Страница 50 из 76
Я срулил на обочину, наблюдая за тем, как парень бегом догоняет газон. В его руках развивалась джинсовая куртка, которую он снял от жары.
— До Красной докинешь, командир? — Крикнул он мне снизу вверх, — а то я тут застрял, на дороге.
Парень, щурясь от солнца, смотрел на меня снизу вверх. Его пышные русая шевелюра была уложена назад, явно с применением каких-то средств для волос. Сам же он, жевал жвачку, немного неприятно плямкал.
— А как ты тут оказался-то пешим? — Спросил я.
— Да вот, высадили меня по дороге к вашей деревне.
— К станице, — поправил я.
— Ну да! К станице! А мне туда по делам нужно.
— А чего ж ты такого сделал то, что высадили?
Парень смутился. Его глаза забегали туда-сюда.
— Да ничего такого. Просто ехали, болтали. И ну и поспорили немножко. А у мужика, что меня вез, психика оказалась очень уж чувствительная. Ну он меня и высадил.
Я усмехнулся.
— Так что? — Спросил он.
— Прыгай. Довезем. Недалеко тут осталось.
Парень поблагодарил и запрыгнул машину. Марина с Макаром потеснились. Широкие бедра фельдшерши придавили меня ближе к двери. Марина хитро посмотрела мне в глаза. На ее пухлых щечках загорелся румянец, а уголки губ поползли вверх в улыбке.
Оказавшись в кабине, парень со всеми перезнакомился. Оказалось, звали его Василием. А родом он был из столицы. На мой вопрос, чего он забрался к нам, на юг, он уклончиво ответил:
— Да так. Дела у меня тут.
— Это какие ж дела-то? — Хмыкнула Марина.
— Да вот, личные.
— К родственникам? — Спросила девушка.
— Угу, — промычал он немного невнятно.
Некоторое время ехали молча. Вася будто бы мялся. Казалось мне, что он постоянно хочет что-то сказать или спросить, да не решается.
— Жвачку будешь? — обронил он вдруг, доставая из кармана цветастую пачечку жвачки.
Мы с Мариной отказались. Макар же скромно согласился.
— А ты что мнешься? — Сказал я, понимая, что Василий что-то все хочет сказать, но стесняется.
— Что значит мнусь? — Не понял он.
— Ну. Хочешь что-то сказать, да не решаешься.
— Да так, — вздохнул он очень горько, — так. Наблюдаю за вами тут, товарищи.
Слово «товарищи» он выдал так, как обычно выдают ругательства.
— Кажется, все у вас тут совсем плохо.
— Где это тут? — Спросил я.
— Ну как же где? На советском селе. Смотрю вот. На грузовике скорую помощь уже возите. Что? Нет машин?
— В ремонте, — сказала Марина, — ну это ничего. Скоро отремонтируют нашу буханку. И на нее пересядем.
— Если только отремонтируют, — хитро посмотрел он.
— А куда деваться? — Я хмыкнул.
— Мда, — сказал он мечтательно, — буханки это что. Буханки это так. Мусор на колесах. Вот если бы мы торговали с западом, если бы не было железного занавеса, которым Сталин закрыл СССР от всего мира, вот тогда бы не пришлось вам, врачам скорой помощи, ездить на этом дряхлом зиле.
— Это газон, — хмыкнул я. А что. Ездили бы тогда врачи на новых газонах? Совсем не на дряхлых?
— Не было бы у нас никаких газонов тогда, — смотрел вперед, на дорогу Вася, — а были бы только американские тягачи. Мощные и новые. Которые нам Америка бы поставляла взамен на ресурсы.
— Вот, значит, как, — я украдкой закатил глаза.
Видимо, попался мне интеллигент-рыночник. Тем удивительнее было, как он тут, на юге очутился?
— А ты кем работаешь-то? — Спросил я.
— А что? — Недоверчиво покосился на меня Вася.
— Интересно мне.
— Был бухгалтером. Потом музыкантом.
— А сейчас?
— А сейчас… Сейчас как раз еду на работу в станицу, — снова уклонился он от ответа.
— Так значит, — сказал я, — по-твоему, не нас огородили железным занавесом от всего мира, а мы сами отгородились?
— Конечно, — убежденно сказал парень, — разве это не очевидно? Партии это нужно, чтобы люди не видели, как хорошо живет Америка с Европой. И в каком, извините за выражение, дерьме копошимся все мы здесь.
Марина и Макар удивленно посмотрели на парня. Я снисходительно вздохнул.
Вася, видимо, поняв, что слишком сильно распалился, притих. Немного втянул голову в плечи.
— Скажи вот, пожалуйста, — начал я, — а квартира у тебя есть? Дом?
— Есть, — покивал он, — выдали матери квартиру с завода. Только, понимаешь, ждать ее пришлось много лет. В очереди стоять.
— Ну, бесплатно же дали?
— Ну, — помялся Вася, — да бесплатно.
— Ага. А образование у тебя есть?
— Есть, — кивнул он, — высшее.
— Бесплатно?
— Зато, — посмотрел он на меня хмуро, — по распределению на север попал. Еле потом домой вернулся.
— Ну, я хмыкнул, — вернулся же. И, надо думать, неплохо ты там, на севере, заработал денежек, верно?
На это он не ответил, только как-то прижался сильнее к двери, бубня что-то себе под нос.
— Выходит, ни ипотек, не кредитов. Всем тебе за так советское государство помогло. А ты всем недоволен.
— Деревенская темнота, — буркнул парень.
— А я слышал, — сказал я, — что за железным занавесом такого не бывает. Что за все там нужно платить деньги.
— Да как же вы не поймете⁈ — Вдруг взорвался Вася, — что эту страну спасать надо! Нету тут ни свободы слова, ни свободы личности! Нету тут, в России, сейчас настоящей свободы!
— А я вроде все, что думаю, говорю, — пожал я плечами, — а ты Марина?
— Да и я, вроде, — почесала она загорелую шею.
— Эх ничего вы не понимаете! Россию спасет только рынок! Рыночные реформы и дружба с западом и Европой. Иначе, не видать нам свободы!
— Я все не могу понять, — рассмеялся я, — о какой свободе ты говоришь.
— А как же дефицит? Ведь на полках шаром покати! — как бы не услышал мое замечание Вася.
— Ну тут да, — пожал я плечами, — что есть то есть. Да вот только, если бы не холодная война, если бы не гонка вооружений с американцами, не приходилось бы родине все силы на армию направлять. А что дефицит, так тут виноваты во многом спекулянты. Вот тут да. Тут я бы, на месте, государства с ними пожоще.
— Да ничего ты не понимаешь, темный человек! — Раскричался Василий, — эти люди, которых вы называете спекулянтами — спасение страны. Предприниматели! Атланты! Их силами зарождается у нас рынок! Хоть какая-то связь с внешним миром происходит! А вообще, знаешь, — махнул он рукой, — надо было бы нам войну проиграть, пили бы тогда баварское, как все цивилизованные люди!
Когда Василий замолчал, то посмотрел на Марину с Макаром. Оба они были чернее тучи. Хмуро смотрели на молодого парня.