Ведьма без ковена

И вот сейчас, старое зеркало пленяло взгляд, отражая меня и не меня одновременно. Кожа мерцала жемчужным светом, таким, как ночное светило в полнолунье, ненавязчивым и таинственным, в моих скучных, карих глазах заискрились изумрудные звезды, губы стали насыщеннее и пухлее, словно я долго их кусала, а волосы блестели и лежали красивой волной как в рекламе шампуня от перхоти.

— Фень, — отвлекла я лиса от хищного созерцания нахохлившегося воробья за окном, — ты мне сразу скажи, чего ждать, а? Что-то мне страшно.

— Не дрейфь, прорвемся, — фыркнул пушистый, — бери чемодан, в гостиницу уже не вернемся, от «наци»*** сразу в особняк, надо проверить кое-что.

На мой вопрос что, лис предпочел не отвечать, а обернулся привычным кулоном, и замер, в немом совершенстве.

Здание НацТраст Шварца было старым, каким-то лубочным, как будто построено в псевдорусском стиле и даже войдя в него ощущение, что я в ГУМе не прошло. Несколько этажей пассажа — рабочих линий, арочно-сетчатый потолок, гранит, тарусский мрамор, зеркала и позолота лишь усилили ощущение. Но немое восхищение архитектурой наткнулось на мель непонимания, и через десять минут я поняла, почему фенек называл клерков постыдным «наци». А через двадцать минут, я посчитала его эпитет слишком мягким и придумала не один десяток своих собственных, куда как крепче и забористее.

— Этот еще расторопный, Даш, — шуршало у меня в голове, — видимо ты ему понравилась.

— Ёлки-иголки, а если бы я ему не понравилась? — шепнула я. Слышать мои мыли Феня не мог, и слава небу, поэтому приходилось говорить, пусть и тихо.

— Давай не будем о грустном, — хмыкнул лис.

А я, перевернула тридцать седьмую страницу странной анкеты и вновь погрузилась в дебри идиотских вопросов, напоминающих тест на IQ. Я еще смогла продолжить последовательность Фибоначчи и объяснить его связь с золотым сечением, но вот вспомнить год взятия Бастилии, угадать окрас камышовки или название первого фильма Феллини, мне было не под силу.

— Они что издеваются? — злилась я всё больше.

— Да, — краткость — сестра таланта, лис был удивительно лаконичен.

Когда отвыкшие от долгой писанины пальцы свело судорогой, я наконец-то ответила на последний вопрос. Тут же, словно неотрывно наблюдая, ко мне подскочил сотрудник наци…тьфу ты, НацТраста и завизировав анкету, убрал её в свой ящик.

— Госпожа Темирова, — отвлекая меня мягкой полуулыбкой, обратился ко мне клерк, — сейчас вам предстоит сделать непростой выбор, прошу.

И указал на удобный стул, плотно придвинутый к похожему по стилю небольшому столу. И пока я рассаживалась, на удобно отодвинутое сиденье, ловко сорвал с моей шеи Феню. На мой возмущенный протест, впрочем, я скорее бессвязно мычала, выражая недовольство, не желая опуститься до крепких выражений, нежели реально негодовала, он заметил:

— Это пока полежит здесь. Фамильяры ужасно болтливы, а подсказки чаще всего не верны, — и опустил Феню на сложенную опрятной стопкой периодику, — тем более, что в хранилище с ним нельзя. Выбирайте, шансов у вас побольше, чем у остальных.

Не очень поняв его последнюю фразу, я перевела взгляд на ключницу красного бархата. На плоской подушечке лежал странной формы старинный ключ с пушистой, нитяной кисточкой на конце, и этот самый хвостик сейчас вилял. Преданно и радостно. Я цапнула его за серединку, и кисточка забилась в счастливом припадке, норовя обнять меня за руку.

Что нужно было выбирать мне потом рассказал фенек. Оказывается это такой тест для самозванцев — на подушке лежало пять ключей-близнецов, и лишь один правильный. Его и взяла, но другие-то я в принципе не видела, так что суть теста осталась бы для меня загадкой, если бы не разъяснения Фени.

Клерк кивнул и проводил меня в хранилище перед тем, как покинуть темное, немного мрачное помещение, протянул мне хрустальный треугольник и объяснил его назначение:

— Захотите покинуть комнату, вложите его в паз, вот сюда, дождитесь щелчка и выходите. Световые линии укажут на выход. Всего доброго, госпожа Темирова.

— До свидания, — ошалело попрощалась я. Стойкое ощущение, что я внутри неприступного и самого надежного в мире сейфа возросло сильнее, когда мужчина покинул хранилище. А я в растерянности осматривала три десятка закрытых ящичков, и что-то мне подсказывало, что это очередной тест.

Помимо замочной скважины на всех дверцах были продолговатые углубления размером с пятирублевую монету, мелкий шрифт выгравированный внутри был практически незаметен из-за пыли, и я потерла одну из вмятин, чтобы прочитать надпись. А вдруг это руководство к действию? Острая боль, всего на мгновение пронзила палец, и рассекая подушечку крошечное лезвие спряталось внутрь. Порез был глубоким и тонким, как от бритвы, я ойкнула и прикусила палец зубами, дабы остановить кровь, которая капала на пол хранилища.

Пшшш, и ящик выполз на середину комнаты, не покидая пазов, но открыть его, я смогла лишь после того, как несколько раз провернула виляющий попой ключ. Внутри оказалась толстая книга в кожаном переплете, широкие ремни, прочно застегнутые, не давали книге открыться. На обложке было изображено древо, заключенное в круг, книга вибрировала, звала меня, да, это он, родовой гримуар семьи Апакаре****.

Я волевым усилием спрятала его в рюкзак, шепча о прощении и обещая всенепременно заглянуть на его страницы, но времени у меня было не так много, а нам еще пилить в особняк, вчера вечером лис узнал точный адрес. Как, я не спрашивала. Уверена, секрет фирмы — не выдаст.

Повинуясь какому-то шестому чувству и прислушиваясь к внутреннему голосу, я вышла из хранилища изображая огорчение и растерянность от неудачи. Грустно кивнув мужчине за стойкой, направилась к феньку, плотно зарывшемуся в газеты и журналы. Они, кстати, были совершенно обычными, без оживающих картинок или увеличивающихся по мере прочтения букв. Хитрая мордочка вынырнула из бумаги, ошарашенно вглядываясь шоколадными бусинами глаз, пытаясь прочесть результат.

— Ты во мне сомневался? — тихо шепнула я.

— Естественно, — тяфкнула рыжая язва, — вот что Даша. Сейчас берешь руки в ноги, и в портал, — коротко приказал мне блохастый, даже не потрудившись облечь приказ в просьбу.

— Это с какого? — начала было я, в мыслях, уже представляла как перееду в родовой особняк из московкой съемной квартиры. А что, от СПА мне пятнадцать минут пешком до работы, покрытие сотового отличное, красота.

— А с такого, что глава твоего рода не почил во время безмятежного сна дожив до положенных трехсот. Его зверски убили, распяв в гектограмме перерождения. Кому-то очень понадобились все его силы. А теперь, представь облом убийцы, ведь они ему не достались, потому что нашли родственный сосуд — тебя.

*Один из самых дорогих курортов. Находится в Тоскане.

** «Неизвестная».

***Германская разновидность фашизма.

****Апакаре — (opaсare — лат.) — сумрак.

Глава 5

Удача, она известно, россыпью ходит. То ничего-ничего, пасмурное черное небо и ни звездочки, хоть вой. Зато если уж вызвездит — так во весь купол.

До портала мы неслись так, будто нас преследуют все демоны преисподней, легкие горели огнем, глаза слезились, а липкий пот холодил спину не от усилий, а от страха.

Я категорически отказалась проходить тем же порталом, более того, пока я не овладела магией в должной степени и не обладаю способностью отвести глаза посетителям элитной парилки или обслуживающему персоналу СПА, возвращаться туда было как-то не комильфо. Квартиру я снимала поближе к работе, поэтому пошли мы через другую точку.

— Феня, если мне опять придется лицезреть парад тестикул, завернувшись в простыню, я тебя в унитаз спущу. Намек достаточно прозрачный?

— Просвечивает словно лабораторное стеклышко. Тогда давай вон туда. — И через мгновение я стояла в закутке с замороженными продуктами ближайшего к съемной квартире супермаркета. — Значительно лучше кабинки колеса обозрения в Парке Горького, — рассуждал в моей голове рыжий, — заодно поесть что-нибудь купи, жрать хочется.