Страница 28 из 68
Я хочу, чтобы мои малыши получили максимум заботы и внимания. Я о будущем забочусь, а она что делает? Только тем и занята, что доводит меня до белого каления.
Захожу в бухгалтерский кабинет, а самого аж потряхивает изнутри от переизбытка эмоций.
— Здравствуйте, Айк Барсегович, — слышу хор сотрудников.
Обвожу орлиным взглядом рабочие столы, подмечаю, что Мария устроилась в углу, неподалеку от сестры. Оделась-то как: ни дать ни взять офисная леди. Блузка у нее белая, прическа гладкая, на губах помада. Сосредоточенная донельзя.
Жена видит меня и тут же норовит спрятать голову за монитором. Но поздно…
Киваю сотрудникам и строго командую:
— Прошу всех выйти, у вас перерыв на кофе.
Они с недоумением переглядываются, но довольно быстро поднимаются с места, спешат к выходу.
Я же иду прямой наводкой к столу жены.
С удивлением замечаю, как она тоже хватает сумочку, хочет сбежать вслед за Катериной, которая спешит скрыться вслед за остальными.
Тяну с хмурым видом:
— А вас, Мария Ивановна, я попрошу остаться.
Жена впечатывает в меня возмущенный взгляд, но слушается, ставит сумочку обратно на стол, хотя сесть не спешит.
Дожидаюсь, когда дверь за последним сотрудником закрывается и мы остаемся одни.
Поворачиваюсь к ней и спрашиваю делано равнодушным голосом:
— Для тебя мое слово уже ничего не значит?
Глаза Марии увеличиваются в размере.
— Айк, ты про что?
Она явно напряжена.
Напоминаю для слабо соображающих:
— У нас с тобой договор: ты следишь за детьми, пока они растут. Что ты забыла в офисе?
— Ты серьезно, Айк? — Мария сводит брови у переносицы. — Ты сказал, что не будешь платить алименты! Мне с ними с голоду пухнуть или как?
— Или как! — шиплю на нее. — Я тебя оставил без денег временно, пока ты не прекратишь дурить и не вернешься. Неужели это не было понятно тебе изначально? Ты вот прям не догадывалась об этом, да?
— А-а, — тянет она. — То есть я сама решить свои проблемы не могу, я непременно должна вернуться и кинуться к хозяину в ножки, верно? Ну в таком случае у меня для тебя новости, Айк! Я сама смогу заработать своим детям на еду.
Она издевается надо мной…
Вместо того чтобы, как нормальная женщина, подуться-подуться да и помириться, она решает потягаться со мной силами. Вот только силенки не те.
Впрочем, упоминанием про еду детям Мария все же умудряется пробить мою оборону. Я думал об этом все выходные, и меня пробирает дрожь от одной мысли о том, что сыну или дочке чего-то там не достанется.
Главное — как жена все по-хитрому вывернула. Я — изверг окаянный, пожалевший рубль детям на краюшку хлеба. Я плохой, а вовсе не она, та, кто ушла из дома, бросила мужа. Все в угоду проклятой гордости.
Вот только я никакой не изверг и для своих детей ничего не пожалею. К слову, ей об этом великолепно известно.
Молча достаю из кармана карту, ключи от ее машины, кладу на стол.
— На!
— Что это значит? — спрашивает она.
— Это значит, что я как содержал тебя, так и буду содержать, — отрезаю строго. — Бери это и возвращайся к детям. Они — твоя работа! И…
«И я…» — добавляю уже про себя. По крайней мере, надеюсь, что так будет в будущем.
Мария ошарашена моим жестом, смотрит на меня с недоверием.
Раздаю последние указания:
— Покупай себе и детям, что посчитаешь нужным. Но только посмей потратить хоть копейку на адвоката, я мигом перекрою тебе кислород. Это ясно? Бери и возвращайся домой, чтобы на работе я тебя больше не видел.
Сверлю ее взглядом, жду ответа.
Мария закусывает губу, а потом упрямо качает головой:
— Я не возьму.
Жена даже не тянет руку к моим дарам.
— Бери, — смотрю на нее с прищуром.
— А зачем мне это брать? — Мария меряет презрительным взглядом брошенные на стол карту и ключ. — Чтобы ты потом при каждом разговоре упрекал меня в том, что я сама по себе ни на что не способна?
Опять она ставит все с ног на голову.
— О, ты способна… — завожусь против воли. — Нервы мои мотать ты способна! Чего тебе еще надо, женщина? Видишь, иду на уступки, так и ты пойди.
— Хороши уступки, — перебивает она меня. — Когда захотел, дал денег, когда захотел, забрал. Нет уж, милый, так не пойдет. Ты мне наглядно показал, как важно иметь собственный стабильный доход, а не голый оклад, который к тому же могут забрать. Наличие работы для меня уже вопрос выживания.
— Как загнула, вопрос выживания… — меня уже буквально трясет. — Для выживания у тебя есть я!
Мария ненадолго замолкает, а потом говорит замогильным голосом:
— Нет у меня больше тебя…
Ее слова как нож под ребра.
Как это меня нет?
Вот же я, перед ней стою! Неужели она и вправду совсем не видит во мне былую опору, мужчину, который ради нее по-прежнему готов на все?
— Не разбрасывайся такими словами, — предупреждающе на нее смотрю.
— А чего тут не разбрасываться? — хмыкает она. — Особенно, когда мне кристально ясно, почему ты так сильно хочешь, чтобы я отсюда ушла!
— Почему же? — тут же интересуюсь. — Ну-ка, просвети меня, с удовольствием послушаю твою версию.
— Потому что при живой жене не так-то просто крутить романы со своей Верой, так, Айк? — она щурит глаза. — Вот ты и стараешься меня отсюда выгнать…
— Что?! — ору на выдохе. — Ты в своем уме, Мария? Нет у меня с Верой никакого романа, я тебе уже все триста раз объяснил. Уже триста раз пожалел, что вообще поехал в ту Анапу!
— А докажи, что ничего нет, — вдруг заявляет она. — И только попробуй еще раз заикнуться, что мне здесь не место. Так и знай, пойду работать к твоим конкурентам.
От последних слов Марии у меня начинает дергаться левое веко.
Буквально задыхаюсь от возмущения, представив, что моя жена идет куда-то там еще работать. Она уже думала об этом, что ли? Раз так смело говорит, значит точно думала. Может, уже и место нашла?
Когда представляю, как моя красавица появляется в чужом офисе, мне плохеет окончательно. Она же у меня практически как модель в уменьшенном варианте, у нее все на месте — и фигура, и лицо. А ну как кто позарится? Нет уж, при таком раскладе пусть лучше остается тут. Здесь к ней точно никто не посмеет подойти даже близко.
А зачем я вообще так сильно упираюсь против того, чтобы Мария вернулась в офис? Да, в обычное время я бы этого не допустил, но теперь мне ее появление даже на руку.
Во-первых, это просто отлично, что Мария хочет меня проверить. Пусть себе проверяет, пусть убеждается, что между мной и Верой ничего нет.
Во-вторых, если она будет работать тут, это же сколько поводов нам с ней пообщаться. Наладить, так сказать, мосты.
В-третьих, и в-главных, если она будет занята делом, может, выкинет из головы всякие ненужные мысли про развод и прочее.
Но все-таки как это отразится на Давиде и Лиане?
Предпринимаю последнюю попытку ее убедить:
— А дети, Мария? О них ты подумала?
— А что дети? — пожимает она плечами. — У Давида вот-вот начнутся каникулы, уже проще. Лиана ходит в садик…
Начинаю загибать пальцы, перечислять:
— Их надо накормить, внимание уделить, одежду подготовить, на занятия отвезти…
В этот момент замечаю, что жена снова смотрит на меня волком.
— Что я не так сказал? — спрашиваю с хмурым видом. — Все по делу говорю.
— Скажи, пожалуйста, Айк, — тянет она, сощурив глаза. — В каком законе написано, что все вышеперечисленное должна делать непременно мать? Если мама работает, отец ведь тоже может подключиться к воспитанию детей, разве нет?
Вот она, новая подколка, теперь я, оказывается, невнимательный отец.
— А когда мне подключаться? — спрашиваю возмущенно. — Ты что, не знаешь, в каком режиме я работаю, сколько обязанностей на моих плечах? Великолепно знаешь!
— Зачем тебе дети, Айк? — спрашивает она с серьезным видом. — Чтобы в восемнадцать сказать им, ах какие хорошие вы выросли? Тебе совсем не мешало бы уделять им хоть немного внимания.