Поезд

– Хочу сделать заявление, товарищ начальник… – отважно продолжал толстяк.

– Да, да! – поддержали остальные. – Мы тоже возмущены!

Аполлон выжидательно молчал.

– Мы не хотим сказать ничего плохого о нашем проводнике, – продолжал толстяк. – Парень он работящий, услужливый. В вагоне чистота, порядок… Но то, что он собирается нас поить чаем… Нам этого не перенести.

– Не понял, уточните.

– Мы едем в сторону юга, верно? – начал издалека свое объяснение гражданин в майке. – И все купе нашего вагона завалены бутылками с минеральной водой…

– Короче, пожалуйста.

– Угощать горячим чаем людей, которые и без того едут точно ошпаренные кипятком, это как называется? Вагон-кипятильник!

– Да! – загомонили вокруг. – Бегаем за холодной водой к соседям. Не все же могут себе позволить умываться минеральной водой из бутылок. У людей нет горячей воды, а у нас – холодной… И еще чай собирается подавать.

Шурка стоял пунцовый от смущения и что-то бормотал.

– Все понятно, товарищи, – кивнул Аполлон. – Расходитесь по своим местам. Все будет в порядке, уверяю вас, – он боком задвинул Шурку в рабочее купе.

– Против самого проводника мы ничего не имеем, он парень добросовестный. Но нельзя же отправлять в рейс вагон-кипятильник, – не успокаивались пассажиры.

Аполлон задвинул дверь, отсекая голоса.

– Ты что же, мерзавец, выпариваешь пассажиров?! Хитрюга! Немедленно прекрати греть воду. Тебе что, бутылок мало?

Аполлон поднял крышку нижней полки. Весь рундук был завален порожними бутылками из-под минеральной воды.

– Ох, хитрюга! – качал головой Аполлон. – Половину автомобиля везешь в стеклотаре!

Шурка моргал черными девичьими ресницами и обескураженно разводил руками. Но в глазах его тлели огоньки удовольствия.

Эта история развеселила Аполлона, и к шестнадцатому вагону он вообще забыл о тете Вале и Зинаиде…

Яша Гурин сидел в одном из купе среди пассажиров и играл в шахматы.

– Встать! – закричал он, увидев Аполлона. – Смирно-о-о!

Его партнер по шахматам поднял от доски очумелое лицо, которое, казалось, пряталось за большими квадратными очками. И дернулся вверх, опрокидывая фигурки на пол. Следом за ним, ничего не понимая, вытянулся следящий за игрой болельщик. С полок таращили глаза две девицы…

Яша по-военному шагнул к Аполлону и четко отрапортовал.

– Товарищ начальник поезда! За время нахождения в пути никаких особых происшествий не было. Если не считать мордобоя в соседнем вагоне, после чего враг позорно бежал. Победила дружба! На вверенной мне территории контингент после ужина дрыхнет. Проводник плацкартного вагона Яша Гурин!

– Чтоб ты пропал! – проговорил кто-то за перегородкой. – Орет, как в лесу, охламон.

– Вольно! – поддержал забаву Аполлон, еле сдерживая смех.

– Вольно! – разрешил Яков.

Очкастый шахматист нагнулся к полу собрать упавшие фигурки, ему помогал болельщик. Девицы оставались лежать смирно, точно на медосмотре. Строгий внешний вид начальника поезда производил впечатление…

– Интересно, с каких это пор в поездах такое гусарство? – не унимались за перегородкой.

– Указ был! – пояснил Яша в пространство. – При появлении начальства все пассажиры выстраиваются в коридоре.

– И шмон будет? – допытывались за перегородкой.

– Шмона не будет, – авторитетно заявил Яша. Не выдержав, он со смехом свалился на полку.

И Аполлон хохотал. Он всегда ждал от Якова какого-нибудь фортеля. Пассажирам с ним было весело. За все время ни одной жалобы, хотя дела он проворачивал покруче других. Яша был убежден: рыбку выгодней ловить в чистой воде. Да и порядок в вагоне был отменный. Он умел наладить такой контакт с пассажирами, что те сами следили за чистотой в купе, а туалетами по требованию Якова пользовались так, что, умываясь, не брызгали на пол. Удивительно, но пол в туалетах был почти сухим…

Аполлон и Яков прошли в служебное отделение.

– Могу угостить вишневой наливкой, – проговорил Яков.

– В шахматы выиграл?

– Нет, пассажир угостил. А в шахматы мне еще днем две уборки коридора проиграли. На завтра и на послезавтра… Вы куда направлялись, Аполлон Николаевич? – деликатно прервав короткой паузой свой вопрос, он как бы подчеркивал полную поддержку намерений начальника. – Как я понимаю, вы хотите выяснить у Магды Сергеевны Савиной обстоятельства битвы при Сосновке?

– Обстоятельства мне уже известны, – усмехнулся Аполлон. – Просто я хочу с тобой выпить-закусить.

– Очень кстати, – воодушевился Яков и, заметив, как Аполлон извлекает из пакета банку консервов, проговорил: – Обижаешь, на-а-ачальник… Что-то, а угостить мы и сами можем.

Яша быстро собрал весьма приличный стол. И даже сервировал со вкусом. Аполлон с одобрением оглядывал шпроты, буженину, банку с грибами. Нет, Яша не был крохобором-проводником, ломающим зубы о сухари, он любил жить красиво, даже в плацкартном вагоне.

Яркое освещение в купе умиротворяло, настраивало собеседников на откровенный разговор. Аполлон хотел было для начала рассказать об ухищрениях Шурки Мансурова, но сдержался. Ни к чему разносить слухи о проступках членов своей бригады, это всегда, в конечном счете, оборачивается неприятностями. Аполлон Николаевич Кацетадзе потому и слыл хорошим начальником поезда, что не увлекался сплетнями. Даже ради уютного застолья…

– У меня такое ощущение, Аполлон Николаевич, чтоу вас есть что мне сказать, – произнес Яша, разливая по стаканам наливку.

– Попросить, Яша, попросить, – Аполлон тронул пальцами кончики усов.

– Интересно, о чем может попросить такого человека, как я, такой человек, как вы? – продолжал Яша манерный разговор.

– Я хочу попросить тебя занять мою должность на время, – охотно подыгрывал Аполлон. – От Москвы до Минеральных Вод. Думаю, что ты с этим справишься лучше других.

– Безусловно, – скромно подтвердил Яша. – Чем вызвана такая необходимость? – Он внимательно и серьезно смотрел на начальника.

– Завтра в восемь утра мы должны быть в Москве. А в десять заседание коллегии Министерства по пассажирским перевозкам. На коллегии должен выступить начальник нашей дороги.