Страница 45 из 87
Тем более что большинство крыш сгорели, поэтому и беззвучно прыгнуть сверху было непросто. В итоге зачистить большую часть зданий получилось меньше чем за четыре часа.
Три десятка человек без труда блокировали все угрожающие направления, а еще пятеро аккуратно проникали в очередную дыру, и когда находили кого из них — убивали. А если очередной мертвец в это время просыпался и пытался напасть на оставшихся снаружи, то пока он повалит или разломает щит, его чаще всего уже ждала полностью готовая к бою группа.
Восемь найденных мертвецов без особых проблем мы успевали принять на копейные навершия алебард, и изрубить сначала конечности, а потом и вовсе расчленить, не желающие подыхать злобные трупы. Еще трех пристрелили решив не приближаться.
Вот эти-то выстрелы и вызвали какое-то недоброе оживление в главном «гнезде» устроенном внутри храма. Правда, кроме невнятной возни — скорее даже имитации попытки прорваться — ничего оттуда не последовало. Устроенную местными зомби «разведку боем» удалось сорвать всего одним выстрелом из дробовика, и они даже блокирующий выход щит не смогли повалить.
В этом плане надо признать закрытые помещения и прямые коридоры — оказались, просто потрясающе удобны для стрельбы серебром, но тут вылезла другая проблема.
Носатый проводник и здесь присоединился ко мне, и от него-то мы неожиданно и узнали, что под храмом, оказывается, есть немаленький подвал. Сообщив это, он меланхолично обошел здание справа и ткнул пальцем вниз.
Раскидав старую траву и мусор, мы действительно обнаружили запертую изнутри массивную деревянную дверь, которая не могла не быть чем-то вроде грузовой шахты или как там такое называется.
— Под храмом устроено главное хранилище аббатства, и именно отсюда отец Симон — их ключник — выдавали товары, когда к ним заглядывали купцы, — пояснил старший из проводников. — Они это старались не выпячивать, но в прошлую осень мы помогали провести караван парижанам, ну и видели…
Особенно неприятным было то, что проводник не знал, где собственно другой вход в здешнее подземелье.
— Возьмешь своих, прикроете «отнорок» щитом, и останетесь присматривать! — приказал я одному из четырех командиров групп.
Ветеран хотелось что-то возразить, но глянув еще раз на крепкие петли и обитые железом створки, не стал спорить. Он уже знал, что в бою нет неважных мест. Есть только те, куда враг решил бить не в это раз.
Через минут десять все остальные были у входа в храм. Главный врата располагались на западе — с противоположный стороны от тех, через которые попали внутрь.
— Ну что, с Богом?
— Во имя Иисуса! — прогудели мне более трех десятков голосов из-под шлемов.
Нетерпеливо шевельнув клинком, я жестом велел убрать входную секцию, и осторожно ступил под свод храма.
В полумраке прямо за порогом — там, где их застали серебряные картечины — лежало три искореженных магией тела. Но никакого доверия — только «проверяй!» — поэтому первое что сделали сунувшиеся следом бойцы, это зацепили смрадные тела крючьями и поволокли наружу.
Расчленять.
Вход в большой — молельный — зал (центральный неф) гостеприимно расширялся, но вот не появилось отчего-то ощущение «как дома». Хотя уж кто-то, а Дирк был парнем религиозным, и провел в городском соборе Бона никак не меньше времени, чем в собственной спальне.
«…Черт его знает, из какого ларца вы сейчас все повалите…» — опасливо подумал я.
— Первая группа за мной!
Пока мы втягивались в гулкий каменный зал продольного нефа, остальные проверяли боковые ответвления в поисках врага. Мертвецов по-прежнему не было, и от этого по позвоночнику сквозь стекающий градом пот, нет-нет, а пробегала стылая морозная волна.
«…Гадство какое, вот кто бы мог подумать, что стану переживать, отчего это на меня не нападают…»
— Третья группа смотрит за входом, остальные за мной! Идем дальше…
Большая часть штурмового отряда вытянулась в колонну по четверо и ощетинилась всем колюще-режущим, что было. Мы медленно брели по темному зданию, сжавшись и внешне и внутренне в ожидании атаки, но враг отчего-то медлил. Это начинало раздражать…
Не смотря на то, что нужно было пройти всего ничего, я физически ощущал напирающий страх своих людей. Это чувствовалось по их прерывистому дыханию, то почти пропадающему — когда они пытались услышать то, чего нет — то начинающим неимоверно частить, когда воины с испугом осознавали, что «почему-то» задыхаются.
Логика мне подсказывала, что главное Зло должно быть или под нами, в подвале, или там — впереди. За так называемым «средокрестием»* — местом, которое в вытянутых проекциях романских соборов словно бы образовывали крест благодаря двум боковым пристройкам.
«…Скорее всего, они впереди, в восточном нефе базилики — в ее алтаре…» — твердил я себе.
Не знаю, как происходят такие осквернения, но отчего-то не сомневался, что делать это нужно и в самом деле именно там. Но без учета логики организм все время твердил, что нападут непременно сверху и непослушная шея постоянно норовила задрать голову. Тем более что казалось, будто под самым куполом кто-то натянул плотную черную ткань, и это делало светлую базилику — местом опасным и даже безо всякой магии…
Несмотря на тягостную атмосферу, как и в обычной жизни, свой путь «от града земного к граду небесному» — от входа в храм до алтаря — когда-нибудь должен был завершиться.
Короткие осторожные шаги нескольких десятков пар ног рождали многократное перекрикивание этого странного и пугающего шепота. По-прежнему одолевало желание то задрать голову, то оглянуться, поэтому пятно вязкой тьмы впереди я рассмотрел, фактически упершись в него.
Вокруг все было так обыденно и одновременно так страшно, что я словно и в самом деле 14-летний испуганно вздрогнул всем телом.
«…Мать моя, женщина! — холод на мгновение сковал меня, но — слава богу — так же быстро отпустил. — Фу, не магия, а самый обычный такой мужской ужас…»
— Всем стоп! — прохрипел я мгновенно пересохшим горлом.
«…Нет, вы гляньте, самая натуральная тьма! И будто живая… Просто клубится и переливается словно какой-то гигантский черный шар вокруг алтаря. И что с этим делать? Кого тут рубить или в кого стрелять, блин…»