Н 7

К тому же полив перед игрой снижает температуру, и выходит, что сейчас в метре над землей ровно тридцать градусов. Не вполне нормально, но и не смертельно, по регламенту — можно.

После последнего замера температуры Сан Саныч довёл, что комиссия приняла решение не откладывать матч. Всё промерили, обо всём поговорили — игра состоится. Правда, будут перерывы на водопитие, принесут подсоленную электролитами водичку.

—…цыплята гриль, — пошутил Думченко из темного угла.

— Ага, — поддакнул Гусак, — после игры нас можно будет жрать.

— Нет, — сказал Микроб, — у нас мясо жесткое. Варить надо часов десять. Самое мягкое — у молодой бухгалтерши, она весь день сидит.

Не поняв, о чем они, Жека, у которого от жары отключился мозг, ляпнул:

— Не цыплята, а канарейки.

— Канарейки, мужики, это английский «Норвич», — вмешался я. — А все, кто будет на этом поле — тушенка.

Я теперь у них эксперт по Англии. Благодаря товарищеским матчам там, я поднялся в рейтинге советских вратарей и сейчас находился в первой пятерке, где лидировал Акинфеев.

Послушав нас, Димидко громогласно сказал:

— Вообще-то болелы их еще казаками называют и кубанцами, и неспроста. Есть у них давние традиции, есть громкие победы. Клуб крепкий, игроки сильные и в среднем достаточно упёртые. В защите упорные, в нападении резкие. Правда, у нас на их нападение есть своя защита… И кто еще?

— Неруш! — крикнул Погосян, вскинув кулак.

— Вот! — кивнул Димидко. — И Саня. Так что с этим разобрались. Нападение наше… Ну, стандартно у нас. Два нападающих, пять в полузащите — и все, считай, атакующие. Я вам так скажу, ребята, бегать за мячом, который у соперника — дело очень физически затратное. А нам будет жарко.

— А им типа нет? — вставил свои пять копеек Левашов.

— Им тоже, но нам жарче. Вот если бы они к нам приехали, мы были бы примерно в равных условиях. А тут нам — жарче, они же дома. Они по этим улицам ходят, этим воздухом дышат, на этом солнце тренируются. Да, условия игры для всех одинаковы. Но это как поехать куда-нибудь в Боливию и играть на высокогорье. Вроде условия у команд одинаковые… А вы видели этих боливийцев? Какая грудь, какой объем легких? Вот. А тут у нас будет команда, которая все лето тренируется под этим вот солнцем. И я уверен, что поле тренировочное они вытоптали. И второе вытоптали. И если вы им мяч отдадите — туши свет, сливай воду. Сдохнете. Вот перерывы на питье — единственная отдушина. Но и опять не ясно, кому они больше пользы принесут. В общем, следите за своим самочувствием, следите за товарищами, сообщайте нам на скамейку, если что и вдруг. Замены будут. Ну и надо тянуть, если вдруг сил не хватает. Но я бы рекомендовал дожать сначала, а уж потом — тянуть. Ясно?

А потом пошел стандартный разбор со стрелочками, с номерами и именами. Как кто играет, как и кто бежит, какие передачи обычно и где возможен перехват.

Левашова Димидко какую игру подряд оставлял на скамейке, Димон расстраивался, но терпел.

В дверь требовательно постучали, напоминая, что пора.

— Эх… Хорошо тут было, — вздохнул Димидко, обреченно посмотрел на выход. — Ну, пойдем, побегаем.

— Пойдем-ка, побегаем-ка! — мерзким мультяшным голосом пропищал Гусак. — По-любому! Пойдем-ка, побегаем-ка!

И под общий смех и стук шипов по плитке мы пошагали из прохлады подтрибунной на сковородку стадиона.

— И свет в конце тоннеля… — воскликнул Погосян.

Шутки — это хорошо. Главное, чтобы не шандарахнуло по башке и тупить не начали. В жару, когда кислорода не хватает, всегда в сон тянет и голова тяжелая.

Мы по очереди понюхали нашатыря — бр-р-р! — прочистили мозги, заняли свои позиции на поле. Традиционно грянул гимн «Кубани», потом — наш.

Как любой суеверный футболист я постучал по штангам, подпрыгнул к перекладине, пошевелился в рамке, крутясь налево-направо. Готов к труду и обороне!

Свисток — и побежали. Да как побежали! Кто бы ждал! В жару, да на чужом стадионе, выйдя из прохлады…

Быстрый розыгрыш мяча, быстрый пас вперед от Клыка — Игнату, быстрая в одно касание передача рванувшему вперед Жеке точно между двумя защитниками…

Кстати, это вот — класс игрока. Именно между защитниками, чтобы они не могли понять сразу, чей мяч. Тут, бывает, полсекунды всего, пока они глазами меряются и пальцем показывают, куда и кому. А полсекунды — это считай два шага разогнавшегося нападающего.

И с ходу — бац! Да под перекладину. Гол! Вратарь только и успел, что удивиться и руки поднять. И это что? Не рекорд ли новый поставили?

Первые минуты, и уже мы ведем 0:1!

Трибуны замерли, не веря своим глазам, а потом как завопят, как засвистят! Только бы обувью кидаться не начали!

Наши, уже мокрые от пота, принялись чествовать Жеку — хлопать по спине, руку жать. Не качают, кучу-малу не устраивают — силы берегут, молодцы.

Неожиданный гол сработал пощечиной — кубанцы встрепенулись и как навалились! Как начали устраивать забегания вдоль бровки! Как пошли навесы в штрафную!

Зато не скучно. Только один мяч отбил, сразу — второй удар, да сложный, в верхний левый угол. Еле дотянулся, спасибо Денису и прокачанной прыгучести. Бросил на правый фланг, Бураку, тот катнул вперед, Погосяну, на него навалились двое, и снова мяч у кубанцев.

Я б лучше Микробу кинул, посмотрел бы, каков он в деле, но его пасут, собаки такие! Просекли, кто самый опасный. И с Жеки не слезают.

Удар издали…

— Мой! — крикнул я и взял мяч.

Десять минут игры, а я весь мокрый, аж с носа капает. Зато не скучно.

— Работаем! — крикнул я и только замахнулся, чтобы сделать передачу, как прозвучал свисток.

Это еще что? Нарушение?..

А, ясно — сигнал на водопой. Ну, это вовремя. Опять же — в нашу пользу. Потому что кубанцы давили и давили. Жека, вон, подозрительно бледный, пот так и льет.

Наш врач сразу это просек, подошел к нему, в глаза заглянул, пульс пощупал, но тот выдернул руку — порядок, мол.

Отфыркиваясь, я полил голову из бутылки — кайф! Глаза сами закрылись, но насладиться состоянием не дал Димидко, схватил за руку, потянул, отвел в сторону и сказал, рукой рот прикрыв:

— Саня, а ты не заметил ли?

— Чего?

— Да боятся они тебя! На каждый твой выход уступают дорогу. Бьют по воротам со страхом. Зассали, Санёк! Твоя Англия аукается! Понял⁈ Так я прошу: еще увереннее, еще злее, еще активнее. Вот не подумал я — надо было повязку тебе капитанскую на этот хотя бы матч. Там-то дальше поглядим. У наших ты тоже в авторитете. Но сегодня было совсем хорошо.

— Да ладно! — улыбнулся я. — И так нормально

— Ну, да. В общем, пугай их. Помнишь, в «Спартаке» был такой Филимонов?

— Гоблин! — припомнил я.

— Так ты, это, используй опыт.

Филимонов классный был вратарь, пока в 1999 году от Шевы не пропустил… но это в нашем мире, а тут у него таких душевных травм не было. Зато, как и в моем мире, стригся он наголо, и форма головы была интересная. Как разинет пасть, как глаза выкатит — страх и ужас!

— Понял, — кивнул я. — Сделаю.

Я встал на раму, кинул мяч Игнату — тот рванул вперед, но пасанул не Жеке — свободному Клыку. Жека рванул вперед, замахал руками — мне, мол, мне давай! Но Клык замешкался, к нему рванули двое, и он катнул назад, Думченко, тот — мне.

Молодцы, решили противника загонять. Кубанцы поначалу велись, потом перестали, и наши включились в игру. Вот только Микробу никак не удавалось освободиться, прицепился к нему вражеский полузащ, ну просто клещом повис!

Колесо — пас центральному, тот — Клыку, Клык — опять Колесу, Колесо — Погосяну, Мика — Жеке… Жека рванул вперед, но вдруг ноги его заплелись, как у пьяного, он уперся руками в колени, и его закрыли замельтешившие игроки.

— Замена! — крикнул Димидко. — Левашов вместо Воропая!

К держащемуся за горло Жеке подбежал врач, повел с поля, а на его место, чуть не взбрыкивая, как молодой жеребец, помчал Димон Левашов. Дождался парень своего звездного часа. Жека же не дотерпел, и его вырвало перед подтрибунным.