Кукла для Палача

– Не дури. Я такси тебе вызвал, доедешь в тепле. В больнице с воспалением давно не лежала?

Мне начинает казаться, что у этого Марат есть брат-близнец.

Абсолютно идентичный по внешности ему мужчина, с чьей человечностью я в очередной раз имею дело.

Потому что у человека, который стремится разрушить мою жизнь, её просто не может быть.

Глава четырнадцатая. Ярослава

Машину мне оплатил до самого подъезда в прошлый раз. Нашелся добренький самаритянин.

Только вот он забыл уточнить, что из клуба меня поперли с волчьим билетом. Внесли мои данные в общую базу, наврали там в таких масштабах, что меня теперь даже уборщицей в самый захудалый бар не возьмут.

Я пробовала.

Администратор в лицо рассмеялась и сказала, что если бы они захотели пустить деньги на ветер – занялись бы благотворительностью. Она хотя бы репутацию может повысить, в отличие от всяких побирушек в штате.

Да-да, именно так меня и назвали.

Вылетела я из этого гадюшника краснее спелого помидора под отвратительный для моих ушей смех пытающейся молодиться женщины с километровыми вульгарными ногтями. Очень хотелось позаимствовать их на пару минут и выцарапать этой грымзе глаза, чтобы она так свысока больше не могла ни на кого смотреть.

Домой я шла, яростно разбрызгивая ногами воду из маленьких водоемов, которые образовались в неровностях асфальта после дождя. Кроссовки все равно были безнадежно испорчены шоколадной жижей, которую мне в общественном транспорте наглого вида ребёнок пролил на носки. Мамаша его сделала вид, что к этому испорченному засранцу не имеет никакого отношения.

Я её отчасти понимаю.

Тёмка как-то мороженое уронил в автобусе на дорогущий, если верить особенно крикливому мужику, костюм. Мне в тот раз тоже хотелось от брата откреститься, но, увы, концентрация наглости в моём организме не позволила пройти мимо. Пришлось оплачивать химчистку.

На нос что-то упало.

И ещё раз.

Спасибо, небеса, мне для полного счастья сегодня не хватало только ливня непроглядной стеной.

Дождь закончился так же резко, как и начался. Только меня всё равно можно было выжимать. А лучше бы засунуть в барабан сушилки, где я ещё и согреться смогу.

Морозило меня после холодной воды до мурашек и скрошенных от дрожи частичек зубной эмали.

– Создателя прогневала, Ангелочек? – вещи положила на лавочку, сама пыталась отжать хоть по минимуму одежду с волосами, когда знакомый голос раздался за спиной.

Молния его разрази.

Я даже заплатить готова.

Ну, как заплатить. Это слишком громкое слово для пары моих сотен, которые в кошельке болтались.

– Решила меня игнорировать? – намека в виде моего молчания упёртому типу недостаточно, надо прямо говорить.

– Да, – поёжилась, когда струйка дождевой воды с волос попала на запястье, а после устремилась по руке к локтю.

– Провалился план, – он позволил себе дотронуться тыльной стороной ладони до моей щеки, чтобы поправить так некстати вывалившуюся из общей массы мокрого сена прядь, а я позволила себе по этой самой ладони ударить своей.

Нечего руки распускать, когда разрешение не получено.

А особенно нечего, когда объект посягательств воротит от одного твоего вида.

– Характер показываешь, Куколка? Бегать ещё не устала? Судя по твоему виду – жизнь так и треплет, – усмешка его губы трогает, взгляд мужской по моему телу скользит, а я краснею, потому что действительно больше сейчас на пугало смахиваю.

Хотелось бы на уверенную в себе независимую женщину. Только у таких тушь на пальцах не остается, когда они дождевые капли с ресниц смахивают. Водостойкой надо было с утра красить. Хоть какой-то шанс появился бы сейчас.

– Благодаря кому она меня по голове бьет? Не подскажете, дорогое бывшее начальство?

Только сейчас в его руках замечаю какую-то коробку. Мужчина настолько выше меня, что моя голова все это время была запрокинута, а взгляд не опускался ниже уровня его шеи.

– Рычишь, тигрица?

– А мы так и будем вопросами обмениваться? – шаг вправо, он за мной, влево – Марат снова преграждает мне путь.

Гора, которую не получится обойти, потому что она с мозгами.

– В качестве моральной компенсации, – протянутую коробку не беру, мужчина хмурится. – Можешь не переживать, там не граната.

– Вместо выходного пособия? Можете себе оставить, я на всю эту Вашу мишуру не куплюсь. Мне подачки не нужны.

Вновь пытаюсь пробраться к железной двери с кодовым замком, но меня на этот раз останавливает жёсткая хватка пальцев, которые за одну секунду оказываются обёрнутыми вокруг предплечья.

Дёргаю на себя, но Марат не отпускает. Крепко держит. Впился так, что после десятка секунд такого давления становится больно.

Ноет под его подушечками, пульсирует неприятными тупыми ощущениями, вынуждая меня шипеть в ответ на не слишком джентльменские повадки.

– Больно, – ещё раз руку на себя, от чего мужчина свою ладонь сильнее сжимает.

Мне остаётся лишь жалобно пискнуть и губу прикусить.

– На рефлексах. Прости, – шаг назад делаю, когда он извиняется и отпускает. Надеюсь, взгляд мой сейчас не кажется затравленным. Я себя ощущаю именно так. – Не получается у нас с тобой по-человечески.

– И не получится. Я вообще не привыкла что-то общее иметь с людьми, которые мне омерзительны.

Злится.

Едва не рычит в ответ, когда я слишком резкие слова бросаю.

Взвизгнуть не успеваю – Марат расстояние между нами сокращает и лапищу свою мне на шею прямо поверх волос мокрых кладет.

Что за привычка такая?

Пальцы сжимает, чтобы подчинить, но боли я не чувствую. Он контролировать себя пытается, а я замираю, потому что по чёрным вспышкам в его глазах видно: прямо сейчас лучше не шевелиться и засунуть подальше все язвительные комментарии.

– Омерзительны, говоришь? Боишься, что замараю, а, Кукла? Я думал, умная девочка всё осознала, а ты продолжаешь свою линию гнуть. Ну-ну. Так даже интереснее, – дыхание горячее по моим губам мажет, а в следующую секунду его язык слишком быстро в мой рот проникает. Нёбо щекочет, по моему скользит, пока рука с шеи ниже перемещается.

Под свитер объёмный пальцами забирается, поглаживает осторожно, будто спугнуть боится.

И в этот момент, когда его шершавые подушечки кожу немного царапают, я прихожу в себя.

Мой туман оцепенения рассеивается.

Отталкиваю этого наглеца, напоследок зубы сжимая до металлического привкуса, губы нарочито тщательно вытираю рукавом свитера и в глаза его смотрю настолько злым взглядом, что любой другой на его месте точно пополам бы от такой тяжести согнулся.

А этот выстоял.

Брови только слегка к центру свёл, костяшками кровь с прокушенной губы стирая.

Ничего не говорит. Коробку свою на лавочке оставляет, ещё раз меня «сканирует», реакции прощупывая, и хлопком двери автомобильной заставляет мою душу вернуться в застывшее от шока тело.

Война продолжается.

Глава пятнадцатая. Марат

Сколько раз я слышал отказы женщин, когда ещё был зелёным пацаном, теперь и не вспомнить.

Чаще всего они велись на фамилию, которая в нашем городе была на слуху, пытались какими-то своими путями найти фотографии со мной, чтобы точно знать кому именно придётся строить глазки.

До смешного доходило.

Девчонка как-то под колёса бросилась. Надо отдать ей должное, играла хорошо, смогла бы пробиться не только во второсортных сопливых мелодрамах, если б желание было получить не всё и сразу, а постепенно своими силами дорожку себе прокладывать. Слово за слово, зацепились языками.

Навешала мне лапши о том, что ночевать негде. Причину я тогда мимо ушей пропустил. Оказались дома у меня – реакция её меня веселить начала ещё по дороге. Девочка явно не понимала, почему я везу её не в обустроенный квартал элитного жилья, а на вполне обычную хрущевскую окраину.

Нога у неё прошла, как только она ей ступила не на эксклюзивное дубовое покрытие, а на потрёпанный жизнью ковёр со вполне отчётливыми пятнами, которые уже невозможно было вывести. Всё-таки срок годности есть у всего. Пофукала, пальцы позаламывала да и развернулась на своих двоих, оставив меня наедине с холостяцким пельменным ужином.