Презерватив для убийства

Впрочем, за километр «главбух» велел снизить ее до сорока километров. Двери микроавтобуса были приоткрыты, а стволы — наведены на кустарник.

Сашка, парень, два года сражавшийся в Боснии, первым увидел в тридцати шагах от машины старика в вылинявшей гимнастерке, с автоматом в руках. Никогда еще перед Сашкой не было такого противника и непонятно: крикнуть ли ему: «Хватит шутить, дед!», или стрелять сразу.

Сергей Иванович был в еще большем недоумении. Он еще издали услышал рев машины и успел привести ППШ в порядок. И когда среди деревьев мелькнул красный микроавтобус, Савельев был уже готов к бою. Но тут он подумал: почему же в этой машине обязательно должен быть враг? Неужели в той войне, в которой он принял участие, у него нет союзников, кроме девушки и ее ухажера, засевших в доме? И он стоял, вглядываясь в дорогу и стараясь определить, кто же движется на него? Враг или наш?

Сашка был профессионалом. Взглянув на пальцы старика, лежавшие на спусковом крючке, он понял, что выстрел может раздаться в любую секунду. И успел опередить деда.

Сергей Иванович, сраженный очередью из АКС-74, рухнул в папоротники. Он так и не успел понять, враг убил его или наш, по ошибке. И еще он не успел понять: что же была за война, в которую он ввязался?..

Борис всегда славился умением выбрать в изменившейся ситуации самый рациональный поступок. То, что девку будет не взять, он уже понял, услышав взрыв гранаты, погубивший двух его людей. И когда из-за деревьев вылетел микроавтобус, сомнений у бригадира не было. Он одним прыжком очутился в салоне своей, чудом уцелевшей «тойоты», пронесся по прекрасному цветнику, выломал забор и начал сафари по редколесью, прикидывая, как бы скорее выйти на дорогу, оставив за спиной дачу.

Возможно, «главбух» поехал бы за ним. Но люди Бориса, разгоряченные сражением, не сразу поняли, что бригадир их бросил. В микроавтобусе появились две пулевые отметины.

Командиру подошедшего подкрепления не надо было отдавать приказы своим людям. Для них задача нейтрализовать пятерых «отморозков» с пистолетами и одним помповым ружьем напоминала облегченную учебную операцию. Алексей услышал, как в окрестностях дачи раздался согласованный перестук спецназовских автоматов. Люди «главбуха» работали быстро и сдаться разрешили лишь двоим.

Алексей и Нина встретили «главбуха» в холле. К удивлению Нертова, девушка вела себя прекрасно и, не ойкнув, перешагнула через тела двух бандитов, лежащих в коридоре. Лишь внизу, увидев Анатолия в кровавой луже, она вздрогнула и ткнулась лицом в грудь Алексея.

— Вы в порядке? — спросил «главбух».

— Кроме него, — ответил Нертов, указав на Анатолия. — А у вас?

— Ни царапины. Это — гопники со «стволами». Ушел только один. Но, если это тот парень, о котором говорил Арчи, сегодня мы еще встретимся.

«Главбух», Нина и Алексей вошли в столовую. Нина охотно выпила, даже не вздрогнув, налитые ей Алексеем треть стакана водки. Подумав, он налил еще и выпил сам. А «главбух» всего лишь затянулся «Мальборо».

— Извините, что я опоздал, — сказал он Нине, — Но все это кончится уже сегодня вечером. А утром мы подведем итог.

Нина ничего не отвечала и только крепче держала Алексея за руку, будто опасаясь упасть. «Главбух» продолжал:

— Насчет ночной истории справки наведены. Твой Арчи получил от меня по морде зря, а вот я — поделом. Нечего было торопиться. Мент-охранник уже раскололся. Когда я был в пути, мне позвонили и сообщили, за сколько он согласился пошутить с бомбами. И кто его попросил. Но сейчас главное — другое. Перед выездом я получил одно важное задание. Точнее, согласился его исполнить. Его мне дал наш общий знакомый.

— Кто? — спросила Нина.

— Пока уточнять не буду. Задание я исполню. Но с холостыми патронами. Алексей, потребуется твоя помощь. За работу хотел взяться Арчи, однако у него вывих правой ноги. Это, к слову, когда он пинал меня, но я не в обиде.

Алексей вздохнул, налил водки еще на пол пальца и выпил.

— Во сколько встреча?

— В двадцать два ноль-ноль у кафе «Анка».

— Ладно. Нина, я надеюсь, ты потеряла вкус к дачному отдыху?

Нина кивнула.

— Мы возвращаемся в город. Я надеюсь, ванна уцелела?

— Я после тебя, — сказала Нина.

— Ванна — это хорошо, — сказал «главбух», выпуская дымные колечки. — А как быть со жмуриками?

— Это проблема, — задумался Алексей. — Конечно, районные Аниськины разберутся, кто тут прав, но, боюсь, уйдет у них на это больше дня. А мне надо быть в городе.

— Постараемся обойтись без Аниськиных. Я сейчас позвоню в РУОП, есть, кому, и объясню в двух словах то, что случилось. А когда оттуда подъедут, сам встречу, проведу экскурсию, объясню, в чем дело. Нина, здесь полиэтилен для теплиц найдется?.. Хорошо. Им экспонаты и укроем. Ты же отправляйся в город. Тебе я дам и ребят, и инструкции, так что пьеску доиграть они помогут…

Управившись с трупами в доме, люди Главбуха занялись тем же во дворе, а потом и прочесали ближайший лес. Возле одного из тел Сашка-босниец остановился с удивлением. Это был тот самый, уложенный им старик. Сашка рассматривал оружие, все еще сжимавшееся им в руках. Это был чуть заржавелый, но вполне устраиваемый пистолет-пулемет Шпагина. На ногах у старика были стертые, почти побелевшие кеды, а одет он был в столь же белую гимнастерку, правда, видимо, недавно выстиранную.

— Это что такое? — удивленно, сам себе, сказал он.

— Анекдот, что ли, забыл? — усмехнулся подошедший товарищ, занятый той же санитарной работой. — Это тот самый, который с 1941 года все еще партизанит.

Весь вечер Борис был в трудах и сомнениях. Труды заключались в том, что он, лишь только сменит разбитую «тачку», как сразу начал колесить по городу, добывая деньги. Двое владельцев мелких кабачков ежемесячно отстегивали ему «полтонны» баксов. На этот раз Борис забрал у них всю наличку, пообещав ничего не требовать до конца года. Еще он получил старый долг и снял с банковского счета три тысячи. Надо было рвать когти из этого города, причем, как можно скорей. Он кинул Заказчика и заварил на Карельском маленькую войну, которой там не бывало с Великой Отечественной.

Сомнения же заключались в том, что Борис еще не решил: идти ли на «стрелку» с Заказчиком. Заказчик волновался и говорил: надо решить важные проблемы. Возможно, он собирался объявить Борису о своей неплатежеспособности: ведь за операцию на Лазурном берегу он так и не рассчитался.

Еще утром ничто такой встрече бы не помешало. «Ну, дружбан, — сказал бы Борис, — у нас сегодня вечер взаимных обломов. Ты меня кинул, а я тебя. Вот и квиты». Однако за этот день появилась масса новых проблем.

И все-таки, Борису было любопытно, что же хочет ему сказать Заказчик? И кстати, а вдруг удастся стрясти с него тысяч пять? Они бы сейчас не помешали. Он чувствовал себя вправе кинуть друга. Ведь тот не объяснил ему, какие мощные крыши с автоматами стоят за «Транскроссом».

Рассуждая так, Борис подъехал к кафе «Анка». Как всегда, в этой части Лиговки припарковаться было негде. Место для машины нашлось шагов за тридцать. Борис вышел на тротуар и пошел по почти безлюдной улице к ярко светящейся вывеске, на которой была изображена шальная девка с пулеметом и кружкой пива.

До двери оставалось шагов десять, когда послышался звук тормозов. Борис удивленно обернулся, не понимая, зачем шофер начал резко замедлять движение посередине проезжей части, хотя ему никто не мешал. «Жигуль» шел со скоростью километров двадцать. Задняя дверца, обращенная к Борису, была открыта. Он сразу же догадался, что пассажир вряд ли собирается помочиться на ходу. Задача у него была другая.

Прямо на Бориса был направлен автомат. Бригадир разгромленной бригады одновременно видел ствол, высовывавшийся из дверного проема, и слышал сзади какой-то шорох. Борис мгновенно сообразил, что выстрелов он не услышит. Он считал себя уже мертвецом, когда упал на землю и очень удивился, почти не почувствовав боли. Сам уложивший в жизни человек пять, Борис ни разу не получал огнестрельных ранений и не знал, насколько они болезненны. Сейчас боли не было никакой.