Орел легиона

Он так и не женился, не позабыв за долгие годы белокурую Хильде, которую когда-то мечтал взять в жёны. Отец, однако, сосватал её старшему брату Дитриха — старший есть старший, а девушка нравилась обоим. Дитрих не обиделся ни на отца, ни на брата и никому никогда не рассказывал о Хильде, но всерьёз увлечься какой-нибудь женщиной так и не сумел. Он нравился всем: гетерам, искусным в любовных ласках, жёнам легионеров, считавшим, что долгое отсутствие мужа оправдывает грех, зачастую и молоденьким девицам, которых улыбка красавца воина заставляла забыть даже страх перед родителями. Услугами первых Зеленоглазый нередко пользовался, что до вторых и третьих, то у него на этот счёт было простое правило. «Я сам легионер, — говорил он. — Как же стану пакостить таким же легионерам? А случись испортить девицу, так ведь и жениться заставят! Что же я, сумасшедший?»

С легатом Арсением центурион в отставке поддерживал прежнюю самую тесную дружбу — они часто встречались, иногда в те дни, когда Арсений мог оторваться от службы, отправлялись на охоту вместе. И римлянин всегда, неизменно доверял своему другу-варвару.

И вновь орёл Девятого легиона ушёл в туманные глубины загадочных северных областей Британии. Ушёл и не вернулся.

Глава 5

ПЛАН ДИТРИХА ЗЕЛЕНОГЛАЗОГО

— А я, признаться, удивился, что ты откликнулся на моё приглашение и приехал, — заметил Квинт Клавдий Лукулл, дослушав рассказ Дитриха до конца. — Думал, раз твой друг ушёл туда и пропал, то ты тоже отправишься за Вал — разузнать, что случилось с Арсением и его когортами.

— Это упрёк? — Зелёные глаза лишь на миг стали тёмными, в них сверкнули опасные недобрые искры.

— Нет, не упрёк! — Клавдия трудно было смутить. — Просто раз так, то у тебя были причины не ходить туда. Возможно, ты тоже поверил в пророчество друидки и не захотел погибать понапрасну.

Дитрих покачал головой.

— Ты знаешь: я не верю в эту бесовщину. И удивился, когда поверил Арсений. Да кабы даже я был уверен, что действительно найду там свою смерть, то неужто это остановило бы меня, Клавдий?

— Тогда в чём причина?

Зеленоглазый вновь отхлебнул вина и улыбнулся:

— Когда ты отправил мне письмо?

— Двадцать дней назад. Сразу, как до меня дошла весть о случившемся.

— Так. Как думаешь, сколько эта весть шла от Вала Адриана до Лондинии?

Наместник на мгновение задумался.

— Не думаю, а знаю: четыре дня.

— Правильно. Столько же времени мне везли твоё приглашение. Со времени исчезновения легиона действительно прошло двадцать четыре дня. А теперь прикинь, за сколько дней я могу доскакать до Лондинии? И не от Вала, а от своего имения, которое расположено значительно ближе, а, Клавдий?

На этот раз Лукулл думал куда дольше.

— Скорее всего за три дня. Когда ты в седле, любая лошадь становится вдвое резвее.

— Возможно. А возможно, я просто лучше знаю лошадей. Я ехал к тебе два дня, наместник. Итак, отнимем от двадцати четырёх четыре, четыре и два. Получается четырнадцать дней. Как раз почти до конца майских календ[23]. То есть у меня было время побывать за Валом.

Сенатор Тит Антоний присвистнул:

— Ничего себе! Так ты там был, Дитрих?

— Был, конечно. Отправился сразу, едва стало ясно, что когорты Арсения не вернутся. Тогда же и было отправлено сообщение наместнику.

— И что ты узнал? — Клавдий весь напрягся.

— Ничего, — последовал ответ.

— Кажется, я тебя не понял.

— Ты как-то заметил, что по-латыни я говорю безупречно, значит, не понять короткое слово не мог. Я сказал: ничего.

И снова в триклинии воцарилось молчание. Наместник и сенатор во все глаза смотрели на знаменитого воина, ожидая, что он разъяснит сказанное. Зеленоглазый со вздохом поставил на столик чашу, не выпитую и до половины, и проговорил, переводя взгляд с одного из слушающих на другого:

— Едва мы заделали лисью нору, я отправился на ту сторону. Мне уже приходилось туда ходить, охота там не хуже, чем с нашей стороны, а отношения с бриттами у меня неплохие и тут, и там. Три с лишним дня я шёл по следу легиона. Проводник действительно повёл их по малонаселённым местам, где возможно было избежать встреч с большими отрядами бриттов.

— Но ведь враги не могли не ждать нападения! — воскликнул Клавдий. — Раз напали они да ещё получили хороший отпор, то естественно было предположить, что римляне захотят преподать им урок «добрых отношений».

Дитрих усмехнулся:

— Но они вряд ли сразу догадались, что мы обнаружили лисью нору. Значит, должны были думать, будто Арсений Лепид начнёт расправляться с теми, кого заподозрит в мятеже по эту сторону Вала. Так что запас времени был. Когорты Арсения шли по самым диким местам, и я следовал за ними. Но потом след пропал.

— Как — пропал? — изумился сенатор Антоний.

— Так Совсем пропал. Я не нашёл его продолжения.

— Ты?! — Клавдий поперхнулся вином. — В жизни не поверю, что ты мог не найти следа!

Вместо ответа Зеленоглазый придвинул к себе большую стеклянную чашу для ополаскивания пальцев. Окунул туда указательный палец, быстро провёл по поверхности воды. Затем, спустя несколько мгновений, поднял глаза к наместнику.

— Клавдий, покажи, где след от моего пальца.

— Ты хочешь сказать, что...

— Вот именно. И я это предполагал с самого начала. В тех местах, куда проводник повёл когорты Арсения, очень много болот. По одному из них они и пошли.

Тит Антоний нахмурился.

— Вот и ответ! — медленно проговорил он. — Этот проклятущий варвар заманил их в топь.

— Не сходится, — возразил Зеленоглазый. — Если предположить, что проводник знал брод через болото, то, надо думать, легионеры шли за ним след в след, иначе не пройдёшь. И если бы идущие первыми стали проваливаться и тонуть, то те, кто двигался следом, конечно, не полезли бы дальше.

— Но без проводника они не смогли и вернуться назад.

— Да, вероятно. Однако опыт подсказывает, что из тысячи двухсот человек кто-то вернулся бы обязательно. Хоть несколько воинов. Есть ведь люди опытные, которые могли запомнить приметы пути. Я бы запомнил. Нет, если проводник вёл когорты в западню, то либо завёл очень далеко, откуда и в самом деле было уже не выбраться, либо их кто-то должен был встретить. Я обошёл болото кругом. И не нашёл продолжения следов.

Квинт Клавдий развёл руками:

— Ты противоречишь себе, Дитрих! Раз продолжения следов не было, то, выходит, они всё же погибли в этом злосчастном болоте. Все, как один.

— Могу это допустить, но не верю в это, — твёрдо проговорил Зеленоглазый. — Просто все три дня, что я следовал за Девятым легионом, шли проливные дожди. По ту сторону топи — низина, она вся покрылась озёрцами, лужами, и следы, оставленные несколько дней назад, попросту исчезли. Хотя там и прошло так много людей. Знай я точно, где именно Арсений со своими когортами вышел из болота и в каком направлении они двинулись дальше, я, возможно, отыскал бы какие-то приметы. А так это оказалось невозможно: там бродят стада кабанов, пасутся коровы местных жителей, бродят охотники. Следов сколько угодно, и все они после дождей стали в лучшем случае едва заметными отметинами. Конечно, я расспрашивал местных жителей. И все они отвечали, что не видели «красных гребней» — так бритты называют римских воинов. Кто-то, думаю, действительно не видел, а те, кто видел, разумеется, не сказали.

Он умолк, закончив рассказ. И опять все трое долго молчали.

— Ну, и что мы станем делать теперь? — первым заговорил наместник Британии. — Пошлём в Рим отчёт о новой пропаже Девятого легиона? А не слишком ли часто он пропадает?

— А что ещё можно сделать в этом случае? — вопросом на вопрос ответил Тит Антоний.

— Не знаю, что будет делать почтенный наместник и что будешь делать ты, высокородный сенатор, а я собираюсь узнать правду, — сказал Дитрих и наконец залпом осушил свою чашу. — Я покинул Каледонию потому, что не смог найти когорты Арсения по свежим следам, и потом уже не имело значения, сколько пройдёт дней. Если римляне погибли, то им уже не помочь. Если кто-то из них жив, не так важно, придёт ли помощь немного раньше или немного позже. Охотник, который кидается за дичью, не разбирая дороги, чаще всего остаётся ни с чем. Я собираюсь вернуться в Каледонию и продолжить поиски. Только вначале мне нужно ещё кое-что разузнать здесь.

23

По римскому календарю каждый из двенадцати месяцев делился на два равных промежутка: иды и календы.