Поезд

– Свиридов? – важно спросил Яша.

– Да, Свиридов… Словом, мне надо послушать его сообщение. Потом я сажусь в самолет и лечу в Минеральные Воды. Я все рассчитал.

Яша жевал буженину, запивая наливкой, точно водой.

– Наверно, это необходимо?

– Да, Яша, необходимо. Не стану вдаваться в подробности, но это необходимо.

– Все понятно, начальник, – кивнул Яша. – Народ будет извещен?

– Естественно… Состав в нормальном рабочем состоянии, так что у тебя забот немного. Сведения о наличии мест, мелкие неурядицы…

– И ревизоры, – поддержал Яша.

– И ревизоры. Не мне тебя учить.

– Именно поэтому, Аполлон Николаевич, мне видится странным ваше выступление во дворе вагонного участка, – вставил Яша.

– Какое?

– О вашем самоотстранении в случае конфликта с ревизорами. И в подтверждение – история Магды.

– Это некрасивая история, Яша, – оборвал Аполлон. – Кстати, и тебе наука… Тот ревизор недаром получил прозвище «Косилка». Наглец, пробы негде ставить. Ввалился ко мне в штабной со своим напарником, который вообще ревизор-общественник оказался. Я потребовал открытый лист. Он явно не ждал подобного, привык, понимаешь, к послушанию. Думал сорвать свое и убраться, как обычно. Я сказал, что напишу на него рапорт. Вот они и пошли по составу, да так, чтобы против моего рапорта своими актами потрясти. Мол, я ему за добросовестную работу мщу, понимаешь?

– Так… А почему без открытого листа, если он ревизор?

– Деньгу вышел шибануть, выпить захотелось, подлецу. Халтурку себе устроил с дружком… Как Магда его раскусила, не пойму.

– Как? Я был у нее, разговаривал… По инструкции, говорит, с ревизорами должен быть начальник поезда. Или уполномоченный от бригады. Вот и смекнула, что дело нечисто. Потребовала открытый лист. Ну и пошло-поехало.

– Молодец девочка, – засмеялся Аполлон.

– Может, чайку, начальник? – предложил Яша и, не дожидаясь согласия, полез в шкафчик.

Колеса зарокотали на стрелках. В окне промелькнули одиночные огоньки. Поезд, не сбавляя скорости, проскочил разъезд и вновь выбрался на главный ход… Ехидный лунный серп приклеился в угол окна. Продержавшись недолго, серп стал заваливаться по дуге к боковой стойке. Аполлон уперся рукой о стол, его вело на повороте. Яша вцепился в край полки.

– Такие дела, Аполлон Николаевич, – проговорил Яша, вновь обретя устойчивость. – Какие ж все-таки твари ползают вокруг…

Аполлон откинулся на спину и склонил голову на плечо.

– А чем мы с тобой лучше? А, Яша?

– Чем?! – Яша криво усмехнулся, но без тени смущения. – Во-первых, мы работаем. И делаем трудное дело…

– Мы, Яша, такая же мразь, как и тот ревизор, – перебил проводника Аполлон. – Себя-то не обманывай. Спрятались за фразой «умеем жить»… Пройди по вагону, Яша, поговори с людьми. Разве они не умеют жить? Посмотри на их руки, Яша…

– Руки я видел разные, Аполлон Николаевич, – возразил Яша. – Да разве по ним что-нибудь сейчас скажешь? Переменилось все. Смотришь, у одного руки гладкие, без мозолей. Думаешь – вот, попался интеллигентный человек, работник умственного труда. А он, оказывается, обыкновенный бюрократ, бездельник. Руки гладкие оттого, что ни хрена он ими не делает. Они у него и атрофировались. А у другого мозоли – хоть коленвал ими гни. Ну, думаешь, сталевар, раскаленный металл ладонью гоняет. А он, родной, у Богдана Стороженьки ящики ворочает.

– Кто такой? Не знаю.

– Частное предпринимательство по сбору стеклотары. Бутылочный гетман Богдан Стороженко. Вся дорога его знает, а вы не знаете?

– А Николая Георгиевича ты знал?

– Не имел чести, – ответил Яша. – Кто таков?

– Мой отец, Яша. Николай Георгиевич Кацетадзе. Обыкновенный труженик железной дороги. Честный, порядочный человек. И друзья его. У него было много друзей, Яша. Гораздо больше, думаю, чем у нас с тобой.

– Кто их считал, Аполлон Николаевич, друзей?

– Я считал, Яша. Когда хоронили отца… А за твоим Стороженкой пятеро сталеваров-стеклотарщиков понесут в мозолистых ладонях дюжину поллитровых бутылок. А после распития на могилке сдадут где-нибудь, не пропадать же добру.

Яша рассмеялся. Когда он смеялся, из-под тонкой губы выдавались розовые десны. Аполлон отвернулся в сторону.

– Очень смешно, – проговорил Яша. – Только убежден, что за гробом Стороженки пойдет весь вагонный участок. И знаете почему?

– Из любопытства, – произнес Аполлон.

– Именно. Чтобы узнать, как железная дорога будет теперь справляться с проблемой порожних бутылок. Иначе говоря – куда нести сдавать добро!

– Ты за частное предпринимательство, Яша, – отшутился Аполлон.

– Я за разумную инициативу, Аполлон Николаевич, – серьезно ответил Яша. – В этом плане даже нашу проводниковскую суету я рассматриваю как общегосударственное дело.

– Ну?! Интересно.

– Именно. Взгляните на полку, Аполлон Николаевич. Там целый склад посылок. Обычным своим ходом через почту они бы шли не меньше двух-трех недель. При этом почта выставит множество условий, чтобы не принять: и не так прошито, и не так прибито, и не так надписано. Опять же очереди, особенно в праздники… Мы же за скромную плату доставляем из рук в руки в самый короткий срок. Пропажа исключена, фирма гарантирует… Или те же безбилетники! Если дорога не может организовать нормальную продажу билетов и не гонять полупустые вагоны… Предпринимательство, Аполлон Николаевич, возникает там, где государство дает слабину. Ибо жизнь не терпит пустот, тут же находятся люди, которые заполняют своей предприимчивостью пустоту. Если хотите – здоровая конкуренция. Именно она в какой-то степени и толкает государство на решение проблем, иначе частник закидает шапками. И нечего на это закрывать глаза, отворачиваться в спесивом высокомерии, малевать лозунги и призывы. Надо на вещи смотреть трезво – от этого государство только выиграет, ибо на его стороне гораздо больше возможностей, чем у нас, диких частников… Вот поэтому, дорогой мой начальник, поведение вышеназванной Косилки я рассматриваю как мерзость. Он есть клоп, который, пользуясь своим официальным положением, сосет кровь и у государства и у нас, проводников. Ничего при этом не давая взамен. Он не спит стоя, не стоит часами в тамбуре, уступив свое место человеку, не сумевшему из-за головотяпства купить билет на поезд. Он – паразит… И в этом наше с ним принципиальное различие, вопреки вашему утверждению, дорогой Аполлон Николаевич… А главное в нашей конкуренции с государством то, что оно под нашим давлением выдвигает из своих рядов талантливых и энергичных людей, способных решать проблемы. И убирает всякий балласт: тупарей чванливых, блатников, которые все тормозят. И часто не из корысти, а оттого, что неспособны. Но держатся за зарплату, за привилегии, да и просто из тупости. А иначе… Иначе плохо будет, Аполлон Николаевич, уверяю вас. Плохо будет…