Снежная Королева

— Даша — моя! — это тихое предупреждение заставило Михаила вздрогнуть. Он перевел внимательный взгляд со своих сжимающихся кулаков на полыхающие яростью глаза Глеба. В них сейчас застыло предупреждение. Несмотря на то, что Михаилу Даша приходилась дочерью, пусть и приемной, для него этот мужчина был соперником.

Михаил коротко и зло усмехнулся.

— Да? С каких это пор? — он выпрямился на стуле, закинул ногу на ногу и сцепил в замок ладони, положив их на колени. — Я…

— С недавних, — снова перебил его Глеб, — я Дашу не отдам никому и не позволю обидеть. Я люблю ее и даже вам не позволю встать между нами. Я стану с уважением относиться к ее отцу, потому, что она любит и уважает вас. Но манипулировать ею через ее чувства — извините!

Михаил побелел от ярости, но тут же приказал себе успокоиться. Гнев никогда не был хорошим советчиком. Он присмотрелся к сидящему напротив мужчине.

Глеб — молод, но голова у него работает, как надо. Было видно, что он искренне беспокоится за Дашу, хоть и старается не показывать свои эмоции. Видимо, он привык тщательно контролировать себя, что ему — несомненно, плюс. Он понимал, за что дочь полюбила его. Она нашла в этом мужчине именно то, о чем всегда мечтала, с самого детства, хоть никогда и не делилась с ним, своим отцом. Ту каменную стену, за которой можно укрыться от проблем. Он взял их на себя, окружив его девочку заботой и оградив ее от всех злопыхателей, чего не смог добиться он сам. Максим многое рассказал ему, и про отношения между Дашей и Глебом тоже. За те несколько недель, что Глеб прожил в их деревеньке, местные жители, а вернее местные сплетницы, напрочь «позабыли» о том, что его дочь — «проклятая ведьма». Михаил точно не знал, что смог противопоставить им Глеб, но результат его впечатлил. Только вот…

— Не дашь в обиду, говоришь? — Михаил порылся в кармане, извлекая из него серебристую пластину, оказавшуюся новеньким смартфоном. Он положил его на край стола, и пристально посмотрел на Глеба. На то, как меняется его лицо и на нем проступает отчетливое осознание. Рваный выдох срывается с его плотно сжатых губ, а на скулах проступают отчетливые белые пятна. — А что ты скажешь об этом? Кто защитит мою дочь от тебя? От того, как ты обошелся с ней?

Михаил нажал на экране запись и увеличил громкость телефона. В контактах, как и в сообщениях, была стерильная чистота, но он был уверен, что пропажа Даши связана с этой записью. Даже записка, оставленная дочерью на столе под смартфоном, состоящая всего из трех слов — «я ненавижу тебя», была написана на эмоциях, что она испытывала в тот момент, когда прослушивала эту запись.

Пока аппарат прокручивал записанный разговор, Михаил внимательно следил за Глебом, отмечая любую смену эмоций на его лице. Ему было важно знать — говорит он правду о своих чувствах к Даше или это ложь. Заметил, как потемнело лицо мужчины, а в глазах пылала ярость. А затем…

— Ой, — тихонько всхлипнула в уголке, куда забилась с самого начала их встречи, Светлана, когда на стол со всей злости опустились кулаки Глеба.

Михаил тут же подскочил к ней, осторожно обнимая ее за плечи и нежно целуя ладони. Глеб с трудом сдерживал ярость, а тут еще эти голубки милуются. Он перевел тяжелый взгляд на отца Даши, мысленно делая себе заметку обо всем подробно расспросить его, когда все прояснится. Очень уж ему было интересно, почему он прятал внучку от генерала. Михаил, будто прочитав его мысли, резко обернулся, скрестив свой взгляд с ледяным Глеба.

Мужчина побарабанил пальцами по столешнице, а потом нажал кнопку на стационарном телефоне, вызывая своего помощника. Им он обзавелся недавно, когда приехал его непосредственный начальник, и было решено приступать к активной фазе операции. Слишком был велик риск снова упустить всех участников группировки. В этот раз преступники действовали слишком осторожно, несколько раз меняя время и место нового «внедрения». А еще слишком влиятельны были их «покровители», чтобы они могли действовать открыто. Поэтому начальник Глеба изворачивался, как мог, чтобы «убедить» вышестоящее руководство в необходимости операции.

В кабинет заглянул молоденький лейтенант и остановился возле его стола, ожидая поручения. Глеб уже набросал предварительный план действий, и сейчас первым делом необходимо было найти Дашу. Нужно выяснить, кто мог переслать ей эту запись. Ведь Даша могла опрометчиво уехать с кем-то из тех, кого они сейчас ищут.

В число этих подозреваемых у Глеба сейчас входили трое, и одним из них был его брат — Влад. Он исчез несколько дней назад, а его телефон уже неделю находился вне зоны доступа. Его разыскивал отец, прежде чем позвонить племяннику с просьбой о помощи. Друзья и одногруппники только разводили руками, отвечая, что не знают, где он мог быть. Глеб объявил его автомобиль в розыск, но и это не принесло существенных результатов. Попытки найти ту девушку и ее парня, что были с Владом в день «похищения» Даши, тоже были провалены. Глеб злился, понимая, что ничего не может сделать. И вместо того, чтобы сейчас сосредоточиться на поисках любимой женщины, он должен искать одного балбеса, который, вероятно, ввязался в очередную авантюру, пытаясь что-то доказать отцу.

— Возьми, — Глеб кивнул на серебристый смартфон, что лежал на столе, — выжми из него максимум информации. Записи последних разговоров Дарьи — в первую очередь. И мне на стол через пятнадцать минут. Запись, оставленную на диктофоне, разбери хоть на звуки, но я должен знать, кто и зачем ее сделал? Кто говорит? Чей это голос?

— А что, есть сомнения? — с усмешкой вклинился в разговор Снежин, но поймав полный злости взгляд Глеба, с минуту удерживал его, а потом опустил глаза. Глеб никак не прокомментировал его слова, продолжив отдавать распоряжения. И так гармонично он смотрелся в этой роли, что Михаил невольно позавидовал его авторитету. Сейчас он видел, что этот мужчина при власти и чувствует себя в этой среде комфортно.

— Все перемещения телефона за последние трое суток, вплоть до метра, — сказал Глеб, а у Михаила с каждым словом брови поднимались все выше и выше, остановившись где-то на границе роста волос. Светлана тоже сидела с круглыми от удивления глазами и слушала его, забыв о том, что пять минут назад была готова бежать из этого кабинета. Этот мужчина пугал ее до дрожи не только своими странными глазами, но и своим подавляющим видом. Как дочь Михаила смогла полюбить такое… такого?

В доме Михаила она рассмотрела фотографии Даши, и они оставили у женщины двоякое впечатление. На них была изображена молодая девушка с красивым точеным личиком и лучистыми синими глазами в обрамлении угольно-черных ресниц. И странный контраст белых волос и темных бровей. Но первое впечатление она оставила отталкивающее. Свете она показалась слишком высокомерной. Холодность и равнодушие проскакивали даже на тех изображениях, где она улыбалась. Женщина даже боялась встречи с ней, чувствуя в ней если не соперницу, то кого-то близкого к ней. Вероятно, вернее точно, его дочь будет против такой молодой мачехи. А Михаил слишком любит дочь, чтобы не прислушаться к ее мнению. Наверное, он до сих пор любит мать Даши и ее образ в своей дочери. И что бы он ни говорил ей о своих чувствах, она же видит. Как и видела всю галерею в его комнате, из чего сделала вывод, что он любил эту женщину всю жизнь. В тот момент Светлана впервые испытала на себе, что такое ревность — жгучее, неприятное чувство. Даже уход своего бывшего к другой женщине, которая ждала от него ребенка, не вызвал у нее и толики тех эмоций, что испытала она, увидев картины и изображение красивой беловолосой женщины на них. В тот момент она постаралась спрятать ревность за натянутой улыбкой, но получилось откровенно слабо.

И, вот, теперь можно было выдохнуть спокойно, зная, что есть человек, занявший все мысли Даши. «О, Господи», — ужаснулась она своим мыслям и спрятала лицо в ладонях.

— Мы найдем ее, все будет хорошо, — прошептал ей Михаил, целуя в макушку, — веришь?

— Это я сейчас должна утешать тебя, а не наоборот, — также тихо проговорила она, обнимая мужчину за шею. Старательно гнала малодушные мысли, а потом, украдкой посмотрев на занятого разговором Глеба, решила поделиться своими мыслями, — знаешь, он очень любит твою дочь, просто старается не показывать этого окружающим. Возможно, на это есть при…