Снежная Королева

Меня разозлило ее равнодушие.

— Последнее точно тебя не касается, — прорычал я, выходя из себя и хватая Дашу за плечи. — И, если хочешь знать, я не собирался говорить тебе об этом!

— Почему? — «удивленно» хлопнула она ресницами, а я едва сдерживал злость, рвущуюся из груди. Стоило ее снова увидеть и весь контроль ни к черту! — Мог бы быстренько сказать нужные слова, взять меня в охапку и — к деду, помирать. Чудесный вариант, не находишь⁈ Но ты почему-то зашел дальше? Что двигало тобой, Вестник? Тоже исследовательский интерес? Как у твоего отца? Или сомневался в том, кого ищешь? А, может, хотел, как Темников, иметь ручную Видящую…

— Прекрати! — я с силой притянул ее к себе, заглядывая в сверкающие гневом синие глаза. Я давно заметил, что стоит ей разозлиться, как они быстро чернеют, оставляя по краю радужки синий ободок. Но сейчас этого не было. — Что за бред ты несешь⁈ Я никогда не смотрел на тебя, как на объект иссле… подожди, что ты сказала о моем отце? — до меня вдруг дошел смысл ее слов.

— О, ничего особенного, — зло рассмеялась Даша, а я с трудом сдерживался, чтобы не остановить ее одним верным способом — поцелуем. — Всего-то хотел «посмотреть на Видящую, которая родилась намного позже моего сына. Это же нонсенс!», — передразнила Даша, старательно копируя интонации моего отца. У меня даже уголки губ дернулись, и пришлось усилием воли заставить себя не смеяться. Видимо, моему отцу придется долго вымаливать у нее прощение. — А ты, Глеб, тоже для этого приехал в нашу деревню?

Эх, девочка моя, знала бы ты… я и сам не знаю ответа на твой вопрос….

— Даш, все было не так, — я поморщился от досады и отступил на шаг. А еще я был зол на отца, который мне об их разговоре даже словом не обмолвился. Не об этом мне хотелось поговорить с ней, но я видел, насколько глубока ее обида. И понимал, что сейчас в ней говорит задетое самолюбие. Она-то думает, что я по собственному желанию оставил ее.

— А как, Глеб? Как? — с горечью спросила она, отворачиваясь от меня, чтобы спрятать слезы. — Помнишь, ты хотел, чтобы я, если у меня возникнут вопросы, пришла к тебе первому? Чтобы сначала спросила тебя, не додумывала…. Так вот, я пришла и хочу знать, зачем ты использовал меня?

Использовал… что за мысли бродят в твоей голове, родная…?

— Почему же не пришла тогда? — рыкнул я, отпуская ее и отходя к окну. Не мог я больше видеть в ее глазах слезы. Девочка моя, каждая твоя слезника разрывает мое сердце пополам, а если учесть, что их причина — я…

— Да, ты права, сначала все так и было, — глухим голосом проговорил я, с трудом признаваясь в этом даже себе. — Когда отец рассказал мне о моем… «долге», — тут я зло усмехнулся, краем глаза заметив, что Даша вздрогнула, — я был в таком бешенстве…. Не понимал, почему я? Почему со мной это случилось? И эти дневники… они передавались от отца к сыну, в них было такое, что иногда волосы вставали дыбом. Нет, никто не убивал и не расписывал свои «деяния» на страницах, — я смотрел, как глаза Даши распахнулись от удивления и страха, поэтому решил пояснить, — но… мои предки, каждый прошел этот путь и каждый описывал Видящих по-своему. В основном, они говорили о женщинах, которые ждали смерти, как избавления от своего дара. Отец тоже рассказал о своем визите к… — тут я запнулся, понимая, что сейчас причиню боль своей девочке, но она смотрела прямо, ожидая продолжения. — К твоей маме. Даша, поверь, никто из них, и мой отец в том числе, не горел желанием выполнять волю…

— Богов, — закончила за меня Даша. Я кивнул, понимая, как глупо звучат сейчас эти слова, словно списанные со страниц какого-нибудь детского фэнтези. Но, увы…. — Что дальше? — упрямо прошептали ее губы, а я с заметным усилием отогнал нарастающее желание впиться в них поцелуем.

— Я решил найти эту женщину. Поэтому нанялся на работу к Реину… к-хм, генералу Реину, — я кашлянул, слегка смутившись, — а он рассказал мне историю своей дочери. И тут открылся один момент — он ничего не знал о проклятии жены и дочери. Не знал, что они обе — Видящие.

— Да, мама хотела рассказать ему обо всем, но не решилась, — тихо проговорила Даша, глядя куда-то в сторону. — Ее папа был слишком взволнован изменениями у дочери, что фактически насильно заставлял ее лечиться, а она побоялась, что кто-то догадается, что она… что ее… — она тяжело вздохнула. Кажется, я понял, когда у Эйрене Аксёновой случилось первое «видение». Вот, только откуда Даша?..

— Тоже сны? — спросил я, а она едва заметно кивнула и странно посмотрела на меня, словно чего-то ожидая. — Им всегда предшествовала боль, она выкручивала и плавила кости, заставляя каждый раз мысленно сдаваться и… сказать обо всем.

— Почему ты не сказал мне сразу? Почему терпел? — не выдержала девушка, делая шаг ко мне навстречу. Она заглядывала своими синими глазами прямо в душу, — тебе же было больно!

— Я все расскажу, потерпи, — улыбнулся я, ласково погладив подушечками пальцев по бархатистой коже ее щеки. — Реин потребовал от меня, чтобы я нашел его внучку, — меж тем продолжил я, — и тут я был удивлен снова. Он утверждал, что дочери Эйрене всего двадцать один год. Этого никак не могло быть, потому что Вестник и Видящая рождаются всегда в одно время. А тут… Видящая младше Вестника на двенадцать лет. Я рассказал об этом отцу, удивив его не меньше. И да, мне тогда стало интересно…

Даша опустила взгляд. Я понял, что ее задели мои слова, но она старалась не показывать виду.

— Да, папа рассказал, что после его возвращения, мама, как с ума сошла, желая родить ребенка, — тихо призналась она, обхватив себя за плечи руками, словно замерзла. — Но ничего не выходило. Он уговаривал ее, как мог, говорил, что должно пройти время, чтобы она немного пришла в себя, а организм восстановился, но она не слышала его. Только говорила, что она станет последней, на ком будет проклятие. Даже имя дала мне русское, не слишком любила вычурные имена, что давались девочкам. Считала, что у меня будет иная судьба. Она так и сказала твоему папе, что…

— Даша, — я попытался протянуть руку и привлечь ее к себе — такой потерянной она выглядела, но девушка только мотнула головой, отгоняя от себя какие-то мысли.

— Он практически насильно увез маму из Москвы, к каким-то родственникам в Иркутск. Теперь я понимаю, что это были родственники его брата, но… Мама и там не оставила свою идею, а когда папа потребовал все рассказать, призналась, что у нее был Вестник.

— Отец? — спросил я, а Даша скривилась, но постаралась спрятать свои эмоции, — Даш, прости его, пожалуйста, он не знал, что ты…

— Не ст о ит, Глеб, он прав.

— Нет, не прав, но об этом я поговорю с ним сам. Я действительно не стал говорить ничего ему о тебе, что ты моя невеста, но не потому, что хотел тем самым унизить тебя, или…

— Не важно, Глеб, — попыталась перебить меня девушка, а я обхватил ее лицо руками.

— Важно, Даша, для меня важно! Да, я искал Видящую, но думал, что увижу взрослую женщину, ожидающую ребенка или ту, которая его уже родила, замужнюю. Готовую к тому, что ее ждет. Считаешь, что это жестоко с моей стороны⁈ Да. Но тогда я опирался только на те факты, что предоставил мне отец и эти проклятые дневники. Да, женщины твоего рода действительно к тому моменту ждали прихода Вестника, как избавления от этой тяжкой ноши — постоянного в и дения смертей. И уж точно я не ожидал, что встречу хрупкую девочку, противостоящую толпе презирающих ее. Униженную, но не сломленную. Еще и восхищением смотрящую мне в глаза. Тому, кто должен сообщить ей о смерти. Это перевернуло мой мир, а я захотел перевернуть твой, чтобы ты увидела, что-то иное, чем та грязь, что тебя окружала. А потом наша вторая встреча на лугу, а потом твое «похищение» Владом. Уже тогда я знал, что сам никогда не причиню тебе боли. Не скажу ничего, сдохну от боли, но не скажу! Я хотел прожить с тобой столько, сколько отмерит нам жизнь. И, если однажды родится наша дочь — я стану для нее всем. И ради вас обеих сделаю все, что смогу.