Страница 86 из 91
Тем не менее, речь американского адмирала возымела действие, и османы отчаянно ринулись в атаку. Именно в атаку пошли галеры и крейсера султана, а не выстроились в оборонительную линию, Корделли видимо был слишком красноречив. Однако американец, уже сидя в своем кресле в командном отсеке, не стал возвращать назад, помчавшуюся на русских, эскадру союзников. В данном соотношении сил не обязательно было встречать корабли Самсонова именно в оборонительной позиции, можно было и самим атаковать на встречных курсах.
Пусть отчаянные османские капитаны своим напором погасят энергию первого самого опасного удара русских, а затем 13-я дивизия возьмет Самсонова и его гвардейцев тепленькими. Так решил Корделли, наблюдая за тем, как двенадцать османских вымпелов разворачиваются широкой дугой и мчатся по направлению к приближающемуся врагу.
Хотя большинство кораблей у османов были галерами, они смело шли на строй русских, осознавая свое временное техническое превосходство. У галер в отличие от русских дредноутов защитные энергетические поля были в рабочем состоянии, поэтому их капитаны не сильно беспокоились о своей безопасности, а вот противник сразу начнет получать заряды плазмы непосредственно в броневую обшивку. Да и американская дивизия уже начала движение и если что-то пойдет не так, сможет в любую минуту прийти на помощь и поддержать огнем…
Так думали османы, на полной скорости, несущиеся навстречу своим заклятым врагам. Однако маленький файл, высланный с русского корабля, сильно охладил настой воинов султана. На экранах мониторов они увидели запись гибели своего славного «Седель-Бахра», услышали крики своих товарищей о помощи, из плавящихся под огнем артиллерии «Одинокого» отсеков флагманского крейсера, услышали последние слова своего адмирала, сгорающем заживо на капитанском мостике. И слова эти были не героические и не напутственные, это были стоны мольбы о пощаде, когда Озкан в очередной раз пытался лично связаться с командиром русского крейсера, но тот ему не отвечал и продолжал вести огонь…
Одновременно, и ярость, призывающая к возмездию, с одной стороны, и опустошение и страх с другой, поселились в сердцах османов, увидевших эту страшную запись. Взвыв от горя и отчаяния, командиры галер вошли в огневое соприкосновение с приближающимися русским кораблями. Крики проклятий в сторону неверных заполнили эфирное пространство, османы будто старались своей праведной ненавистью опрокинуть вражескую эскадру.
Но одной ненависти для этого явно было мало. В авангарде своего атакующего построения адмирал Самсонов поставил самые защищенные дредноуты, менее всего пострадавшие на прошлом этапе сражения. Впереди шли: линкор «Афина», на котором Иван Федорович продолжал находиться.
Он предлагал княжне перейти на свой прежний корабль, а самому снова вывесить флаг на «Громобое», перед этим выкинув оттуда Гуля. Но Таисия Константиновна наотрез отказалась, сославшись на то, что командующий в бою должен сражаться на самом защищенном корабле эскадры, коим считалась «Афина». Сама же капитан-командор пожелала остаться, и видимо решила погибнуть на родном ей «Одиноком». Глупая девченка!
Самсонов сделал бы все, чтобы не допустить ее смерти и гнал от себя мысли, что Таисия после сообщения о гибели Василькова сама будет искать в бою эту старуху с косой. Однако не вывести сейчас вперед тот самый «Одинокий» командующий тоже не мог. Данный тяжелый крейсер был так же невредим и сейчас шел вторым номером в авангарде. Еще одним кораблем «первой» линии атаки был линкор «Пересвет», сохранивший свои защитные энергетические щиты от налета американской авиации с помощью эскадрильи с «Афины».
Эти три великолепных дредноута вылетели далеко вперед от основного строя и первыми встретили османскую эскадру. Будто соколы схватились со стаей испуганных голубей, так «Афина», «Одинокий» и «Пересвет», невзирая на заградительный огонь, бросились на дюжину османских кораблей и открыли по ним огонь. Несколько дольше в этом плазменном аду смогли продержаться лишь два крейсера флота султана: «Эрин» и «Месудие», остальные нарушив собственный строй, разбегались кто куда, спасаясь от русских канониров.
Османы не рассчитывали на такой отпор, причем всего от трех кораблей, и боевой задор воинов султана куда-то подевался. Галеры разлетались в разные стороны, уходя от трассирующих лучей плазмы наших главных калибров. И не нашлось рядом никого, кто бы своим авторитетом сдержал начавшуюся панику. Не было в их рядах, ни легендарного «Абдул Кадира», ни прославленного «Седель-Бахра», оба этих дредноута были побеждены русскими варварами, и если уж такие мощные корабли не смогли противостоять разъяренным гяурам, то, что могут сделать остальные.
Так думали капитаны османских галер, разворачиваясь и убегая из сектора обстрела, пока еще были целы собственные защитные поля. Однако защита не помогала и несколько кораблей поддержки османской эскадры навсегда остались в данных координатах в виде космического мусора — русские канониры знали свое дело и умели вовремя сосредоточить огонь…
Все о чем говорили и на что надеялись Самсонов и Романова, когда планировали дерзкую операцию по уничтожению адмирала-паши Озкана, стало явью. Османы действительно не могли долго сопротивляться в открытом бою, не имея над собой авторитетного флотоводца, который бы личным мужеством и стойкостью придавал бы остальным сил сражаться дальше. Бой авангардов окончился, даже не успев толком начаться.
Фрэнк Корделли вмиг протрезвел, когда чуть отвлекшись на бездействие своего напарника Леонарда Ловато, он снова посмотрел на карту. Ловато продолжал по-прежнему стоять на месте у перехода «Бессарабия — Новая Сербия» и наблюдать со стороны, чем закончится это столкновение. Командир 10-ой дивизии все равно не успел бы поучаствовать в разгроме русских, когда стало понятно, что Самсонов решил всеми оставшимися силами наброситься именно на Корделли. Поэтому вице-адмирал Ловато подумал, что не будет помогать Фрэнку и пусть тот, хоть очевидно и победит русских, однако потеряет при этом еще несколько вымпелов своей «легкой» дивизии. А командующий Итан Дрейк навряд ли восполнит потери вице-адмирала Корделли из собственного резерва, так как сам недолюбливает последнего…