Страница 56 из 79
— Пока, — я выделил это слово, — только я.
— А лейтенант Рейлан? — спросила вновь она.
— Нет, я повторяю, пока только я. Я все это узнал по своим личным каналам.
Она на некоторое время задумалась, а потом сказала:
— Простите, шериф, но мне нужно время, чтобы обдумать создавшуюся ситуацию. Надеюсь, что день отсрочки до того дня, когда я назову вас своим родственником, не будет для вас слишком большим сроком?
— Иными словами, — сказал я, — вы хотите получить день на размышления, да?
— Вы поняли совершенно верно. Я отвечу вам завтра. Вас это устраивает?
— Вполне. Но если меня не будет в Делрэй–Бич, то можете начать переговоры со своим отцом. А потом, когда я вернусь, уведомите меня.
— А далеко вы собираетесь уехать, если это не секрет? — спросила она.
Я хотел ответить, что в Нью–Йорк, но какое–то чувство осторожности заставило меня изменить ответ.
— Я хочу поехать проведать свою тетушку в госпитале в Мейконе, если сегодня ночью доктор Стейли вновь позвонит и сообщит, что ее состояние ухудшилось. — Я усмехнулся. — Как видите, я вам все сообщаю уже чисто по–родственному…
Ее лицо все так же ничего не выражало, скрываясь под маской надменности.
— И последний вопрос, шериф, — сказала она, — надеюсь, эта беседа не записывалась на магнитофон?
— Зачем? — удивился я, хотя знал, что магнитофон включен. — Мы ведь с вами неглупые люди. Я уже сказал, что вы вполне достойный противник, а поэтому я думаю, что мы сможем спокойно договориться…
— Ну что ж, до завтра, шериф, — сказала она, поднимаясь. — И я думаю, что мы сможем договориться, — и зловещая улыбка на мгновение мелькнула на ее лице.
Когда за ней закрылась дверь, я облегченно вздохнул и подумал: «Да, крепкий орешек… И не глупа. Но, кажется, она поняла, что единственный выход сохранить семейные тайны, а она не хочет предавать их гласности, — это заключение со мной мирного договора».
Затем я снял трубку и заказал себе билет до Нью–Йорка на утро.
Вечером я возвращался к себе домой пешком из «Лайонсбара» после очередной встречи с Хенком Брейгом. Я вспомнил беседу со Стеллой. Пока, на удивление, все шло хорошо. «А прав ли я?» — задал я себе вопрос и тут же ответил на него, вспомнив слова лейтенанта Рейлана, что даже порядочные люди способны совершить преступление, если их вынудят к этому обстоятельства. Меня вынудили, и если я сейчас не сломлю Гарри Моулза, то, не говоря уже о том, что я никогда не смогу даже и мечтать о Джулии, мне придется бросить все и довольствоваться одиночеством на ферме Элис, которая достанется мне после ее смерти. Такая перспектива меня явно не устраивала, а потому я даже не придал значения словам Стеллы Хоук о шантаже. Я понял, что этот мир, к сожалению, не переделать, годы мои идут, и надо все же брать то, что возможно. Может быть, даже я в этот момент был отчасти согласен с гнилой теорией Гарри Моулза: «Не упусти свой шанс…» Конечно, нельзя быть пожирателем людей, идти вперед, уничтожая все, но и нельзя давать себя заживо съесть этим двуногим хищникам. С такими мыслями я подошел к порогу своего дома и опустил руку в карман за ключом, когда слева от меня ослепительно вспыхнули фары машины, и она на полной скорости рванулась вперед. Я инстинктивно сделал еще шаг вперед и, повернувшись к машине боком, поднял левую руку, заслоняя глаза от слепящего света фар. В этот момент из надвигавшейся быстро машины раздался хлопок, и я почувствовал толчок в левый бок и боль. Моментально понял, что это был выстрел, хотя четко я его не слышал, а поэтому упал, чтобы не дать противнику выстрелить еще раз, и сунул руку в плечевую кобуру.
Но когда я выхватил пистолет, сигнальные огни машины уже скрылись за поворотом. Я лежал, приходя в себя. «Это уже что–то новое в нашем городе покушение на шерифа», — подумал я. Я поднялся с земли, открыл дверь и прошел в квартиру. Включил свет и все понял: пуля небольшого калибра попала мне в пистолет. Пробив пиджак, она угодила в револьвер, оставив на нем след, и рикошетом пробила пиджак вторично, уйдя в сторону. Мне стало интересно, кто бы это мог так стрелять? Я взял фонарик в левую руку, револьвер в правую и вышел на улицу. Пройдя к тому месту, где, по моим расчетам, стояла машина, я обнаружил, что нет практически никаких следов на асфальте. Я уже собирался вернуться в дом, когда в кругу света фонаря мелькнул какой–то предмет Я нагнулся и поднял еще теплый окурок сигары, который мне что–то напоминал. Но что? Этого я вспомнить не мог…
Я вернулся домой. Мой телефон надрывался. Я сначала протянул руку к трубке, но потом подумал, что, вероятно, это убийца проверяет итог своей работы. Это было вполне вероятно, и поэтому я не снял трубку. Я решил провести игру нервов. Погасив в квартире свет, взял бутылку виски, сигареты, стакан и устроился в кресле, положив под руку револьвер. Ждал, пытаясь припомнить, где я видел подобные сигары? Ждал долго. Еще раза два звонил телефон, а потом замолк. Я продолжал ждать, но ничего не произошло, и я незаметно заснул в кресле. Проснулся от боли в шее. Видимо, спал в неудобной позе. Я взглянул на часы. Было без пяти шесть утра, а поэтому я решил больше не ложиться спать, а принять душ и отправиться в аэропорт Майами.
Глава 8
Самолет взмыл в воздух и взял курс на Майами. Я удобнее устроился в кресле и стал мысленно перебирать все то, что мне удалось узнать в Нью–Йорке. Первой, с кем я встретился, была Лизи Фойгт, та самая посредственность Голливуда, у которой видели браслет из коллекции Стеллы Хоук. Да, это была пустая куколка. Единственной выдающейся частью у нее был бюст, открытый сверху для всеобщего обозрения, и казалось, что он прилагает все усилия, чтобы с треском разорвать сковывающие его куски материи, чтобы предстать во всей красе. У нее были довольно красивые бедра и ножки, а личико обычной куклы, с фарфоровыми, ничего не выражающими глазками голубого цвета, в обрамлении спадающих на плечи светлых волос. Ко всем ее описанным достоинствам, я вскоре в разговоре выяснил, что она к тому же предельно глупа. Она не запиралась и показала мне браслет, который, по ее словам, ей подарил на Рождество Арчи Хоук, как своей любовнице. Правда, о мужских достоинствах самого Арчи она была весьма нелестного мнения, но он часто помогал ей получить ту или иную роль, делал подарки, но вот такой браслет подарил только на Рождество, вероятно, потому, что она хотела его оставить.
Я задал ей ряд вопросов о Стелле Хоук и Дике Лоренсе. О Стелле она говорила, как и любая женщина о другой, имеющей неоспоримые достоинства, с нескрываемой неприязнью. По ее словам, это очень хитрая и жестокая женщина, которую интересуют только личные выгоды. Ради этого Стелла могла пойти на все. «На все…» — повторил я еще раз про себя, вспоминая разговор с Лизи Фойгг. Эти слова наталкивали меня на что–то важное, но на что? Какая–то нить ускользала от меня. Я еще раз вспомнил начало беседы с Лизи, но ни на чем особенном сосредоточиться не мог. И я стал вспоминать дальнейшую беседу.
Когда я начал спрашивать о Дике Лоренсе, в ее бессмысленных глазках появился признак жизни, и она с восторгом сказала: «О, это настоящий мужчина! Да, настоящий!» Мне удалось выяснить, что Дик Лоренс так же исследовал все выпуклости и впадины ее тела, причем, довольно–таки успешно, а потом переложил ее в постель Арчи Хоука, объяснив ей всю выгоду от этого мероприятия. Она без тени смущения описала все довольно–таки красочно и подробно, закончив словами:
— Он не столько думал о моей выгоде, как о своей…
— Почему? — удивился я.
— Потому что он открыл себе путь в спальню Стеллы Хоук, предоставив меня ее бесценному мужу. — И она захихикала.
— Так Стелла Хоук любовница Дика Лоренса? — спросил я.
— Конечно, хотя они упорно стараются это скрыть. Но я–то знаю точно…
Еще тогда, во время разговора, вновь что–то упущенное мелькнуло в моем мозгу, и вот сейчас не только мелькнуло, но и осталось… Все становилось на свои места. Окурок сигары, подобранный мною возле своего дома после покушения. Как он тогда не навел меня на мысль, что за рулем сидел никто иной, как Дик Лоренс? Да, именно он доставал такие сигары и закуривал тогда в кабинете мистера Моулза при нашей первой встрече. Но в машине был и второй человек. Этой второй была Стелла Хоук. Да, именно она. Я вспомнил слова Джулии о том, что эта истеричка может выстрелить. Джулия оказалась права: она выстрелила, и, надо сказать, выстрел был превосходный, учитывая скорость машины, ночь и малый калибр пистолета. Только случайно плечевая кобура спасла меня от исчезновения из этого мира. Случайность… Да, только случайность. Но что она хотела так упорно скрыть? Скорее всего свою связь с Диком. Только ли? Где они были ночью, во время преступления? Все это становилось весьма интересным, хотя доказательств ее преступления было недостаточно. Да, Дик Лоренс прогуливался мимо моего дома, но… еще днем, и обронил окурок сигары. Да, возможно кто–то и покушался на шерифа, но кто?