Страница 35 из 87
Глава 11 Случайности не случайны
Север Бургундии — въезд в лагерь Сент-Апполинарской роты на правом берегу Сены
(9 мая 1402 года,
Заряженная аркебуза сильно меняет отношения к тебе, особенно если она не одна, и между вами лишь несколько шагов. Именно поэтому рванувшая на нас толпа конных пехотинцев и не подумала перед этим спешиться.
Действительно, пусть оставленные первыми нападающими кони и могли на некоторое время перекрыть путь остальным, но отстреливать разрозненных всадников было куда труднее, чем заметно более плотную и из-за этого уязвимую пешую толпу. Скорее всего, на что-то похожее наемники и рассчитывали.
Но при всем при этом большинство из них, пыталось еще и уклониться в сторону от центра дороги. Уж не знаю — сознательно это делалось или нет, но основная часть разъяренных ландскнехтов атаковала двумя жидкими ручейками вдоль обочины, и только это, да парочка рогаток из кольев, установленных прямо посреди проезжей части, не позволило им смести нас в первые же мгновения.
Несколько выстрелов в упор и колющие удары алебардами добавили сутолоки перед импровизированной «баррикадой» — испуганное ржание и попытки раненных лошадей сбежать, казалось, и вовсе гарантированно притормозили атакующих, однако всего этого хватило лишь на пару-тройку минут.
Наши стрелки еще не успели перезарядиться, когда пеших наемников набралось достаточно, и они попытались охватить строй алебардщиков полукругом, взяв в клещи наш куцый отряд. И тут даже мне стало понятно, что пусть и на узкой дороге да при таких щадящих вводных, но пятерых алебардщиков, трех аркебузиров, да меня и проводник с мечами наголо — было кажется слишком мало, чтоб хотя бы всерьез притормозить минимум два с половиной десятка умелых и настойчивых бойцов.
В этот момент предводитель ландскнехтов и с полдюжины его лучших воинов, по-прежнему оставались на месте, под своим необычным копьем-бунчуком. Из-за того, что самый центр дороги до последнего оставался свободным, мы видели это однозначно…
…Казалось бы, вот они враги — рукой можно дотянуться — ну как тут промажешь?
Однако для большинства вчерашних горожан боевая горячка была не самым лучшим помощником. Совсем уж каких-нибудь безродных бродяг из городских тюрем в роту все же не брали, только людей «случайно оступившихся», с семьями и родней, кому было что терять. Именно поэтом они массово и не разбежались. Но, к сожалению, мало у кого из законопослушных в недавнем прошлом преступников житейский опыт подразумевал умение выбирать в кого именно выстрелить, когда тебя пытаются зарезать завывающие швабы.
Двое из них свои заряды потратили на лошадь, да еще и — вот бред-то какой! — на одну и ту же. Не знаю, уж чем она их так не понравилась…
Лишь третий — нелепый толстяк в грязном желтом берете — каким-то образом умудрился уверенно, почти как на стрельбище засадить 20-граммовую пулю точно в грудь одному из нападающих. Того, естественно, словно ураганом вырвало из седла.
Подозреваю, неимоверное чудо стало возможным лишь оттого, что первую попытку толстяк провалил из-за осечки. А когда стал выбирать в кого же палить во второй раз, его напарники-конебои как раз уже успели замучать свою животину, ну и — так сложилось…
Посеяли ландскнехты где-то свои пики и алебарды, или их у них и не было, но рванули в бой наемники в большинстве своем с легким оружием ближнего боя. Лишь у нескольких в руках мелькали тяжелые палаши или кавалерийские арбалеты. У основной же массы преобладали короткие прямые клинки и одноручные топорики — незаменимые в свалке, но смех один, если речь идет о драке против строя алебардщиков. Даже такого как у нас.
Будь солдат чуть побольше, можно было и вовсе не беспокоиться, а так — даже убивая или раня врага за счет преимущества в длине оружия — нам приходилось медленно, но однозначно пятиться. В противном случае мы рисковали оказаться окруженными, длинное оружие наоборот стало бы обузой и боюсь, сначала бы как баранов зарезали растерявших все свое преимущество алебардщиков — не смотря на их кирасы и шлемы — а потом бы и остальных. Как миленьких, и тут — уже безо всякого сомнения…
У нас с проводником были клинки, вполне себе нормального размера, подходящие и для рубки с седла, и для пеших схваток в условиях вроде нынешних.
Они были чуть длиннее, чем у многих из нападающих и давали пусть небольшое, но преимущество. Но лезть с мечом в первый ряд в такой ситуации все равно было нерационально и даже глупо. Из-за этого мы с ним держались чуть позади алебардщиков, поддерживая их строй на флангах. Я — присматривал за правым, он — левым.
Такая позиция позволяла хотя бы вполглаза наблюдать и за общей ситуацией, и в какой-то момент я вдруг сообразил: а ведь сейчас, все эти гады переберутся на нашу сторону рогаток, лошади их перестанут сковывать и разобщать, наемники получат решительное преимущество — и собственно все! «Напрасно старушка ждет сына домой…»
«…Нет, за нас потом, конечно же, отомстят — надеюсь — но кому от такого будет радостно? А давайте как-нибудь иначе, такая судьба не по мне…» — мелькнувшая идея была смутной и не до конца продуманной, но давала уже хоть какую-то надежду.
…В отличие от врага, нам пока удавалось отделываться легким испугом. Пока мы умудрились никого не потерять, и не получить в сущности никаких ранений, за исключением нескольких мелких порезов.
Пара вражеских арбалетчиков все еще держалась слишком далеко и не способна была прицельно стрелять сквозь ряды своих товарищей, а кираса и гибрид из топора с копьем давали алебардщикам слишком уж подавляющее преимущество перед нападающими.
Вдобавок к застреленному аркебузирами, наемники успели лишиться еще как минимум четверых.
Один их воин был распластан мощным ударом, и истек кровью буквально на наших глазах, а остальные трое вроде бы отделались несколько легче. Конечно же, товарищи не позволили их добить, но пусть от глубокого укола в бедро или в живот человек и умирал совсем не так быстро, как от рубящего удара топором (а мог и вообще выжить), однако местная медицина ничего в таких случаях не гарантировала, даже дворянам. Если рядом не случался маг, или у него не было припасено какого-нибудь артефакта. Лечебного амулета, ладанки или еще чего полезного.