Снежная Королева

Руки Натальи безвольно повисли вдоль тела. Она стояла, низко опустив голову, а темные волосы рассыпались по плечам, скрывая ее лицо. Ее плечи мелко подрагивали, словно она беззвучно плакала. Эйрене уже хотела подойти, чтобы утешить ее и извиниться за то, что подруге пришлось перенести, возможно, по ее вине тоже, но рука Вадима остановила ее порыв. В этот момент Наталья подняла и остановила свой взгляд на ней, и девушка невольно вздрогнула. Столько ненависти было в том взгляде!

Наталья молча проследовала к выходу, но остановилась рядом с Эйрене. Вадим плечом прикрыл любимую, а Наталья только криво улыбнулась.

— Не думай, что ты долго станешь праздновать свою победу, дрянь, — прошептала она, медленно растягивая губы в зловещей улыбке, — я каждый день, каждый час стану проклинать тебя, чтобы твоя никчемная жизнь, что осталась тебе, превратилась для тебя в ад. Вы все, — она обвела взглядом парней и Ирину, — заплатите за мое унижение. Вы все сдохните, а я спляшу на ваших могилах. А ты, — она снова посмотрела на девушку, что взирала на нее с нескрываемым ужасом, — будешь первой.

Вадим даже не успел среагировать, когда Наталья резко дернула подругу за волосы. Девушка инстинктивно отшатнулась, а в руках Натальи остался светлый парик. Белые волосы рассыпались по плечам Ирины. Мужчины замерли, а Наталья громко захохотала. Не стерпев очередного унижения, девушка бросилась вон из квартиры, отталкивая кого-то с дороги. Вдогонку ей несся издевательский смех бывшей подруги.

Вадим бросился за девушкой следом, едва не сбив с ног входящего в этот момент в квартиру Андрея. Он единственный не участвовал в скандале, приехав позже всех. Наталья стояла посредине комнаты, сжимая в руках парик, и плакала навзрыд.

Михаил отмер и сделал шаг к выходу. Андрей шагнул в комнату и недоуменно посмотрел на друзей.

— А что… случилось? — спросил он, удивленный разыгравшейся сценой. Он подошел к Наталье, протянул руку, чтобы обнять ее, но девушка отшатнулась от него.

Михаил бросил взгляд на одноклассника, а затем подошел и забрал из рук девушки чужую вещь.

— Ты — дура, если решила, что сможешь таким образом его вернуть, — тихо проговорил Михаил, — ты долгое время встречалась с ним и должна знать, что шантажом его никогда не заставишь делать то, что ему не нравится…

— Исчезни, ублюдок, — ощетинилась тут же она, — я не успокоюсь, пока не отомщу всем вам. Ясно?

— Значит, точно дура, — вздохнул он, а затем бросил Андрею, — можешь теперь успокоить ее. У тебя это отлично получается, — через паузу закончил Михаил, пристально глядя на Андрея, обнимающего Наталью….

— Когда вы узнали, что невеста вам изменяла? — нарушив тишину, повисшую в кабинете, проговорил Глеб.

Светлана сидела на стуле, уронив голову на скрещенные руки. За все время рассказа, она не проронила ни слова. Вадим не решался приблизиться к ней, чтобы не разрушить все то, что было между ними последние несколько месяцев. Он не хотел потерять еще и ее. Надеялся, что после этой исповеди, она даст ему шанс и простит.

— Мишка сказал перед самой смертью, — нарушил тишину Вадим. — Впрочем, мы о многом тогда еще не догадывались. И что за моим похищением и похищением Эйрене из пансионата, а потом и дальнейшими преследованиями всегда стоял один и тот же человек. Мне даже кажется, что Реин тоже не знал, кого пригрел на своей шее, вернее, принял в свою семью. Да и он всегда производил впечатление серьезного человека, который руководствуется в первую очередь разумом, а не… — он замолчал.

— Вы говорите о… — Глеб даже привстал со своего места, впившись взглядом в лицо Аксёнова. Не может быть! Тогда, Даша может быть в еще большей опасности, чем он думал. Если за всем стоит…

— Да, я говорю о племяннике Ирмелин Реиной — Андрее, — медленно проговорил Вадим, — даже я, проведя в плену долгие четыре месяца, не догадался, что за всем стоит наш общий друг Андрей Темников. Только перед самым моим освобождением, ко мне пришла Наталья. Насладиться свои триумфом и… сказать, что наш с Ирой ребенок… умер, — последние слова он произнес шепотом, гладя куда-то в стену, поэтому не заметил, как вздрогнула Светлана и сквозь слезы посмотрела на него. — И тогда… тогда стало все понятно.

— Расскажите все же, как вам удалось… — Глеб запнулся, не зная, как правильно сформулировать свой вопрос.

— Как мне удалось «стать» Михаилом Снежиным? — горько усмехнулся Вадим Аксёнов, глядя куда-то мимо Глеба. Наверное, в свое прошлое. — Как вы, — он намеренно выделил последнее слово, — уже заметили, что мы с братом сильно похожи. Не близнецы, конечно, но сходство велико. Поэтому эта идея принадлежала Мише. Я жизнью ему обязан, — в глазах Аксёнова сверкнули слезы, но он быстро отвернулся, чтобы спрятать предательские следы своей слабости. — Место, где меня держали… скажем так, прийти туда группе вооруженных бойцов, даже с целью моего освобождения, с доказательствами вины тех, кому принадлежало то «место», было просто невозможно. Официально дом и земля принадлежали какому-то очень богатому человеку, который, как выяснилось впоследствии, был лидером повстанческого движения. Любое вооруженное нападение на территорию — и международный скандал неминуем. И «они» знали это.

— Они… вы подразумеваете?..

— Темников, надо отдать ему должное, всегда умел заводить нужные знакомства и связи, — проговорил Аксёнов с долей зависти в голосе, — мы всегда замечали за ним это качество. И он никогда не гнушался связями с бандитами, которых, как нам тогда казалось, в СССР не было, — снова усмехнулся Вадим, а потом вздохнул, — его бы знания, да в мирное русло. Впрочем, в университете он был лучшим на своем курсе, и ему была прямая дорога в консульство или посольство любой страны. И Наталья ему была под стать, странно, почему она сразу не вышла замуж за Андрея, ведь с ним у нее было иное будущее, чем со мной? — задумчиво проговорил Вадим, — за несколько лет обзавестись такими влиятельными друзьями, да еще на территории страны, где шла война…. Они все продумали. В их исполнении месть, действительно, была «холодным блюдом», — тихо проговорил Аксёнов, снова погружаясь в свои воспоминания.

Как Михаилу удалось одному, без поддержки со стороны провернуть эту вылазку, теперь не узнает никто. Ни как пробирался к месту, где держали в плену его друга, ни как оба уносили ноги под непрекращающимся обстрелом. Никто. Да он и сам не знал и половины, только то, что успел рассказать Михаил перед смертью. Он бы ни за что не рассказал об этом эпизоде своей жизни этому мальчишке, но…. Нельзя скрывать имен героев.

Вот и он совершил однажды ошибку, послушавшись Михаила много лет назад. Ему пришлось испачкать доброе имя своего брата «проваленной» операцией, принять вину на себя, чтобы скрыть настоящие причины. Он не должен был рассказывать никому правды, хотя бы то время, пока не минует угроза со стороны Темникова. Но снова злой рок смешал все планы, меняя правила игры на ходу. И снова его дорогому и любимому человеку грозит опасность, а он ничего не может сделать.

— Мишка нашел меня в состоянии практически близким к смерти. Я не знаю, как ему удалось проникнуть в ту крепость, — Аксёнов нервно усмехнулся, вспоминая те долгие сто десять дней, которые он провел в плену, — и найти меня в том подвале. Выносил он меня на себе. Думаю, ему помог кто-то из местных «обитателей», но он так и не открыл мне имен, наверное, не хотел, чтобы они пострадали. Мишку зацепило пулей, когда мы практически выбрались оттуда — наша пропажа слишком быстро была обнаружена, мы не успели скрыться. Нам всего-то не хватило пары часов, да и мое состояние было… не ахти какое. Сначала за нами послали несколько вооруженных бандитов, и это против двоих безоружных мужчин. Им не повезло… в смысле бандитам. Оба беглеца — военные, один из которых десантник, лучший среди своего выпуска. Мы умудрились голыми руками отобрать оружие, а потом снова погоня.

Цель была близка, когда Михаил глухо застонал, прижимая ладонь к левому боку. Теперь уже Вадим, подхватив друга по руку, увлек его дальше. На руку им сыграли ранние сумерки, что наступают в горах, скрывая беглецов в редких зарослях. Потом несколько километров по колено в воде мелкой речушки, чтобы скрыть следы. Вдали отчетливо слышался лай собак, а, значит, шансы на спасение стремительно неслись к нулю.