Страница 380 из 387
В роли "собственников" в рамках настоящей разновидности, по-видимому, станут фигурировать владельцы мелкого и среднего бизнеса, ибо трудно предположить, что обладатели крупного уже не ангажированы классом богатых. Подобная специальная ориентированность на мелкий и средний бизнес (упоминание его владельцев "отдельной строкой"), на первый взгляд, должна соответствовать повышенному общественному вниманию к ним, чего в принципе нынешней экономике не хватает, и это является "плюсом". Зато у такой разновидности, на наш взгляд, есть и довольно серьезные недостатки.
Во-первых, собственник мелкий и средний в данном случае искусственно отделен от крупного – не вполне понятно, на каком основании. Во-вторых, в хитросплетениях современных форм собственности разберется разве что искушенный экономист или юрист (например, если работникам принадлежит определенная доля акций предприятия, то кем их считать: собственниками или работниками?). В-третьих, подобную разновидность классовой схемы непросто визуализировать; нам, по крайней мере, не вполне ясно, как тут изображать того же собственника: то ли в виде вальяжного мужика, развалившегося за рулем джипа (собственник средний), то ли в виде нагруженной тюками как ишак женщины-челнока (индивидуал-предприниматель)? Итог – недостаточная определенность, в значительной мере смазанный образ и, значит, сомнительная работоспособность такой разновидности классовой идеологемы.
В качестве еще одного кандидата на классовую идеологему можно рассмотреть деление натрое логического места среднего класса согласно позиции, занимаемой человеком на службе. Так, при заполнении анкет, рассылаемых американскими корпорациями, нередко приходится выбирать между тремя вариантами положения в собственной фирме лица, которое заполняет анкету: final authority level, senior , law , – в известной степени напоминающими высшее, среднее и низовое звенья советских классификаций (в более бытовой терминологии: высшее начальство, средняя ступень управления, исполнители). Не отрицая значения такого критерия для самоопределения людей в рамках отдельных предприятий и организаций, все же кажется затруднительным корректно распространить его на общество в целом. Так, в глазах большинства хозяин мелкой фирмы (final authority level) занимает более низкое социальное положение, чем средний чиновник министерства или гигантской корпорации. Хотя с возможностью визуализации в данном случае обстоит вполне благополучно: картинка багроволицего начальника, который энергично распекает стоящего перед ним сгорбившегося и смиренно скрестившего руки подчиненного, легко предстанет перед мысленным взором. Однако по совокупности факторов настоящая разновидность все же кажется не вполне перспективной.
Еще один вариант – это, скажем, деление позиции "средний класс" на следующие группы: 1) работодатели (employers, имеются в виду мелкие и средние собственники), 2) работники (employees), 3) самонанятые, т.е. работодатели самим себе (в частности, представители так называемых свободных профессий). Такой вариант легко поддается "иконографической" трансляции: например, надменный и подозрительный работодатель, пришибленный изможденный работник (можно пририсовать коричневые нарукавники) и "расхристанный" представитель свободных профессий с выражением на лице "а мне все до лампочки, я сам по себе" (не исключено, с пестрым панковским гребнем на голове).
Настоящая разновидность, возможно, когда-то окажется в состоянии всерьез претендовать на место в классовой идеологеме, но предварительно критерий социальных отношений на базе распорядительных функций должен занять то ключевое место в общественной психологии и образе жизни в общенациональном масштабе, которое способно стать конституирующим в процессе классообразования. Но при наличном состоянии экономики и общественного сознания подобное деление выглядит преждевременным, хотя партии "прогрессивной" направленности при желании имеют возможность взять такую или аналогичную схему на вооружение в своей пропаганде ("внутри Садового кольца").
Подводя итог настоящей части исследования, необходимо отметить следующее. Если требование пятичастности искомой классовой идеологемы (r = 5) и путь ее достижения посредством деления позиции "средний класс" на три крупные социальные группы представляются в целом обоснованными в рамках настоящей модели, то вопрос о конкретном составе таких трех групп остается дискуссионным. Были рассмотрены следующие варианты: "высшая, средняя, низшая часть среднего класса", "служащие (интеллигенция), рабочие и крестьяне", "собственники, менеджеры, рядовые работники", "final authority level, senior, law", "работодатели, работники, представители свободных профессий" и по совокупности обстоятельств наиболее перспективным пока выглядит второй вариант.
Упомянутое "пока" здесь принципиально. Во-первых, преимущества данной разновидности идеологемы отнюдь не в последнюю очередь обязаны сегодняшнему состоянию социально-политической системы, наличной ступени развития экономики. Если, скажем, через 10-20 лет поступательного роста ВВП произойдут социально значимые перемены в уровне жизни, общественном сознании, и средний класс в западном понимании составит действительное большинство, то необходимость в подобной идеологеме может отпасть /16/ .
Так, в 1999 г. Ю.Н.Солонин и С.И.Дудник писали: "В нашей стране, лишенной в нынешнем ее виде органической социальной связи, и определяемой в значительной мере детерминантами политического происхождения, в ней имеются ли предпосылки единого среднего класса? Пока мы видим более выраженную динамику обособления, особенно по этническому признаку. Следовательно, требуется некая особая мера социального времени в пределах которого, возможно, снимется острота обособляющих тенденций и скажется унифицирующий социальный эффект. Им на смену должна придти социальная политика создания таких социальных структур, в которых основную массу должны составить люди обеспеченные в удовлетворении своих основных притязаний и потребностей, имеющих надежные гарантии стабильности своего существования и претендуемого улучшения благополучия. Их мировоззрение можно было бы определить как консервативный оптимизм" [15, с.21]. Когда такая перспектива реализуется, возможно, станет целесообразным вновь скорректировать идеологический курс. Таким образом, наш дискурс во многом следует отнести к той ветви науки, которая называется транзитологией и занимается поиском оптимальных маршрутов развития на этапе перехода от тоталитарных обществ к современным демократическим.