Драконье пламя

Кристов же не смотрел ни на кого. Он думал о Джамале. Вспоминал Встречу три Оборота назад.

— Кристов? — оторвал его от воспоминаний голос Двина.

— Мой лорд?

— Он был тебе хорошим другом? — негромко спросил драконий всадник.

Кристов покачал головой.

— Мы могли бы стать добрыми друзьями, — сказал он, — но нам так и не удалось. — Он поднял взгляд. — Мой отец этого не одобрял.

Кристов не заметил ошеломленного взгляда Халлы, но зато заметил Д'вин.

Со вздохом всадник поднялся на ноги.

— Давайте-ка назад пойдем — скоро начнутся состязания.

Глава четвертая

Изгнаны от жилья, Изгнаны от ремесла.

Так и живем воровством — вот такие дела.

То, что плохо лежит, — то пропало навек,

Как пропадаем и мы — Изгой не человек.

— Вставай, чурбан ленивый! — заорал прямо в ухо штейгер Герендель.

Тарик замахал руками на койке, в полусне пытаясь отогнать штейгера. Ему плеснули ледяной водой в лицо, и он мгновенно проснулся, замахал кулаками, но попал только по воздуху.

— Я был на вахте! — заныл Тарик, садясь на койке.

— Ты проспал прошлую ночную вахту, так что сейчас пойдешь работать полную смену, — прорычал штейгер, стукнув Тарика пустым ведром. — Вставай, а то в колодки забью!

С тоской в глазах Тарик неохотно встал. Внезапно бросился на штейгера, но тот был слишком увертлив и успел отскочить, одновременно съездив Тарика по голове ведром. Тарик упал на землю, схватившись за голову и подвывая.

— Вставай, чурбан тупой, Изгой без имени! — прорычал Герендель.

Тарик, шатаясь, встал на ноги, прижал руки к бокам, чтобы не получить от Геренделя новый удар. Нашел ботинки под койкой, вытащил их, надел.

— У меня есть имя. И зовут меня Тарик, — проворчал он, выходя из комнаты.

— Нет у тебя имени, — сплюнул Герендель. — Ты Изгнан и потерял имя, как и все остальное.

Тарик обернулся к нему с горящим от злобы лицом, и штейгер рассмеялся:

— Когда-нибудь ты, может, и отработаешь свое имя, но сомневаюсь я, на тебя глядючи.

Жилой барак был грубо сработан из бревен. Тарик вспомнил, как остальные ржали над ним, когда он пожаловался, что спать приходится не в холде, как обычно. Но уже больше Оборота после Изгнания он только и делал, что ишачил в окрестностях Крома.

— Если это тебя так заботит, на кой ляд ты подался в Изгои? — ржал Марил, один из Изгоев. Он сплюнул. — Хочешь жить как лорд — так угоди ему!

— Кончай плевать! — рявкнул Герендель. Остальные горняки хмуро смотрели на Марила, не на штейгера. Герендель погрозил Марилу.

— Снова плюнешь — опять в колодках будешь сидеть!

— Но мы ж не в шахте! — возразил Марил.

— Будь мы в шахте, ты б уже сдох, — ответил Герендель. — Отучись плеваться повсюду — забудешься да в шахте наплюешь. — Он обернулся к Тарику. — И ты тоже намотай себе на ус. Огненный камень взрывается от воды. А если и не взорвется, от газа задохнешься.

Тарик хорошо запомнил свою первую ночь в колодках. Его застукали при попытке побега.

— Думаешь, ты первый сбежать пытался? — глумился Марил, когда Тарик сидел враскорячку, с ногами, руками и шеей, забитыми в колодку. Марил подобрал горсть пыли и размазал по лицу Тарика, — Пока ты тут отдыхаешь остальные будут за тебя отрабатывать норму, — прорычал костлявый шахтер. — Так что подумай, прежде чем в другой раз что-то отмочить. Крепко подумай.

С тех пор прошло два месяца. Тарик еще дважды сидел в колодках, один раз был избит среди ночи. Он был уверен, что одним из напавших на него был Марил.

Но ни Герендель, ни Марил не пугали его так, как сама шахта.

— Это последняя действующая шахта огненного камня на Перне, — сказал ему Герендель, когда он только прибыл. С недоброй ухмылкой штейгер добавил: — Шахта номер восемь взорвалась Оборот назад, спалив всю долину. Когда взорвется эта шахта — вопрос времени, — злобно продолжал Герендель. — Но всегда есть люди, которые считают себя лучше других, которым наплевать на остальных людишек, и такие люди становятся Изгоями. А Изгои работают в шахтах огненного камня.

Тарик был ошарашен. Как они могут вести добычу, если не обучены горному делу?

Герендель рассмеялся.

— А, ты думаешь, что добыча требует особых знаний? Да нет, это тяжелая, грязная работа с кайлом да лопатой, смена за сменой.

— А как же крепление забоя? — спросил Тарик, вопреки решению никому не помогать.

— Это ведь была твоя специальность, не так ли? — ухмыльнулся Герендель. — Значит, плохо шахту укрепил, Да? — Он заметил взгляд Тарика. — Да, мы все знаем о тебе. Что ты продал на сторону дерево, да только куда, вот что интересно. — Герендель снова покачал головой и показал на потрепанную одежду Тарика. — Не особо выгадал, да?

Тарик смерил его яростным взглядом, но не сказал ни слова.

Теперь он снова шел в забой, вынужденный отработать лишнюю смену после вахты, потому что его застукали спящим. Тарик скривился от мерзости своего существования. Словно никто другой в кемпе не пытался воровать!

Тарик подумывал подстрекнуть других Изгоев придушить Геренделя во сне и сбежать вместе. Но сюда каждый час прилетали драконьи всадники, забирая огненный камень или привозя припасы. Обычной дороги к шахте не было. Всё привозили по воздуху.

Кроме того, с большим синим клеймом «И» на лбу далеко не уйдешь. Придется скрываться, добывать еду, ловить отбившийся скот, а в конце концов — снова угодить на шахту, а то и похуже. Герендель в первый же день предупредил, что ближайшее жилье находится в трех днях пути через горы, и с ухмылкой добавил:

— По крайней мере, мне так говорили. Никто еще не прибывал сюда иначе как на спине дракона.

Или никого не видели прибывающим иначе, подумал Тарик. Интересно, сколько пройдет времени до появления Морана? Арфист всегда заботился об Изгоях и их нуждах. Теперь, раз уж сам Тарик стал Изгоем, Морану неплохо бы вспомнить, сколько угля досталось ему и его ублюдкам от нынешнего Изгоя. Но в душе он не надеялся на удачу. Особенно если поблизости шатается Теним.

— Давай, бери кайло, — сказал Герендель, когда они выбрались из барака, служившего жильем.

Остальные суетились у входа в шахту. Тарик мрачно заметил, что Марил уже успел прихватить себе тачку — самая легкая работа в забое. Тарик взвесил в руке кайло, задумчиво поглядывая на затылок Геренделя.

Марил крикнул, показывая на Тарика, и Герендель обернулся.

— Верно! — крикнул он, вырывая кайло из рук Тарика. — Пора тебя в колодки!

— Но я же ничего не сделал! — закричал Тарик.

— Если бы Марил меня не предупредил, то сделал бы, — отрезал Герендель. Он крикнул остальным: — Парни, этот решил, что ему еще денек охота в колодках посидеть. Ну так объясните ему, что вы про это думаете.

Остальные Изгои с ревом окружили Тарика, поволокли к колодкам, сунули в дыры руки, ноги и голову, заперли замок. Спина тотчас заныла от неудобного положения. Тарик знал, что к концу дня будет выть от боли.

— Но я же ничего не сделал! — снова закричал он — Я просто приноравливался к кайлу!

Остальные не слушали его.

— Следующие семь дней будешь сидеть на половинном пайке, — сказал Герендель, проверив замок еще раз.

— Да вообще жрать ему не давать, — прорычал Марил. — Всадники привозят еду только тем, кто работает. — Он обернулся к остальным. — Он же нашу долю жрать будет! Что скажете, ребята?

— Не будет жрать — сдохнет, — ответил Ренлин. — А работать за него все равно придется. — Маленький шахтер с крысиным личиком помотал головой. — Пусть посидит да подумает.

— Добрый ты очень, — проворчал Мария. — Ты еще скажешь, чтобы мы ему обед принесли?

— Нет, перебьется, — сказал Ренлин. — Но напоить надо. Ни к чему нам покойник, а то еще ведь и хоронить придется.

— Вот пусть Марил и поит, — приказал Герендель, давая остальным знак — Пошли. И так уже долго тут торчим.