Н 7

— Гол! — многоголосо взревели трибуны, запрыгали.

Акелла промахнулся, защитники таращатся злобно, Колесо руками разводит — Саня, ну как же так! А так, растуды его в качель, и у меня мозги расплавились, затупил. Разыграли, как в футбольной школе учат. Расчертили. И Левашова не поругаешь — он один никак не мог сдержать такой натиск.

Гол — почти в раздевалку. Еще пара минут нервной игры, постоянное давление на наши ворота, и долгожданный свисток.

Сан Саныч уже ждал у доски с рисунком расстановки, а мы на лавки попадали и — жадно хлебать прохладную воду. Как только начали вытираться полотенцами, он ласково-ласково:

— Если на нашего левого крайнего, на Марадону нашего забытого, идет атака, кто ему должен по всем понятиям помощь организовать?

— Опорник, — буркнул Матвеич.

— А кто у нас сегодня опорник?

— Ну, я, — недовольно пробасил Игнат. — А я не помог, что ли?

— Помог, помог… А вот если на правого защитника давление и численное преимущество, и вообще? Кто должен помочь?

Вот тут я и понял, почему Димон не сдержал атаку: его никто не подстраховал. Игнат выпендрился, идиот. Дружбан Жеки. Еще и обиженка наш не ушел гулять, а остался смотреть, контролировать, чтобы Игнат вел себя правильно.

— Не слышу ответа. Кто должен помочь правому защитнику?

— А у нас разве есть правый защитник? — округлил глаза Игнат.

Ну точно — идиот. Из-за этого куска дебила мы проигрываем, и игра совсем не простая. Не отыграться, если тут каждый будет в позу становиться. И это, гляжу, всей команде понятно.

— Игнат, ты мудак? — встал Погосян и набычился.

— Я мудак? — скривился он, изображая оскобленную невинность. — Да это ты тут мудак и жополиз!

Еще один на жаре закипел.

— Саныч, меняй на Гребко, — предложил Матвеич под общий гомон.

Игнат заткнулся — он побаивался грозного капитана. Димидко с сомнением посмотрел на ветерана «Динамо».

— Вытянешь?

— А куда деваться! — Гребко, похоже, обрадовался, соскучился по настоящей игре.

Вспомнилось, как засидевшийся возрастной Синяк рвал соперников. Ветераны каждый такой шанс воспринимают как последний и выкладываются по полной. И даже если они превосходят молодняк, их надо беречь и выпускать в такие острые моменты, иначе поломаются, возраст-то уже не тот. А сегодня еще и жара. Как бы не навредил себе Гребко.

Игнат, надо отдать ему должное, истерить не стал, просто плюнул, стащил бутсы и босиком прошлепал в душевую. Мол, побейтесь теперь без меня. Сами решили — сами и побейтесь.

И не он один сплюнул. Как в комедии — чуть не все выполнили совместное «тьфу». Димидко сел, понурившись. И так тяжело, а тут еще молодые дарования делают ему нервы, и ведь раздевалкой их бунт не ограничится, а терять таких сильных игроков команде нельзя.

Бразды правления сразу же перехватил Матвеич, сказал:

— Мужики… Ну, вы — это. Сами понимаете. А то… Ну…

— Да ладно! Сделаем! — поддержал его Левашов. — Ну в натуре же! Сан Саныч, успокойся ты! Да мы, да вот сейчас…

И пошли.

Злость — полезная, правильная эмоция. Это когда мы спокойные были, ходили, как вареные, а тут завелись, уперлись. К тому же появились уже два мотивированных игрока, да остальным хотелось показать, что и без сладкой парочки справимся, и нечего права качать — работать надо.

И свистков стало больше, потому что — кость в кость. Потому что коса на камень.

А еще разбегался Микроб — разжег-таки внутренний огонь. В первом тайме наши игроки были в среднем одинаковы. А во втором — вот он, лидер! Федор блинковал, успевал и назад вернуться, и вот он уже впереди чуть ли не в штрафной ростовчан. И опять сзади.

Ростовчане только прорвались по центру, перехватили мяч, и понесся нападающий, и тут Микроб его как стоячего оббежал, выбил мяч — Колесо перехватил. Опять Федор включил режим Марадоны! Молодец! Жаль, за спинами не разглядел, как он это провернул. Красиво, бестравматично, будто танцуя.

— Марадона, вперед! — крикнул я ему.

Микроб оскалился и, двигаясь спиной вперед, показал — кинь мне, кинь! Кинь вперед!

Колесо собрался это сделать, но не нашел открытых игроков, катнул Матвеичу, тот — мне. Микроб тоже был закрыт, но я доверился его пробудившемуся таланту и бросил просто на свободное пространство неподалеку. Он обошел сторожа и как понесся! С мячом он бежал быстрее, чем их защитники без мяча!

А как срезал угол! Такое ощущение, что только на поле вышел и не жарко ему, а вполне комфортно. Пас Рябову, чтобы отвлечь защитников. Пас Погосяну. Ростовские защитники встали стеной, потому — пас назад, Гребко, а тот видел чудеса Микроба, доверился чутью и решил поиграть в невозможное: несильно ударил мяч, который по дуге облетел защитников. И тут мелкий Микроб как подпрыгнул, да вдарил по мячу ногой в полете! Акробатика, не иначе.

Блин, если бы этот прыжок увидел Бубка, его бы от зависти разорвало.

Что там? Закрыли, блин, обзор!

Горестно взвыли трибуны. Гол? Гол! — узнал я из слов комментатора. Мы сравняли! 1:1!

— А-а-а! Ма-ра-до-на! — заорал я, искренне желая, как остальные, сейчас качать Микроба.

Взгляд сам переместился на Жеку. Его лица было не видно, но, уверен, ему сейчас нерадостно.

Даже свисток на перерыв не разогнал столпотворение. Воздав почести Микробу, наши рванули пить — теперь довольные, взбудораженные. Погосян подбежал ко мне.

— Ты видел, как он сиганул? Федор, ты — ниндзя? Я тебя боюсь!

Поливая себя водой, Микроб ответил:

— Прав Саня, нужна растяжка.

— И желательно, чтобы ее вела симпатичная йогиня, — размечтался Левашов.

— Говорят, что раньше йог мог… — пропел Микроб.

— Да-а, — завистливо протянул Рябов и коснулся пальцами земли, а колени все равно согнул.

Димидко тоже оживился, кивал с кромки поля, показывал «класс». Он, оказывается, сам не верил, что мы справимся без Жеки и Игната!

— Народ, — гаркнул Матвеич. — Ну что, на штурм? Нужен гол!

Игроки разбежались по позициям, и вроде жара им уже нипочем — бурлящий в крови адреналин сделал свое дело.

Правда, штурм не вышел. Сперва «титаны» ринулись в атаку, но вскоре ростовчане взяли инициативу, и игра переместилась на нашу половину поля. Микроб только заберет мяч — а наши его теряют. А ростовчане поняли, где опасность, и на левый фланг не совались, пытались продавить правый, где стеной стоял Левашов. А вот Гребко стал сдавать, хватило его только минут на двадцать. Все чаще прорывы через центр, наших стали прижимать, обстреливать мои ворота издали.

Ну а я зачем на воротах?

Взял. Отбил. Отбил.

Больше глупых ошибок в обороне не было, но и ярких моментов в атаке — тоже. На Погосяне и Рябове висели, роняли их постоянно, а Микроб один играть не мог, хоть и носился электровеником.

И вот финальный свисток. Счет 1:1.

Могло быть лучше? Если бы я не затупил — да. Но и так неплохо: все-таки своими силами справился, и справляюсь не хуже звездных советских вратарей. Ставить себя выше них благодаря дару было несправедливо — разные весовые категории, и у простого человека, даже пусть трижды талантливого, против меня нет шансов.

В раздевалке Сан Саныч только и сказал:

— Спасибо, ребята.

И принялся жать всем руки, а Микроба обнял и похлопал по спине.

— Чую, будешь завтра во всех спортивных новостях.

В этот раз после игры все были бодрее. Так, глядишь, и акклиматизируемся, и на жаре начнем всех рвать, но нам нужно домой, и летим мы сегодня же. Двенадцатого августа у нас в Михайловске еще один матч с серьезным соперником — «Торпедо», а эти ребята отчаянно выгрызали себе путь в вышку, откуда год назад вылетели. И тренер у них толковый, и состав мощный. Надеюсь, это будет реванш.

Вот только Жека так и не вернулся, к тому же его вещей в раздевалке не было. Чутье подсказывало, что это не просто выпендреж из разряда «вы меня поищите, побегайте», он затаил обиду, и непонятно, вернется ли вообще в команду.

Я ошибся. Жека с Игнатом ждали нас в холле гостиницы. Вскочили оба, поджав хвосты. Димидко им кивнул и жестом пригласил к лестнице, тогда как мы все столпились возле лифта.