Страница 27 из 87
— А я тебе скажу, — продолжил отыгрывать маркиз де Кортиамбль. — Видишь, он сунул руку под рубашку на груди, а значит именно там у него амулет, которым снабдили предателя слуги Тьмы. Стоит только замолчать гласу храма Божьей Матери, и этот подлец попытается сбежать от нас…
Лицо маркграфа от озвученной догадки сначала отразило изумление и страх, но тут же расплылось в торжествующей улыбке. Предатель решил, что скрывать ему больше нечего. Однако то, что камергер рассказал дальше, оглушило маркграфа куда сильнее даже грома небесного.
—…Пустые надежды, милейший Гильом! Колокола будут призывать гнев Господень на твою голову, пока тебя самого не сунут в освященную прямо сегодня камеру. Скажу больше, над ней поработал и мессир придворный маг, а потому сидеть тебе там хоть до Второго Пришествия, прости Господи! — и обвинитель благочестиво перекрестился.
Едва осознав, что из этой ловушки нет выхода, маркграф ухватился за кинжал на поясе, страстно желая отомстить хоть кому-то. Однако в ярости опытный воин не учел, как долго отступал перед гвардейцами, и насколько же близко сейчас был к нему враг.
За секунду до того, как его ладонь сомкнулась на рукояти клинка, камергер успел сделать маленький шажок навстречу. И уже в следующее мгновение тяжелый кулак все еще крепкого бойца, словно палица врезался предателю в челюсть, круша зубы и погружая его в беспамятство.
Родственный долг был выплачен. Со всей накопленной за годы вражды ненавистью и даже с удовольствием…
Личные покои Его Светлости Филиппа II Смелого
(7 мая 1402 года, час спустя)
Пока во дворе, всего в полусотне шагов от него, догорала личная драма бывшего маркграфа Гильома де Монтагю, не менее бывшего хозяина городка дю Сомбернон — герцог не сомневался, что тому не отвертеться — сам он терпеливо позволял своему портному и почти дюжине его помощников делать с собой все, что им заблагорассудится.
Примерять на него любые принесенные с собой наряды, драгоценности и массу аксессуаров. Перчатки, головные уборы и множество разнообразно украшенных ножен для его легкого парадного меча.
В глубине души он даже немножко получал удовольствие от этого процесса, но не спешил в этом в этом признаваться даже слугам, а потому на лице правителя сохранялось выражение ровного благодушия…
А может, удовольствие было совсем даже и не маленьким, но оставим эту тайну Его Светлости! Каждый имеет право на некоторые слабости, особенно если прежние — куда более значительные — в силу объективных причин уже недоступны. Все-таки жизнь в шестьдесят оставляет куда меньше возможностей для непосредственного участия в грехах, поэтому старикам и приходится так часто брать на себя тяжкую роль ревнителей борьбы с ними.
Герцог примерял наряды к турниру в честь дня рождения своего сына Жана. Первенцу 28 мая должен был исполниться 31 год, и наследника давно готов был принять корону от отца.
Совместный поход с соседями против орды одного из набравших силу демонов восемь лет назад дался всем участникам немалой кровью, но победа, выигрыш в несколько лет спокойствия и заслуженное сыном прозвище «Бесстрашный» — все это стало удачным разменом…
Ну да, Филипп II и в самом деле любили всю эту праздничную суету. Не зря славился любовью к рыцарским забавам, и считался известным ценителем женской красоты, до сих пор предпочитал в одежде поражающую воображение роскошь.
Прямо сейчас на него взгромоздили шляпу с непременным плюмажем, украшенным дюжиной баснословно дорогих страусовых перьев. Мастера умело разбавили их бывшими украшениями красавца фазана и парочкой перьев каких-то уж совсем редких птиц. То ли заморских, то ли принесенных в этот мир свитой одного из демонов. Сейчас такое было различить непросто. Куда надежнее было именно знать…
Камергер ворвался в отведенный для таких дел зал, словно смерч. Радостный такой, и преисполненный воодушевления смерч. Герцог, конечно же, знал, что маркиз с предателем-родственником на ножах. Но именно поэтому он и решил доверить ему, сделать все самому.
И герцогу, и его придворному — особенно самому сеньору де Кортиамбль — нужно было твердо увериться, что между ними все по-прежнему. Именно в этом была парадоксальная мудрость опыта: камергер мог сам замучить себя всеми этими сомнениями да подозрениями. А так — если получится, то все довольны.
— Ваша Светлость… — вопросительно обратился вошедший, намекая, не разогнать ли им весь этот «бордель».
— Жак, друг мой, — успокоил его герцог. — Судя по Твоему счастливому виду ваши с кузеном споры в прошлом?
— Так и есть, Мой господин! — поклонился тот.
— А сам наш предприимчивый маркграф…
— Дожидается вопросов в камере, что мы ему подготовили, под присмотром мага… — в голосе маркиза оставался невысказанный вопрос, и хозяин понял, что у него есть еще кое-что интересное.
— Оливье, думаю, мы пока можем ненадолго все отложить, — сообщил он старшему из портных. — Отправляетесь пока приводить в порядок то, что мы уже примерили!
Когда они остались одни, конечно же, за исключением доверенной стражи, маркиз снова заговорил:
— Я тут накануне узнал подробности, которые будут небезынтересны Вашей Светлости,– получив ободряющий кивок, он продолжил. — Возможно шателен, докладывавший канцлеру о поимке шпионов с побережья, кое о чем умолчал. Ну, или сам канцлер мог посчитать это несущественным и не сообщить Вам… О переодетом маге ведь стало известно после того, как он схватился с одним из Ваших слуг и раскрыл себя колдовством. Правда, этого своего слугу вы лично пока не видели, но о нем знаете и даже интересовались его судьбой…
Властитель помнил, что сведения от мага о нападении слуг Зла на него самого смогли получить, только когда пленника стали пытать при участии мага, мешавшего шпиону блокировать боль. А вот — как и благодаря кому поймали — все это действительно, осталось в стороне.
— Ох, и напустил ты туману, — расхохотался герцог. — Жак, рассказывай уже! Считай, я совершенно заинтригован…
— Этого дьявольского перевертыша в личине францисканца на улице случайно встретил лейтенант Ваших наемных стрелков Теодорих дю Ромпар, — торжествующе сообщил маркиз и, не дождавшись гримасы понимания на лице собеседника, уточнил. — Это же тот, героический юноша-бастард, о котором Вам рассказал сначала духовник, а потом и новый магистр гильдии магов!