Страница 11 из 17
– Инна, ну почему ты туда залезла? Зачем?! Я не понимаю?!
Горло перехватило спазмом, не хотелось еще больше расстраивать маму, рассказывая о неприятном инциденте с моим ненастоящим биологическим отцом. Зарыдала еще пуще прежнего, и теперь уже я стала покрывать торопливыми, немного подлизывающимися поцелуями мамины мокрые от слез щеки.
– У, девочки мои, совсем сырость развели, – сокрушался дядя Саша.
А мы с мамой продолжали обниматься и плакать безутешными царевнами Несмеянами.
– Инна изобрела новый способ врачевания душевных ран, – раздался ироничный голос Мистера Совершенства, – страхотерапия называется. Очень креативная девочка растет.
– Инуся, что случилось?
Стоящие комом в горле разбитые девичьи иллюзии, душили, не давая говорить. Мама, сообразив, что без свидетелей я буду более откровенной, потащила меня в дом, там долго-долго пытала. Конечно, я не выдержала, рассказала ей о придуманной мной сказке, в которую почему-то поверила, хотя не наивная девочка ведь была, о сказке, которую изгваздали нелицеприятной правдой и замуровали глыбами человеческой низости. Мама меня больше не ругала, прислонила к себе, обняла и стала укачивать, словно маленькую девочку, ласково поглаживая мои кучерявые волосы.
– Инна, твой папа… я как мотылек неразумный да прямо в огонь. Бабушка Маша меня предупреждала, но кто будет слушать маму, когда глаза застит любовь.
– Да, папа, точнее биологический отец красивый, на короля викингов похож.
Мама снова грустно улыбнулась.
– Красивый, – протянула она печально, – для меня, нудной отличницы, всегда соблюдающей правила и слушающейся родителей, он открыл совершенно новый мир. Мотоциклы, байкерские вечеринки, лихие заезды, скорость и страсть без тормозов. От чувства свободы и влюбленности кружилась голова. А как он пел у костра под гитару. Таким чуть хрипловатым, отдающим вибрацией по всему телу голосом. Все девчонки от него млели, и до сих пор, наверно, тоже. Я не исключение… Когда так дико влюблена, голова отказывается нормально работать, и совсем не обращает внимание на то, что у моего избранника нет образования. Пытаясь себя найти, Паша бросил два института и постоянно менял места работы, то он фотограф, то водитель, то бармен, предприниматель, охранник в ночном клубе. Всех мест, где он временно трудился, не перечесть. И, конечно, меня совсем не насторожило то, что мой избранник живет одним днем, и у него нет каких-либо конкретных планов на жизнь. Как хорошо, думала я тогда, человек умет радоваться каждому дню, не обращает внимание на мещанские мелочи. Меня, влюбленную дурочку, даже не настораживал тот факт, что он частенько занимал у меня деньги и потом забывал их отдать. Подумаешь, какие мелочи, ведь он так красиво поет, играет на гитаре, какие меркантильные глупости, главное, что Паша любит меня. Я чуть ли не избранницей бога себя чувствовала. Недолго, впрочем… до того момента, пока не забеременела.
Мама всхлипнула, из красивых голубых глаз покатились слезинки, которые я, повинуясь порыву дочерней нежности, стала ласково вытирать своими пальчиками. Не хотелось, чтобы моя красавица-мама плакала.
– Он сказал: «Дети – это совершенно не мое. Пеленки, ползунки и соски, ты можешь меня с этим представить? Выбирай, либо я, либо ребенок». Я выбрала тебя, а Паша уже через неделю укатил на юг с очередной влюбленной в него дурочкой. Впрочем, думаю, даже если бы я сделала другой выбор, финал наших отношений не изменился бы. Такие мужчины, как он, не созданы для брака.
– Мама, мамочка, – из глаз снова полились слезы, – прости, я только неприятности тебя доставляю. Лучше бы ты тогда аборт сделала… Без меня тебе бы намного лучше жилось.
– Тогда бы не родилась ты, мое солнышко, – философски сказала мама, ласково перебирая бешеные спирали моих волос.
А у меня по коже побежал холодок, даже вздрогнула. Я не могла себе представить, как это так – меня нет. Как это, не дышать, не видеть, не чувствовать, не знать свою маму. Не родиться, а быть погребенной как медицинские отходы, где-нибудь на мусорном полигоне города.
– Нет, дочка, нет, и хоть мне было очень трудно, пока Саша не появился в моей жизни, на самом деле я бесконечно благодарна Павлу Кривошееву, ведь он подарил мне тебя, – ласковые мамины губы снова начали покрывать поцелуями мои щеки. – Такую сумасбродную, ершистую, веселую, с волосами, в которых навсегда застряло солнце.
Именно тогда, в 12 лет, я, наверное, впервые поняла ценность человеческой жизни, почувствовала, как это прекрасно – жить.
А ведь очень многие женщины сталкиваются с подобным выбором. Мужчины не всегда готовы нести ответственность за свои постельные подвиги, и в погоне за получением удовольствия зачастую забывают, что прелести секса сопряжены с риском появления детей и стопроцентных методов контрацепции не существует. Каждая женщина решает сама, как поступить… Очень страшно остаться одной с ребенком на руках, которого надо кормить, одевать, воспитывать, обеспечивать. С пониманием того, что мужчины, в особенности их мамы, будут теперь рассматривать тебя словно бракованный товар, товар с прицепом. Куда уж проще сделать аборт, и продолжить жить в свое удовольствие. Но я как ребенок не совсем запланированный и желанный бесконечно благодарна своей маме, что она когда-то не побоялась трудностей и решила осветить свою жизнь таким сомнительным, иногда обжигающим горькой неблагодарностью солнцем.
***
Уже в Москве, читая перед сном книжку, а на самом деле карауля, когда Мистер Совершенство будет возвращаться в свою комнату после душа, я тихонько его позвала.
– Дим, подойти, пожалуйста.
На удивление он послушался, стал в дверях, словно ожившая скульптура какого-то древнегреческого бога. Одетый только в спортивные шорты, на широких плечах, бронзовой от легкого загара коже завораживающе блестели капельки воды. Сейчас кажется, что меня уже тогда от него повело, хотя, конечно, я до конца не осознавала этого, физически как женщина в ту пору еще не совсем проснулась.
– Мистер Совершенство, я хотела тебе сказать, спасибо, что ты меня спас.
Сводный братец ухмыльнулся.
– Знаешь, я совсем не уверен, что действовал правильно. И не стоит благодарности, подумал, если с тобой что-то случится, мне не на ком будет тренироваться в острословии. Твои хомячки, конечно, не уступают тебе во вредности, но вот беда, отвечать не умеют.
Недовольно надула губы-вареники, Нашел тут тренажер.
– Сейчас я потренируюсь на тебе в метании различных предметов
Красивые, плейбойно вырезанные губы растянулись в улыбке крокодила, который только притворяется добрым.
– Не советую, я ведь отвечу, а я меткий.
Он развернулся, чтобы идти в свою комнату, снова отгородиться от меня за своей дверью, своей жизнью.
– Дима, и еще я тебе хотела сказать, ты совсем не трусливый.
– Конечно, я же Мистер Совершенство, – нагло ухмыльнулся сводный братец.
Его самоуверенность всегда меня бесила.
– Просто осторожный… А еще расчетливый и чуточку скучный, – продолжила я, желая хоть немного сбить спесь Самого Идеального.
Безбожно врала, уже тогда я стала знатной врушкой. Мне всегда рядом с ним было как угодно (больно, остро, весело, напряженно, горячо), но точно не скучно.
– Это ты мне комплимент сказала, или как? – ухмыльнулся Сэр Бесподобный.
– Комплимент.
– Больше не надо, комплименты – совсем не твое. И знаешь, мне не до смеха, ЕГЭ на носу… Учить надо.
Он снова развернулся, намереваясь уйти, а мне совершенно не хотелось его отпускать.
– Учи-учи, станешь таким же умным и некрасивым, как Эйнштейн. Все девчонки разбегутся, – не зная, как удержать Мистера Совершенство, чем его задеть, говорила явные глупости.
Ответом мне послужила нахальная улыбочка человека, на все сто процентов уверенного в своей привлекательности.
– Было бы неплохо, а то достали своими звонками и заманчивыми предложениями, – и снова он развернулся к выходу.