Страница 87 из 91
Клемента зовут… то есть звали Кенни Бингем? Хм, тогда, по-видимому, у него имелись веские основания использовать фальшивое имя.
— Что ж, мисс Бакстер, покойный мистер Бингем был нам хорошо известен. Лет эдак за двадцать он обзавелся впечатляющим списком судимостей.
К горлу подступает тошнота, и я тянусь за стаканом с водой на прикроватной тумбочке. Мне стоит значительных усилий скрыть дрожь в руке.
Пока потягиваю воду, ощущаю на себе изучающие взгляды детективов. Нисколько не сомневаюсь, что мою тревогу они уловили.
И все же потребность в ответах подавляет и тошноту, и страх.
— Каких судимостей, инспектор? — выдавливаю я.
— С чего бы начать? По молодости-то он попадался на всякой мелочевке, но в последние годы привлекал наше внимание массой уже серьезных преступлений: вымогательство с угрозами, нанесение тяжких телесных повреждений, грабеж, в общем, всего и не перечислишь. К сожалению, выступать в качестве свидетеля против мистера Бингема желающих упорно не находилось.
Инспектор Брамптон поворачивается к констеблю Марш:
— Так что, кто бы ни прикончил Бингема, он, можно сказать, оказал нам услугу, верно?
Та выражает согласие с шефом неспешным кивком.
— Тем не менее нам все же необходимо установить, что с ним произошло, — продолжает инспектор. — Мы не можем оставить без внимания преступление с применением огнестрельного оружия на нашем участке, мисс Бакстер.
— Понимаю, — мямлю я.
Перечисленный «послужной список» совершенно не соответствует человеку, которого я знала. Наверное, в этом-то и заключается проблема — по-настоящему Клемента я так и не узнала.
— Значит, вы абсолютно уверены, что никогда не слышали о Кенни Бингеме?
— Уверена.
— С другой стороны, возможно и такое, что вы просто не знали Бингема по имени, только в лицо. Можем мы показать вам его снимок?
Меня терзает страх, что я сломаюсь, едва лишь взглянув на фотографию Клемента. Но чем же я могу обосновать свой отказ от опознания?
Деваться некуда, и я киваю.
Констебль Марш снова лезет во внутренний карман и на этот раз извлекает сложенный листок бумаги. Разворачивает и передает мне.
Осторожно беру распечатанную фотографию.
— Это Кенни Бингем, — зачем-то поясняет женщина.
Собираюсь с духом и бросаю взгляд на снимок.
«Да нет же! Это мистер Черный!»
Очень сомневаюсь, что образ Кенни Бингема — или же его альтер эго, мистера Черного, когда-либо вызывал такую радость, такое облегчение. Мне требуются поистине титанические усилия, чтобы не дать этим эмоциям проявиться у меня на лице.
— Сожалею, но я не видела его прежде.
— Вы совершенно в этом уверены? — настаивает инспектор Брамптон.
— Совершенно.
Стоит мне выдать очередную порцию лжи, причем совсем уж беззастенчиво, в голове у меня автоматически возникают два вопроса. Что произошло после того, как я ударилась головой о кухонную стойку, и где же, черт побери, Клемент?
Я возвращаю снимок констеблю. Детективы переглядываются, и инспектор глубоко вздыхает.
— Что ж, мисс Бакстер. Мы остаемся со сложнейшей загадкой на руках, и отталкиваться нам практически не от чего. Я отчасти надеялся, что вы поможете нам восполнить недостающие звенья, однако ваша потеря памяти… хм, как бы выразиться… несколько разочаровывает.
— Не понимаю, к чему вы клоните.
— Вы абсолютно уверены, что вошли в дом одна?
— Да, конечно, уверена.
— В этом-то и заключается проблема. Кто-то убил Кенни Бингема, мисс Бакстер, но при этом вы утверждаете, будто вошли в дом одна.
Его заявление звучит практически как обвинение.
— Надеюсь, вы не предполагаете, что это я его убила?
— Вовсе нет. Уж в этом-то мы уверены.
Ответов я жажду так же сильно, как и инспектор Брамптон, вот только вопросы у нас разные. Несмотря на мои отчаянные старания изображать спокойствие и безразличие, боюсь, ему вполне достает опыта распознать в моем поведении игру.
— Вам интересно, мисс Бакстер?
— Простите?
— Вижу, вам интересно, почему мы столь уверены, что Бингема убили не вы.
— Э-э…
— А уверены мы из-за причины его смерти.
Детектив подается вперед на стуле и смотрит мне прямо в глаза:
— Кто-то ударил его по голове с такой силой, что он скончался от внутричерепного кровотечения в машине скорой помощи, не доехав до больницы.
Снова тянусь за стаканчиком, чтобы хоть как-то скрыть охвативший меня ужас.
— Не поймите меня превратно, мисс Бакстер, но этот кто-то явно был значительно крупнее и сильнее вас.
Инспектор снова выпрямляется, и в палате воцаряется напряженная тишина. Я продолжаю потягивать воду, обдумывая откровение полицейского.
— Далее, нам известно, что выстрелил в вас именно Бингем, поскольку на его руке обнаружены следы пороховых газов, — продолжает Брамптон. — Однако у нас по-прежнему нет никаких догадок насчет личности его убийцы.
— Или того, кто вызвал скорую помощь» — добавляет констебль Марш.
— Именно. Того, кто сделал звонок с вашего домашнего телефона. Это был мужчина с лондонским акцентом. Данное обстоятельство вам что-нибудь подсказывает?
Решаю перейти к новой стратегии: прикидываться дурочкой и говорить как можно меньше.
— Ничем не могу помочь.
— Да бросьте, мисс Бакстер, — фыркает инспектор. — Нам известно, что кто-то находился в вашем доме. Мы сняли отпечатки пальцев буквально с каждой поверхности на вашей кухне, и один набор отпечатков идентифицировать пока не удается. Как раз тех самых, что были оставлены на телефонном аппарате. Так кто этот человек?
— Я не знаю.
— Ладно. У нас имеется кое-что, способное освежить вашу память.
Он кивает констеблю. Женщина достает смартфон и несколько раз постукивает по экрану. Затем протягивает телефон мне, достаточно близко, чтобы я смогла увидеть зернистый фотоснимок, наверняка с какой-то камеры видеонаблюдения.
— Кто он? — спрашивает она, указывая на пиксельное лицо Клемента. — Вы попали на камеру в центре города, в обществе вот этого крупного мужчины.
«Черт-черт-черт! Что же сказать?»
Я прижимаю пальцы к вискам и закрываю глаза. Уж не знаю, как полицейские истолкуют мое поведение, но мне необходимо выиграть хоть немного времени.
Секунды собираются в минуту, и терпение детективов истощается.
— Так кто он, мисс Бакстер? — повторяет констебль Марш.
Внезапно в памяти всплывает один из советов Клемента: если уж врешь, то держись ближе к правде.
— Это… это… разнорабочий, — брякаю я наконец.
— У него есть имя, у этого разнорабочего? — подключается инспектор Брамптон.
— Клифф.
— Клифф?
— Да.
— А фамилия?
— Ее я не знаю. Честное слово.
— Где он живет?
— Тоже не знаю. Вроде он как-то упоминал, что родом из северной части Лондона.
— Он там до сих пор и живет?
— Нет. Он говорил, что много разъезжает.
— Хорошо. Как вы с ним познакомились?
— Однажды он просто объявился в моем магазине.
Техника Клемента демонстрирует поразительную действенность, и с каждым моим ответом разочарование полицейских определенно возрастает. Я уверенно излагаю несколько иную версию правды, которая звучит вполне убедительно, однако никакой информации по сути не предоставляет.
Наконец, детективы сдаются.
— Мисс Бакстер, если услышите что-нибудь об этом Клиффе, вы обязаны сообщить нам. Мы понимаем, что он мог действовать в рамках самообороны, однако нам необходимо выслушать его версию событий.
Полицейские поднимаются, желая мне скорейшего выздоровления. Констебль Марш кладет на тумбочку свою визитку, и они уходят.
Едва лишь за ними закрывается дверь, визитка отправляется в мусорную корзину.
Понятия не имею, как мне удалось сымпровизировать на допросе, однако уход детективов внушает мне чувство завершенности — по крайней мере, в плане дальнейшего общения с полицией.
В плане же Клемента точка отнюдь не поставлена. Допустим, он залег на дно, поскольку его разыскивает полиция, но при его-то изобретательности уж мог бы найти какой-нибудь способ сообщить мне, что с ним все в порядке.