Снежная Королева

— Слишком гордая, чтобы склонить голову перед богиней, — насмешливо повторила она, видя, что я недоуменно хлопаю ресницами, и мне вдруг стало стыдно, что я невольно опустила взгляд.

Богиней⁈ Но разве я могу знать их всех в лицо, да еще и в своем сне? Хотя, не знание богов в лицо не освобождает меня от…. Я тряхнула головой, прогоняя бредовую мысль, и снова подумала, что мой посмертный сон больше похож на пьяный бред алкоголика, или шизофреника под действием лекарств….

— Ни то, ни другое, ни третье, — спокойно проговорила женщина в белом, останавливая колесо. Нить на веретене натянулась, грозя оборваться, и сверкнула яркой вспышкой. — Эта… жизнь прожита ярко, но быстро, — задумчиво проговорила она, а я невольно задохнулась от цинизма ее слов. — Как легко бывает оборвать чью-то жизнь, верно, девочка?

Я вздрогнула, все еще косясь на обрывок нити. И пришли воспоминания. Я не хотела вспоминать. Я затолкала их так глубоко, чтобы никогда не вытаскивать снова наружу, но… кто бы меня спрашивал⁈

— Нет, этот выбор всегда дается непросто, — внезапно охрипшим голосом, сказала я, — это тяжело, особенно, если…

— Не оправдывайся, девочка, — спокойно проговорила она, в один миг оказываясь рядом со мной и приподнимая мое лицо за подбородок изящными пальцами. — И себя не вини. Никто не виноват, на все воля богов… или вашего бога?…

И неожиданно на душе стало легко и тепло от ее слов, будто камень свалился, и я почувствовала небывалую свободу. Я, наконец, нашла в себе смелости посмотреть ей в глаза.

— Спасибо, — улыбнулась я ей в ответ, — а… вы? Простите, я не сильна в… мифологии Северных народов…

— Даже так? — чему-то удивилась женщина, а потом, словно что-то решив для себя, улыбнулась. — Я — Фригг, или Фрейя[1], как иногда меня называют.

— Б…богиня⁈ — поперхнулась я, уставившись во все глаза на улыбающуюся женщину. Казалось, ей нравилось ставить меня в тупик.

— Да, — тонким колокольчиком рассмеялась богиня, а потом повернулась и обвела изящным жестом своды огромного зала, — а это мои чертоги — Фенсалир. Мой дворец тумана, где я люблю отдыхать и проводить свои дни за работой, раздумывая, какие просьбы смертных выполнить, а… за какие наказать, — Фригг снова посмотрела на меня, словно чего-то ожидая. Чего?

— Вы… хотите наказать меня? — нерешительно уточнила я у… богини? Блин, сон все больше напоминает сюр.

М-да, вот ничего подобного со мной еще не случалось. Я уже смирилась и с проклятием, и с видениями, но… разговаривать с богами?!!! Так, по мне точно сумасшедший дом плачет с его мягонькими стенками.

— Сказала же, что нет! — совсем по-человечески закатила глаза моя собеседница, — вот же… попалась — недоверчивая. Между прочим, твои предшественницы верили в меня…

И такая обида прозвучала в ее голосе, что мне невольно стало стыдно. Ну, что мне ст о ит поверить в то, что нахожусь я в сказочно-красивом замке и разговариваю с богиней скандинавского эпоса? Зря, что ли, Аринка мне подсовывала книжки фэнтези про всяких там попаданок? А предшественницы? Ну, что им еще оставалось? Да и жили они совершенно в другое время, а мне, девушке из двадцать первого века, сложно поверить в существование богов.

Фригг с любопытством и легкой улыбкой наблюдала за моим лицом. Та-ак, а не читает ли она мои мысли? Впрочем, это же мой сон! Значит, читать не будет. Послышалось, или кто-то недоверчиво хмыкнул?

— Тебе разве не о чем меня спросить? — раздался над ухом мелодичный голос, который отвлек меня от моих мыслей.

Она взмахнула рукой, и возле меня возник стул с удобной мягкой спинкой, который так и манил, чтобы я села. Даже ощутила смертельную усталость, но продолжила стоять, не зная, как отреагирует на мою вольность Фригг. Богиня, все-таки.

Она с интересом посмотрела на меня, а потом довольно улыбнулась и благосклонно кивнула.

— Рада, что не ошиблась в тебе, девочка, — сказала богиня, указывая мне на кресло, — садись. Нам есть о чем поговорить.

Теперь уже я не стала спорить, опустившись на мягкое сидение и с блаженством вытягивая ноги. Вот странно, это мой сон, а я чувствую и осязаю все. Мне не было понятно, зачем я здесь нахожусь, но и начинать разговор первой не спешила.

— Ты можешь задавать свои вопросы, девочка, — проговорила богиня, когда повисшая пауза затянулась. — Я отвечу на все… практически все твои вопросы.

— Спасибо, — признательно прошептала я, а потом набралась смелости и спросила, глядя ей прямо в глаза. — Скажите, почему там, в больнице, вы сказали, что мой дар оплачен и я свободна? Это… что-то значит, да?

— Что ты знаешь о своем проклятии, дитя? — немного помолчав, спросила Фригг.

Я пожала плечами и выдала то, что знала из своих снов.

— Его наложила ведьма на одну из моих… на свою подругу, когда та отказалась… ну… — я замялась, но потом продолжила, — она прокляла не только ее, но и всех девочек, которые родятся в этой семье. Мы… умираем через год после рождения наших дочерей. А еще мы видим смерть тех, кто к нам прикоснется. Все.

— А как оно снимается, знаешь? — допытывалась Фригг.

Я покачала головой. Откуда мне это знать, если о проклятии я узнала из своих снов. Как и том, что ко мне должен прийти… Я помрачнела. Ладно, об этом потом.

— Варна сказала, что проклятие, сделанное на крови с принесением жертвы Тьме — необратимо, — задумавшись, проговорила я.

— Верно. Снять его невозможно, — медленно произнесла Фригг, а я невольно поежилась. Не нравилось мне, что мои мысли, то читают, то я начинаю произносить их вслух. Женщина улыбнулась, а потом продолжила. — Все это ведьма осознала лишь в тот момент, когда ее мать погибла от руки ее возлюбленного. Любовь тоже предается…

— Нет, — решительно прервала я женщину, забыв на мгновение о том, кто она, а кто — я. — Если она настоящая, то это невозможно…

— А как понять, что любовь настоящая? — задала мне встречный вопрос Фрейя. — Ты… уверена, что твоя любовь — настоящая?

— Да, уверена, — твердо произнесла я, глядя ей прямо в глаза. У меня не было и тени сомнения в этом. — Я люблю Глеба, готова отдать за него жизнь. Разве не об этом вы говорили? — дерзко спросила я.

— А его любовь… настоящая? — не обратив внимания на мой тон, продолжила расспрашивать меня богиня, — ты уверена, что он любит тебя?

— Глеб любит меня, — четко произнесла я, — и да — я уверена!

— Но он же… Вестник. Тот, кто пришел, чтобы сообщить тебе о смерти, — холодным тоном проговорила Фригг. — Тебе, верно, неизвестно, какую боль испытывает Вестник, пока ищет Видящую? Ему было очень больно, пока он не нашел тебя, и было больно, пока он хранил твою тайну. И будет больно, пока не скажет ритуальную фразу. Это было моим… испытанием для них…

Я задохнулась от гнева, даже вскочила с места, чтобы высказать все, что думаю о ней и ее способах «проверок». Но насмешливый взгляд лазурных глаз остановил меня от опрометчивого шага. Я покорно опустила голову, чтобы тихо произнести:

— Это… жестоко. Жестоко по отношению к нем… ко всем тем, кого… — я осеклась. Кто я такая, чтобы взывать к совести богини? Я не стала произносить всего вслух, понимая, что она и так это знает, просто сказала, — я уверена в его чувствах. Потому что он не отказался от меня, не сказал мне ни слова о том, кто он. Он защищал меня от нападок сплетниц, от тех, кто годами унижал меня. Ему было больно, но он ни разу не сказал мне об этом. И потом… он помог нам с Владом бежать, остался один на один с бандитами, да и там, на дороге, раненый… он защищал меня до последнего. И то, что я отдала ему — просто капля по сравнению с тем, что он сделал для меня. Любовь не в словах, любовь — в поступках.

Снова повисла гнетущая тишина, которую не мог нарушить даже ветер, что бесновался за высоким окном. Только сейчас я обнаружила, что природа за пределами стен замка ожила и…

— Вот тебе и ответ на твой вопрос, дитя, — спокойный голос Фригг вывел меня из задумчивости.

Я обернулась, удивленно смотря на довольную богиню. Я что-то не поняла? Или пропустила еще что-то? Или все было так просто, что… не пришло в голову ни одной из моих предшественниц⁈