Проклятие

– Что за свадебный обы…

Он шикнул на нее и отчаянно замахал руками.

Серильда скрестила руки на груди.

Выждав с минуту, Злат, весело сверкнув ей глазами, кивнул, чтобы она продолжала говорить.

– Что за свадебный обычай? – на этот раз она шептала.

– Да ты и сама знаешь, – улыбнулся он, – похищение невесты. Ее всю ночь прячут от жениха и отдают только после того, как он волей-неволей заплатит выкуп за ее возвращение.

– Что? – Серильда уставилась на него.

Злат вскинул голову.

– Разве в Мерхенфельде так не принято? Это очень весело. Вот увидишь.

Она покачала головой.

– Эрлкингу это все не покажется очень веселым, и ты это знаешь.

– Ты права, его это не обрадует, – хмыкнул Злат. – А вот меня да.

Вдруг он насторожился и поднял руку, снова призывая ее замолчать.

Они оба прислушались, и через некоторое время Серильда тоже уловила звук шагов. Сначала ей показалось, что они доносятся из-за закрытой двери, но нет, кто-то шел по коридору у них за спиной.

Злат осознал это одновременно с ней, и его глаза расширились.

Толкнув дверь, он снова сжал руку Серильды и потянул ее за собой.

Дверь захлопнулась за ними.

– Там! – раздался чей-то крик.

Серильда побежала; Злат несся с ней бок о бок.

Они спешили сквозь гостиные и кабинеты, неслись по салонам для карточной игры и библиотекам, постоянно слыша темных, следующих за ними по пятам. Серильда совсем потерялась в этих лабиринтах – но вдруг поняла, что это мало ее волнует. Как и то, что ее похитили, если уж на то пошло.

Каждый раз, как они едва успевали увернуться от преследователей…

Каждый раз, когда Злат затаскивал ее в какую-нибудь нишу, а погоня проносилась мимо…

Каждый раз, когда они одновременно ныряли под стол или за занавеску, прижимаясь друг к другу так тесно, как только возможно, и изо всех сил пытались сдержать тяжелое дыхание и хихиканье, угрожавшее их выдать…

…каждый раз Серильде хотелось, чтобы ее никогда не нашли.

– Кажется, мы от них оторвались, – сказала она минут через двадцать, когда они со Златом прятались в высоком шкафу, набитом меховыми шубами и молью. – Пока, по крайней мере.

Злат стиснул ее ладонь – оказывается, все это время он не выпускал ее руку из своей. Даже когда Серильда спотыкалась и была уверена, что все кончено. Он только смеялся и подгонял ее, опрокидывая пару столов, чтобы задержать тех, кто за ними гнался.

– Не нужно нам было этого делать, – сказала Серильда, переводя дух. – Теперь он разозлится. Это слишком большой риск.

– Все будет хорошо. Он же не может обвинить тебя в твоем собственном похищении, правда? Кроме того, он все равно ждал, что я выкину какую-нибудь штуку. Было бы более странно – и вызвало бы подозрения, – если бы я вел себя благопристойно.

Серильда рассмеялась. В темноте она не могла разглядеть Злата, но точно представляла себе выражение его лица. Гордое, почти самодовольное. Она буквально почувствовала, как он ей подмигнул.

Ей хотелось возразить, но ведь он был прав. Король действительно ожидал от него какой-нибудь проделки.

– Считай, что это мой тебе свадебный подарок, – продолжал Злат. – Ни за что не поверю, что ты предпочла бы торчать на этом нудном пиру со своим возлюбленным и его чопорными подхалимами.

Серильда прислонилась к стенке шкафа, не обращая внимания на резные детали, болезненно впившиеся ей в лопатку.

– Ты прав. Я предпочитаю твою компанию.

– А если он не хотел, чтобы я тебя похитил, то должен был пригласить меня на пир. Уж хотя бы это-то он мог сделать.

– Злат, ты сделал это, потому что почувствовал себя обделенным?

– А ты бы не почувствовала? Я несколько дней подглядывал за поварами на кухне. Пир готовился невероятный. Как бы ты себя чувствовала, будь ты единственной во всем замке, кого не пригласили на такой праздник?

– Они обожают грандиозные торжества, что есть, то есть.

– И, как ни странно, вкус у них отменный. Все самое лучшее. Взять хоть посуду и сервировку. Фарфор из Оттельена. Дутое стекло из Верены. Даже половники необычные, с этакой замысловатой резьбой.

– Возможно, Хульда вырезала их собственными руками, – улыбнулась Серильда. – Бьюсь об заклад, у них есть волшебные свойства, у этих половников.

– Не сомневаюсь. Столовые приборы, возможно, выкованы самим Тирром. А корзины для хлеба сплел… Фрейдон?

– Гм, наверное, тоже Хульда.

– Нелегко быть богиней труда – у нее, кажется, больше всего работы.

– Честно говоря, я подозреваю, что когда-то почти все, что есть в этом замке, принадлежало твоей семье.

Злат пожал плечами.

– Не задумывался об этом, но ты права. Я наверняка потомок людей с очень утонченным вкусом.

Они немного помолчали, и Серильде стало интересно, о чем думает Злат – все еще о пире или о семье, которую никак не может вспомнить.

– Я стараюсь не тревожиться, но не могу, – призналась она. – Меня беспокоит, что он может сделать, когда найдет нас.

– Вам не стоит волноваться, Ваша Ослепительность. У меня все продумано.

Серильда нахмурилась.

– Не смотри на меня так, – потребовал Злат, и она снова улыбнулась. Он никак не мог разглядеть в темноте ее лица. – Все продумано.

Серильда придвинулась ближе, так, что их плечи соприкоснулись.

– Они охотники, Злат. А мы заперты в замке, на острове, с которого не можем выбраться. Он нас найдет.

– Смысл не в том, чтобы бегать от него вечно. – Злат наклонил голову и прижался к ее лбу своим. – Только до захода солнца.

– А что случится на заходе солнца?

– Падет завеса, и начнется пир. Но начать без невесты они не смогут, а значит, ему придется платить за тебя выкуп, а значит, торговаться со мной. Духом-буяном. Это будет очень унизительно для него. Вот в чем смысл.

Серильда подумала об этом.

– Так все это только для того, чтобы его оконфузить?

– Ты так говоришь, будто это сущая мелочь.

– Ну… вообще-то да.

– Я не могу убить его, – возразил Злат. – И победить его не могу. Я не могу помешать ему взять тебя в жены. Оставь мне хоть это, Серильда.

Она сникла.

– Ладно. Значит, до захода солнца.

Закат.

До него оставалось не так уж долго ждать. Самое большее час.

Час.

А что они будут делать в течение этого часа?

Серильда прерывисто вздохнула, внезапно осознав, каким тесным было их убежище. С тяжелыми шубами, давящими со всех сторон. С деревянными стенками, которые так и норовили притиснуть их со Златом друг к другу. Его плечо, прижатое к ее плечу. Тепло его ладони. Мурашки по коже при каждом случайном прикосновении.

Если, конечно, они были случайными.

Так что же они могли бы сделать за час?

Злат откашлялся и отстранился от нее на дюйм – отодвинуться дальше не позволяла ему теснота.

– Во время церемонии, гм… – начал он и откашлялся еще раз, – было произнесено несколько довольно впечатляющих клятв. Кое-что звучало даже почти романтично.

Он будто точно знал, что надо сказать, чтобы чувства, начинавшие бурлить и закипать в Серильде, моментально остыли.

Она выпустила его руку и вжалась в свой угол шкафа.

– Просто его очередная игра, – сказала она, жалея, что так разволновалась чуть раньше, потому что из-за дрожи в голосе эти ее слова прозвучали не слишком-то искренне. – Он просто насмехался надо мной.

– Ну да, ну да. Это действительно звучало как насмешка.

– Злат, ты же знаешь, я его не люблю. И никогда не смогла бы полюбить. Он не может мне даже просто понравиться. Я бы никогда не выбрала его, будь у меня другой выход.

– Конечно, – сказал Злат. – Конечно, я знаю.

Но она не была уверена, что верит ему.

– Он убил моего отца, – сказала она более решительно. – Он убил…

– Тише!

– Нет, Злат, ты должен…

– Серильда!

Она замерла, тоже услышав то, что слышал он. Вой.

Они выпустили адских гончих.