Барон

— Милорду надо отдохнуть, — Мабон Кедрик покровительственно похлопал пажа по плечу. — Мы уже два чертога в походе и Его Милость все это время не дает себе расслабиться.

— В море — то шторм, то нападения. Да и нормального комфорта на корабле нет, — продолжил оруженосец барона. — В портах тоже делами занят.

— Ком… что? Где ты слов таких понабрался? — удивился Буеслав.

— Комфорта! Комфорт — это… ну, уют, удобство, — пояснил Мабон. — Подольше у милорда послужишь, тоже умных слов понаберешься.

— Вы правы, достопочтенный, — подключился к беседе командир абордажников. — Мы хотя бы на берегу отдыхаем, а у милорда за все это время даже женщины ни разу не было.

Буеслав внезапно густо покраснел, а Мабон наоборот оживился:

— Да брось ты «выкать», здесь посторонних нет. Слушайте, а мы тогда господину на что? Надо Его Милости сегодня отдых обеспечить такой, чтобы ух! Я видел, у хозяина этой харчевни девочки хорошие, только дорогие очень. Лаоминки вообще симпатичные, только худые больно, но в «Золотой цапле» на любой вкус есть.

— Просто видел? А откуда тогда цены знаешь? Ха-ха-ха! — расхохотался Боян.

В это время барон увидел проходящую мимо подавальщицу, начал стучать кружкой о стол и что-то ей заорал:

— Kellner, ein Beer!*

* — Официант, пива! (нем.).

Барон продолжал напиваться, периодически выкрикивая непонятное: «Noch ein meil Beer… Und noch ein meil Beer…»*.

* — Еще одно пиво… И еще одно пиво… (нем.).

— Мабон, ты не знаешь, Тихомир уже из оружейной лавки пришел? — спросил Буеслав у оруженосца. — А то завтра Его Милость встанет и, если не будет выполнена его команда о покупке меча, нам всем мало не покажется.

— Не бойся, — ухмыльнулся Мабон. — Купил уже Тихомир лаоминский меч.

— И как? — тоже заинтересовался Боян.

— Тц, хрень какая-то, — цыкнул оруженосец. — Очень непривычно. Не знаю, как милорд с ним управляться будет.

— Да, ладно! Чтобы Его Милость и не управился? — с полной уверенностью в своем господине воскликнул Буеслав. — Вот увидишь, он на этом турнире всех порвет!

— Да я и не спорю. Просто говорю, что меч непривычный, — поскреб пятерней в затылке оруженосец. — Слушай, Буеслав, позови хозяина харчевни. По-моему, пора к милорду девочек вести.

Паж исчез в глубине харчевни и вскоре появился вместе с ее хозяином. Ни сам Буеслав, и ни Мабон с Бояном не знали лаоминский. Поэтому оруженосец использовал всё свое умение жестикуляции, чтобы объяснить хозяину харчевни необходимость привести девочек барону.

Глядя на веселую пантомиму, что устроил юный Кедрик, ржали не только Буеслав с Бояном, но и все присутствующие абордажники. Однако свою «глубокую мысль» до пожилого лаоминца оруженосец смог успешно донести.

Хозяин харчевни радостно улыбнулся и поспешил к столику, за которым гулял барон. Лаоминец подошел к Сержио тер Аристи, угодливо поклонился и что-то начал рассказывать.

Барон приподнял голову и уставился мутными глазами на хозяина харчевни. Какое-то время он морщился, пытаясь понять, что ему говорит пожилой лаоминец. Потом барон вдруг приподнялся со стула, ухватил лаоминца за ворот и заорал:

— Lecken Sie mit Arsch! Ich habe keine Marken! Whi ist russische Regiments angecommen⁈*

* — Поцелуй меня в задницу! У меня нет никаких марок! Как пройти в русский полк⁈ (нем.).

Троица аристийцев бросилась спасать хозяина харчевни. Увидев знакомые лица, барон успокоился, отпустил лаоминца и снова уселся за стол. А «заговорщики» отвели перепуганного хозяина харчевни в сторонку.

Мабон снова, под гогот абордажников, изобразил перед лаоминцем веселую пантомиму «Озабоченный павиан», достал из кошеля пригоршню монет и ссыпал их в подставленные ладони моментально успокоившегося хозяина таверны.

Окрыленный щедрой платой, лаоминец убежал за девочками, а аристийцы вернулись к выбранному ими месту, недалеко от баронского столика. Они были твердо настроены обеспечить своему милорду достойный отдых. Пускай даже в ущерб собственному.

Глава 21

Глава 21. Гуйлинь. Руен, 535 круг Н. Э.

Разбудил меня наглый лучик солнца, раздражающе осветив сомкнутые веки. В виски́ и затылок будто по шилу вогнали, а ощущения во рту лучше не описывать. Уже утро или свет кто-то из друзей-лейтенантов в комнате не выключил?

«Ничего себе, мы вчера в гаштете посидели!», — я попытался зажмуриться, но вернуться в благословенную темноту больше не получалось. — «А в каком, кстати? В „Zur Taverne“ или еще где-то?»

В последнее время это были наши любимые гаштеты, а выбор их зависел от настроения. Если настроение было плохое, мы шли в «Thüringer Hof». Там любили местные «фашики» собираться.

Первое время они пытались задираться, но молодые летёхи и прапора быстро показали «кто здесь папа». Теперь они могут только злобно зыркать из-за своих столов и скрипеть зубами. Смотреть на это весело.

А когда настроение хорошее, мы зависаем в «Zur Taverne». Там здорово! Гаштет держат две «пшечки», пухленькие веселушки. Они меня с друзьями знают и хорошо помнят наши предпочтения.

Когда мы туда приходим, еще до заказа перед нами сразу ставят по паре маленьких бутылочек темного пива, жареные сосиски и картофель фри. Не надо орать все эти: «Цвай флаше дунклес бир… братвюрст…» и прочее. Подбор музыки тоже на наш вкус.

Такое отношение, знаете ли, приятно. Особенно, в сравнении с советским сервисом, где клиент, которого просто пропустили в заведение и не обматерили при этом, уже доволен. А если еще и очередь не очень большая… О-о-о, это почти экстаз!

«Чертово солнце», — я снова зажмурился. — «Солнце… ой блин! Уже утро, мне, ведь, роту на зарядку поднимать!» Я распахнул испуганные глаза и попытался вскочить с кровати.

Ничего не вышло. С обоих боков меня прижимали к кровати, обвив руками и ногами, две молодые девчонки. Я начал активно, но осторожно, выбираться из жарких объятий, опаздывать на подъем я позволить себе не могу.

Поднявшись с постели, оглянулся на прелестниц. Обе девушки были азиатками. «Красивые», — завидуя сам себе, подумал я. — «Вьетнамки, что ли?» В конце восьмидесятых — начале девяностых вьетнамцев в ГДР хватало.

Правда, самого интересного я почему-то не помню… «Ах, тыж! Вспомнил!» — я перестал дергаться и спокойно опустился на кровать. — «Какой гаштет? Какой подъем? Какая, к черту, ГСВГ?»

Память и хорошее самочувствие начали стремительно возвращаться. Молодость плюс биофаги приводят организм в порядок и возвращают бодрость. Кстати, насчет бодрости. Я посмотрел на мило сопящих во сне лаоминок.

К Предкам! Моему телу сейчас двадцать семь, со всеми вытекающими. Гормонов в организме, конечно, не как в шестнадцать, но все равно, их уровень зашкаливает. Киборг модели «Хрен на ножках», хе-хе.

Как я только два чертога смог «промонашествовать»? Не понятно. Думаю, ничего плохого не случится, если встану на час или полтора позже. Руки сами собой потянулись к притягательным изгибам спящих красоток…

* * *

Мабон Кедрик сидел на первом этаже харчевни «Золотая цапля», в трапезной. Милорд наконец-то решил отдохнуть, поэтому его верный оруженосец взял все текущие задачи на особый контроль.

Мабон встал уже давно, проверил охрану в коридоре перед комнатами и сразу провел общий подъем. Тренировка с Буеславом, общий завтрак. После этого оруженосец отправил Тихомира с охраной купить нужный господину меч.

Недавно Тихомир вернулся с покупкой. Мабон лично проверил приобретенное оружие, и оно точно подошло под оставленное бароном описание. И качество меча-цзянь его тоже устроило. Видно, в выборе клинка торгашу помог кто-то из абордажников.

Сейчас перед комнатой милорда выставлен пост из двух воинов и где-то рядом должен ошиваться Буеслав Вячко. За одним столом с молодым Кедриком расположились мичман Боян и Тихомир.

Остальные абордажники расселись рядом, за соседними столиками, попивая бодрящий травяной отвар. Мабон услышал быстрые шаги и, подняв голову, увидел вечно хмурого Буеслава.