Страница 9 из 13
Мороз продирает кожу. Коркой инея покрывается все тело.
Он загнал меня в угол, чтобы клешнями вытащить всю правду.
Я руками обнимаю себя, чтобы согреться немножко.
Бесполезно.
Холод идет изнутри, из самого чрева. Острыми иголками распространяется по телу. Не дает вдохнуть. На горло будто наступили.
– Волновала дальнейшая судьба двоих людей, – дрожит голос, от злости и несправедливости его громкость набирает обороты: – Меня поставили перед выбором: либо они, либо наследство, оставленное отцом. Я без раздумий переписала все на мачеху, но даже здесь меня обманули. В итоге я лишилась всего. Моя мачеха бессердечная, а ее дети еще хуже, – последние слова я выкрикиваю надсадно, давлюсь слезами.
Когда кажется, что вот-вот рухну на пол от бессилия, отказываюсь сжата сильными руками. Носом уткнувшись в стальную грудь Назара, я повисаю на нем и плачу. Рыдаю, что есть мочи, в кои-то веки ощущая себя нужной, услышанной, защищенной.
Грубые ладони Назара успокаивающе поглаживают мою спину. Касания такие приятные и уютные. Осторожные, словно он боится меня раздавить.
Я сквозь махровую ткань халата чувствую, какие у него горячие руки.
В его объятиях спокойно. Ни проблем нет, ни прошлого, ни воспоминаний. Момент поставлен на паузу.
Сердечко екает в груди, пульс скачет от тесной близости. Слезы высыхают на разгоряченной коже, а руки его по-прежнему гуляют по мне, к себе прижимают.
Задираю голову и встречаюсь с его волчьим взглядом. Зрачки бегают по моему полыхающему лицу.
Он хочет мне помочь. Оградить от всех бед. Я чувствую это. Не могу ошибаться.
– Познакомишь? – спрашивает с хрипотцой.
Моргаю. От непривычной нежности я потеряла нить разговора.
– С кем?
– Со своей злой мачехой, разумеется, – нисколько он не шутит.
Это заставляет напрячься.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– А ты больше не думай. За тебя теперь я думать буду, – весьма убедительно.
Назар выпускает меня из рук, достает из заднего кармана что-то.
– Кажется, ты кое-что потеряла, – улыбнувшись, передает мне паспорт с узнаваемой обложкой.
Восторгу моему нет предела!
Подскочив на месте, я вешаюсь Назару на шею. Визжу на радостях ему в ухо. Держать себя в руках не получается совсем. Эмоции переполняют меня, что кажется взорвусь.
Не сдержавшись, я вжимаюсь губами к его щетинистой щеке. Смачно чмокаю и только потом понимаю, что позволила себе лишнего.
Назар в удивлении вскидывает свои широкие брови. Я прочищаю горло от першения, заливаясь краской стыда.
– Извините… меня… Это случайно вышло.
Зрачки Назара вымещают всю голубизну его глаз, окрашиваясь в черный. Меня бросает в жар, оттого как он смотрит на меня в упор. Замышляет что-то.
– Извиняю, – произносит низким голосом, не моргая.
– Как… Как же вам удалось его вернуть? – скромно интересуюсь, отойдя на пару шагов от греха подальше.
– Подручными средствами…
Мне абсолютно ни о чем это не говорит. Надеюсь, эта фраза не таит в себе ничего криминального.
После такого эмоционального обеда мы разбредаемся по комнатам.
Лишь через полтора часа Назар навещает меня, войдя в спальню с огромными пакетами.
Ставит их на кровать у моих ног.
– Я тут тебе прикупил кое-какую одежду и обувь. Примерь, если не подойдет – поменяем. В одном из пакетов лежат телефон с ноутбуком. Можешь ими пользоваться.
Для меня это становится такой неожиданностью, что все слова благодарности застревают в горле.
Улыбаюсь как блаженная, глядя то на пакеты, то на своего спасителя.
Давненько мне не дарили подарков…
Внезапно раздается трель телефонного звонка.
Насупившись, Назар извлекает телефон из кармана, после чего моментально исчезают из виду.
А я в уныние вдруг прихожу, ведь мне так и не удалось отблагодарить его.
6. Досье на "Золушку"
Назар
– Слушаю тебя. Нашел что-нибудь? – отвечаю на звонок Борзого, спешно выйдя из спальни Светы.
Девчонка хотела что-то сказать мне.
Она долго собиралась с мыслями. Я терпеливо ждал, когда ее мысли трансформируются в слова. А пока она просто издавала набор восторженных звуков.
В последний момент ее отвлек телефонный звонок. А я не мог не ответить.
– Обижаешь, – протягивает он. – Чтобы я и не нашел ничего? За кого ты меня принимаешь? За дилетанта?
– Ну, мало ли, – усмехаюсь. – "Человечек" ведь мог и не наследить нигде.
– Тут ты прав. Данных по ней не так уж много. Психологический портрет по ним вряд ли можно будет составить.
– Ты рассказывай по порядку, я составлю сам. Ты же знаешь, психологический портрет я могу составить даже по контуру трупа, обведенным мелом.
Все нутро от нетерпения уже зудит.
Масла в огонь еще подлила Света за обедом, рассказав мне свою историю.
Сама история нисколько не поразила меня.
Таких поломанных судеб в стране насчитываются сотни тысяч. Никто от подобного не застрахован.
Однако есть то, что наводит на подозрения. Она что-то скрывает от меня. Что-то недоговаривает, отсюда эта чрезмерная эмоциональность, похожая на показатели скачущего курса доллара во времена экономического провала.
Сомнения вызывают те люди, ради которых Света пожертвовала своим наследством.
Если они были настолько важны для нее, то где они сейчас? Почему не оказали помощь и не приютили у себя? Живы ли они вообще? Или во всей этой истории замешан криминал?
Чтобы быть уверенным наверняка, мне нужно узнать больше подробностей о "злой мачехе".
А как их узнать, не встретившись с ней лично?
Прощупаю почву и как-нибудь в гости наведаюсь.
Войдя в гостиную, я заваливаюсь на диван. Забрасываю ноги на журнальный стол и внимательно слушаю о чем вещает Федор:
– В общем, я изучил ее кредитную историю. Три дня назад она оформила четыре кредита в разных банках на общую сумму свыше миллиона.
Костыль.
Вот же мразь гнилая. Я ему протез в задний проход точно когда-нибудь запихаю. Выдрессирую так, что он у меня гадить через рот научится.
– Дальше что? – готовлюсь услышать самое худшее.
– А дальше ничего подозрительного. Проблем с законом у нее никогда не было. Налоги платит. Правда, есть один неоплаченный штраф за остановку в неположенном месте.
Водительские права, выходит, есть.
В обложке паспорта кроме страхового свидетельства и дисконтной карты "Летуаль" я больше ничего не нашел.
– Когда, говоришь, штраф был выписан?
– Погоди, сейчас гляну, – Борзый шуршит чего-то, компьютерной мышкой клацает и сопит в трубку. – А, так он уже просрочен! Выписали чуть больше месяца назад.
А вот это уже становится интересным. Надо будет уточнить как давно Свету лишили прав на наследство.
– Еще что-нибудь нарыл?
– Да так, по мелочи: окончила школу с золотой медалью, поступила в университет, но отчислена за неуспеваемость уже на первом курсе. В собственности ничего нет. Официально нигде не работает. Вкладов и счетов, помимо четырех действующих кредитов нет. Разве только номер мобильного телефона зарегистрирован на ее имя.
Не было у нее телефона при себе. Я в этом уверен.
Украли, сдала в ломбард, потеряла?
– Выписку последних звонков делал?
Не успеваю даже договорить, а Борзый уже отвечает самодовольно:
– А как же? Сделал, разумеется.
– Ну и че там? – приходится вытягивать из него.
– Да ничего такого. Все как и у всех: баланс регулярно пополняется, интернет-трафик расходуется с завидной быстротой, а вот звонков не так уж и много. В основном она звонит на один и тот же номер.
Странно.
Может, я не был столь внимательным и упустил телефон?
В конце концов, Свету я не обыскивал, а металлическую рамку на входе я как-то еще не додумался соорудить.
Спрятала телефон где-то, а я балбес новый ей купил. Еще как "каблук" над выбором расцветки мучился битый час. Боялся, что прогадаю и ей не понравится.