Брэкстен

Она не упускает двойного смысла, ее щеки розовеют.

— Для опытных, значит?

Я киваю, радуясь, что она заглотила наживку. Это как воспламенитель, разжигающий пламя, которое постоянно тлеет между нами.

— Итак, что бы ты предложил для кого-то вроде меня? — тихо спрашивает она. — Кого-то... менее опытного.

Двусмысленность вопроса пронзает мое тело, как касание к проводу под напряжением, образ ее со смертоносным оружием в руках вызывает у меня дикий стояк.

Подойдя к краю стола, встаю за ней, намеренно задевая ее плечо, и ухмыляюсь, услышав, как у нее перехватывает дыхание.

Напряжение между нами нарастало весь день, дразня всем, чего я желаю, но я не уверен, что она готова.

Коснувшись потайного местечка под столешницей, позволяю компьютеру считать отпечаток моего пальца. Раздается звуковой сигнал, и крышка поднимается, являя запас, который мы прячем под ней.

— Ух, ты. — Она подходит ближе, очарованная открывшимся видом.

Сунув руку внутрь, достаю пистолет поменьше и направляю ствол вверх, прежде чем передернуть затвор.

— Маленький для удержания и легкий для переноски, но не менее эффективный.

Она нерешительно смотрит на оружие, но также нельзя отрицать скрытое в ее взгляде очарование.

— Подойди сюда.

Она выполняет команду, приближается и становится передо мной.

Подойдя ближе, оттесняю ее назад и вкладываю оружие в изящные руки. В ответ ее тело трепещет, пальцы дрожат, когда она берет его.

Прижавшись щекой к ее щеке, слегка поворачиваю голову, касаясь носом нежной кожи.

— Нервничаешь?

— Немного, — шепчет она.

— Не стоит. С оружием в руках ты получаешь полный контроль. У тебя есть возможность устранить любую угрозу, украсть последний вздох врага. Нет никакого страха. Никакой боли. Только сила.

Быстрым движением поворачиваю наши тела, прицеливаюсь в мишень, прикрепленную к доске, и нажимаю на спусковой крючок. Алиса вздрагивает от щелчка, у нее вырывается «ох», прежде чем она понимает, что пуль нет.

Опуская наши руки, касаюсь губами ее уха.

— Однажды, детка, я вложу в твои руки заряженный пистолет, но не раньше, чем ты поправишься и будешь готова.

— Может, я уже готова, — срывается с ее губ, скрытый смысл разжигает кровь, которая пульсирует в моих венах.

Держа пистолет в одной руке, поднимаю другую и осторожно обхватываю ее горло, заставляя ее голову откинуться на мое плечо.

— Будь осторожна с тем, что вылетает с твоего хорошенького ротика, Алиса. Здесь только ты и я. На этот раз рядом нет никого, кто мог бы тебя спасти от меня.

Быстрые, неглубокие вдохи вырываются из ее слегка приоткрытых губ.

— Что, если я не хочу, чтобы меня от тебя спасали?

— Что, если ты не готова для меня?

Это мой самый большой страх — взять ее слишком рано и все испортить.

— А что, если готова? — парирует она, несмотря на то, что нервозность приглушает голос.

Из моей груди вырывается полусмешок, полустон.

— Проклятье, Страна Чудес, ты сейчас ужасно храбрая.

— На самом деле, я в ужасе, — тихо признается она. — Но это не меняет того, чего я хочу.

— Да? И чего же ты хочешь, Алиса, хммм? Ты вообще знаешь?

Ее ответ либо создаст, либо разрушит этот момент.

— Не совсем, но я знаю, что мне нравится быть рядом с тобой. Мне... мне нравится то, что я чувствую, когда я с тобой.

Признание заставляет меня притянуть ее ближе, каждая частичка моего тела жаждет прикоснуться к ней.

— И что же ты чувствуешь, когда ты со мной?

— Тепло, — признается она. — Мне всегда тепло, когда ты рядом, и холодно, когда тебя нет.

Эти слова потрясают меня до глубины души.

— И еще я чувствую себя в безопасности. Будто, пока я с тобой, никогда не узнаю боли.

Моя челюсть сжимается от уязвимости, сквозящей в ее голосе. Прильнув щекой к ее щеке, впитываю тепло ее кожи.

— Это потому, что со мной ты в безопасности, детка. Я бы никогда никому не позволил причинить тебе боль. Я бы убил любого, кто попытался бы это сделать.

Она глубже расслабляется во мне, ее доверие такое же чистое и невинное, как и она сама.

— Скажи мне, Алиса, что еще ты чувствуешь. — Я хочу знать все. Каждую мысль, каждое желание, каждую потребность, чтобы мог воплотить их все в жизнь.

— То, чего не могу объяснить. Думаю, я никогда раньше не испытывала подобного, — шепчет она, выказывая свою нервозность. — Например, иногда, от того, как ты смотришь на меня, у меня замирает сердце. И когда ты очень близко, как сейчас, мне становится трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы думать. Даже от твоего малейшего прикосновения у меня перехватывает дыхание.

От искренности ее слов мои глаза закрываются.

— Но больше всего, — мягко продолжает она. — Я испытываю эти чувства, которые поглощают каждую часть моего тела, и мне становится...

— Больно? — заканчиваю я за нее.

Прикусив нижнюю губу, она кивает.

— Где? — рычу я.

Тишина захватывает момент, прежде чем Алиса произносит:

— Везде.

Решаю проверить истину ее слов. Подняв пистолет, касаюсь холодным металлом ее шеи сбоку.

Ее резкий вдох пронзает воздух, я веду кончиком ствола по ее горлу, ключице, пока не достигаю декольте сарафана. Пистолет задерживается на выпуклости грудей, они быстро поднимаются и опускаются.

— Здесь?

Шумно сглотнув, она снова кивает.

Опускаю ствол в вырез, скользя сталью по заостренному соску.

— А здесь?

— Да, — выдыхает она, пылкий звук несется прямо к моему члену.

Вынув пистолет, опускаю его к ее ноге, проникаю под подол и медленно веду холодным металлом по внутренней стороне ее обнаженного бедра.

Ее тело напрягается, но у нее нет времени подумать об этом, так как ствол соприкасается с нежным местечком между ее ног.

— О, боже! — горячий крик срывается с ее губ в тот же момент, когда ее колени подгибаются.

Моя рука сжимается вокруг ее талии, удерживая ее в вертикальном положении.

— Полегче, детка. Я держу тебя. — Вожу стволом по промежности ее трусиков взад и вперед с сильным нажимом. — Чего бы я только не отдал, чтобы трахнуть тебя сейчас этим пистолетом, но я ни за что не позволю обычному предмету проникнуть в то, что принадлежит мне.

— Брэкстен. — Мое имя вырывается из нее с нуждающимся стоном, к которому примешивается намек на замешательство.

— Я могу унять эту боль, Алиса. Сделать тебе хорошо. Ты хочешь этого?

Ее ответ — обжигающее мяуканье, она извивается в моих объятиях, ища трения, которого инстинктивно жаждет ее тело.

— Скажи мне, — рычу я. — Мне нужны слова.

— Я хочу этого, — выдыхает она, тяжело дыша. — Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.

Выронив пистолет, словно он раскалился после стрельбы, позволяю ему с грохотом упасть на пол, прежде чем развернуть к себе Алису.

Наши взгляды встречаются на мгновение, а потом я заявляю свои гребаные права, беря то, что хотел с тех пор, как она посмотрела на меня на том поле несколько недель назад — избитая, беспомощная и такая чертовски красивая, что это изменило само мое существование.

Столкновение подобно удару молнии в землю у моих ног.

Я поглощаю ее «ох», а она мой стон, звуки соединяются, создавая лучшую гребаную симфонию, которая когда-либо достигала моих ушей. Как раз в тот момент, когда я думаю, что лучше уже быть не может, мой язык проскальзывает между ее губ, и жизнь меняется. Ее вкус подобен лаве, испепеляющей меня до самых глубин моей черной души, навсегда связывающей наши судьбы.

— Бл*ть, Страна Чудес, — бормочу я в ее податливые губы. — Ты на вкус как гребаный динамит, детка.

Постанывая, она обвивает руками мою шею, пытаясь стать как можно ближе, следовать движениям моего языка.

Мои руки опускаются к ее заднице, обхватывая упругую плоть, и я поднимаю ее вверх. Ее ноги обвивают мою талию, когда я веду нас к дивану в центре сарая, и усаживаю ее на себя.

Она набирает полные легкие воздуха, пока мои губы движутся вниз по обнаженной коже ее горла, облизывая, пробуя на вкус и покусывая, в попытке утолить ненасытный голод, терзающий меня изнутри.