Страница 19 из 21
— Э-э, в двух словах? — переспросил он, пытаясь исполнить мою просьбу. — Попробую… Два слова — энергетическое дробление…
— Звучит как новый способ добычи полезных ископаемых, — пошутил я, кивая на приветствия идущих мне навстречу членов экипажа. — Точность формулировок когда-нибудь погубит вас. Не воспринимайте всё буквально, фраза «в двух словах» означает — расскажите мне вкратце. Ну и конечно, желательно, чтобы я вообще понял, о чём идёт речь…
— Вкратце? — снова переспросил Густав Адольфович, непривычный к подобной терминологии.
— Чтобы вам стало легче, — вздохнул я, — поведайте о вашей идее, например, пятнадцатью словами.
— О, гут, понятно, — сразу оживился тот, загибая пальцы. — Я хочу изменить конфигурацию электронного поля нашего корабля при помощи перераспределения мощности энергетических щитов… Вот.
— Так, уже лучше, — кивнул я с деловым видом, как будто действительно был в теме, — но вопросы остаются и главный из них: Зачем нам это нужно?
— Вы до сих пор ничего не поняли⁈ — искренне изумился профессор.
— Ну, извините…
— Распознавание любого корабля сканерами происходит не по конфигурации и особым отличиям его корпуса, а по окутывающему данный корпус — электронному полю. Именно характеристики поля указывают на индивидуальные особенности любого искусственного объекта в космосе для его определения и классификации…
— Мне известно, по каким характеристикам корабль идентифицируется, — буркнул я, — не держите меня за совсем уж бестолкового.
— Гут, Александр Иванович, тогда вы не могли не слышать о том, что данное поле можно изменить.
— Это пытаются делать контрабандисты и пираты, желая замаскировать свои корабли под гражданские, — кивнул я в ответ. — Военные ведут постоянные исследования в данной области, но насколько я знаю, пока безрезультатно. Современные сканеры легко распознают любое изменение электрополя и вычисляют, кто перед ними находится.
— Гут, корошо. Но что, если эти сканеры обмануть, подставив под их волны не одно электронное поле, а сразу несколько?
— Вы хотите сказать, что можно разделить единое поле корабля на отдельные фрагменты?
— Гут, корошо, — засмеялся профессор, обрадовавшись тому, что я не совсем безнадёжен в данной теме, — на мониторах противник будет видеть вместо нашего крейсера, например, несколько малых объектов.
— Ого, — присвистнул я, — это было бы превосходно, но звучит слишком фантастично. Как разбить электрополе не расколов на части сам корабль?
— Мы сделаем это при помощи наших энергетических щитов, защищающих корабль от плазменных зарядов, — Густав Адольфович остановил меня и, взяв за плечи, стал отчаянно трясти. Он делал так всегда, когда был не в силах сдержать переполняющие его эмоции. — Господин адмирал, я нашёл способ, как перенаправить энергетическое поле щитов с внешнего периметра вовнутрь корабля. Мы разрежем «Одинокий» этой энергией, как батон хлеба, на несколько автономных сегментов…
— Я надеюсь, про батон вы выразились фигурально?
— Конечно, друг мой…
— Сразу вопрос, — я внимательно посмотрел на профессора, — как это повлияет на работу систем крейсера и не опасно ли его излучение для экипажа?
— По моим расчётам системы восстановятся в полном объёме в течение нескольких секунд после окончания воздействия на них данного поля, — уверенно ответил тот. — Что касается влияния на людей, то здесь я не могу дать вам стопроцентной гарантии безопасности их здоровья, слишком велико излучение. Однако отсеки, через которые оно будет проходить, можно временно покинуть, и тогда команда останется в безопасности.
— Что ж, давайте попробуем, — кивнул я, освобождаясь от объятий Гинце и снова продолжая путь. — Слишком часто вы оказывались правы, чтобы не доверять вам и сейчас. Единственное условие — эксперимент вначале нужно провести не на всём корабле, а на его малой части. Найдите отсеки, системы которых не жалко на время потерять в случае неудачи.
— Гут, корошо, — бодро ответил Густав Адольфович и сразу уткнулся в свой планшет, — неудача — это не про нас…
В молчании мы прошли буквально несколько метров по коридору, когда справа от меня открылась дверь лифта и из него прямо-таки вылетела майор Белло.
Наэма Белло являлась командиром палубной эскадрильи МиГов на моём крейсере. Она перевелась на «Одинокий» три года тому назад, сразу после окончания лётного училища. И за это время девушка из рядового пилота превратилась в одного из самых опытных асов и командиров «малых групп» истребителей. За каждый год службы Белло получала внеочередное звание, а грудь её украшала планка орденов, которым позавидовал бы любой ветеран.
Я хорошо помню тот день, когда впервые увидел её. Наш Черноморский флот в это время как раз ускоренно готовился к началу военной кампании против османов. «Одинокий» был усилен дополнительной четвёркой истребителей МиГ-2, а пилотами к ним прислали необстрелянных юнцов-лейтенантов, только что выпустившихся из стен училища на «Новой Москве». Была среди них и Наэма, но запомнилась она мне не из-за чёрного цвета кожи и резких красивых черт лица, а из-за пронзительно сурового взгляда в глазах этой юной девушки.
Она смотрела на людей, как затравленный охотниками хищник, готовый в любую секунду напасть, причём неважно на кого и с какими последствиями для себя. Единственным идентификатором «свой-чужой», удерживающим эту чёрную пантеру от прыжка, служила военная форма российских космических моряков и лётчиков.
Позже из личного дела лейтенанта Белло я узнал о трагической судьбе её семьи. О том, что родители Наэмы, как и большинство её родственников, погибли в результате бомбёжек планеты Акра-5 во время 2-ой войны Союзной Лиги.
Это случилось когда Сенат Американской Республики, желая примерно наказать непокорную планету, послал к ней свой печально знаменитый 1-ый «ударный» флот. Восемь дивизий адмирала Коннора Дэвиса в течение двух суток с низких орбит безостановочно превращали мегаполисы Акры в пепел. Разрушение беззащитной планеты должно было стать уроком остальным мирам, которые до этого поддержали Лигу в борьбе с АСР…