До мурашек

А через пару секунд я уже впиваюсь пальцами в изголовье кровати и, выгнувшись до предела в пояснице, сдавленно стону от того, как растягивает набухшее лоно его член. Крепко удерживая мои бедра одной рукой, другой Лёва издевательски ласково гладит мою покрывающуюся испариной спину, когда сразу переходит к размашистым глубоким толчкам. Роняю голову на руку, громко, всхлипами дышу, чувствуя, как от перевозбуждения всё влагалище немеет и ноги превращаются в желе, не держа. По бёдрам гуляют токи желания, на глазах слёзы набухают. Чёрт, мне так нестерпимо сладко, что я это перенести не могу. Реветь хочется в голос, подаваясь ему навстречу.

- Эй, ты что такая возбужденная? - хрипло, со смешком интересуется Лёвка, хлестко шлепая меня по заднице.

Конечно, он замечает. Он только вошёл, а меня уже всю выгибает. Я сама чувствую, как жадно и плотно его сжимаю внутри, словно до истерики боясь отпустить. Не отвечаю ничего, шумно дыша. Кроет.

Лёва ложится сверху на мою спину, накрывая своим запахом и обжигающим влажным теплом. Облизывает шею, просовывает руку между широко расставленных ног и находит пальцами клитор. Амплитуда толчков так становится гораздо меньше - он просто полностью во мне, двигается коротко и часто, раздражая все точки внутри.

От всего этого вместе тонко вою, отталкиваясь руками от изголовья кровати и становясь практически вертикально, сопротивляясь давлению его тела на спину. Вжимается сзади ещё сильнее в меня, трёт клитор, бёдра начинают дрожать, и меня скручивает оргазмом, таким острым, что от судорог больно сводит мышцы.

Пытаюсь отстраниться, но Лёвка не даёт - только двигаться перестаёт, ловя спазматические сокращения влагалища. Как в тумане слышу его несвязный блаженный мат вперемешку с ласковыми словечками. Почему-то слёзы чертят дорожки по щекам.

Более-менее прихожу в себя только секунд через пятнадцать. И Лёва, чувствуя это, тут же обратно ставит меня на четвереньки, давит между лопаток, чтобы прогнулась сильнее, и начинает быстро трахать, догоняя меня. Лоно словно наждачкой трёт от сверхчувствительности, но меня такая слабость накрыла после оргазма, что даже лень просить его быть нежнее. Почему-то внимание больше привлекает ощущение, как капелькой стекает собственная смазка по внутренней стороне бедра. Лёвкины толчки быстро становятся хаотичными и резкими. Сдавленный стон, замирает, дергается внутри лона, и меня окутывает ментальной волной его кайфа вместе с ощущением вплеснувшейся горячей спермы.

Ещё пара медленных, с оттяжкой толчков, и он отпускает с меня, целуя в лопатку. Ложится рядом на спину, притягивает к себе и касается губами моих приоткрытых, пересохших губ. Неспешно проскальзывает языком в рот, и я с удовольствием отвечаю, рассеянно думая, что всё-таки вот именно этот поцелуй сразу после - мой самый любимый момент в близости...

- Ну, рассказывай, - отстранившись, предлагает Лёвка, криво улыбнувшись и шаря внимательным взглядом по моему лицу.

- Что? - прикидываюсь дурочкой, уютно устраиваясь на его груди.

- Всё...

- Хм-м-м, - тяну, перебирая пальцами волоски около его плоского соска.

- Знаешь, ты очень сексуальная, когда делаешь вид, что у тебя не взрывается голова от Мишкиного шума, - выдаёт Лёва.

Прыскаю со смеху, кивая.

- Ну с непривычки громко, да. А у тебя странные понятия о сексуальности, - кокетливо кошусь на него.

- Ничего странного, просто они все связаны с тобой, - умасливает, хитро щурясь.

- Да ты просто братец Лис, а не Лев, - улыбаюсь и, приподнявшись, целую Лёву в губы.

Отвечает, обхватывая ладонью мой затылок и удерживая близко к себе. Сплетаемся языками, прерывая разговор, теряем его нить. Когда Лёвка отстраняется, взгляд у него уже совершенно другой, затуманенный и серьёзный.

- Ты же не сбежишь от нас? - тихо и хрипло.

Медленно мотаю головой, гладя пальчиком его брови, нос, обводя губы.

- Завтра ещё работы в доме начнутся, сначала санузлы, потом коридор, потом гостиная, но ты всё равно не убежишь, - говорит Лёва так же тихо, но уже не спрашивает, а словно приказывает. Не даёт других вариантов.

- Запрёшь меня? - выгибаю бровь, слабо улыбнувшись.

- Не хотелось бы этого доходить, - а вот он не улыбается. Наоборот поджимает губы.

Целую эту твёрдую линию.

- У тебя чудесный сын, Лёв...Ну куда я убегу? Знаешь, ты с ним разговариваешь с особенной интонацией. Никогда у тебя такой не слышала.

- Какой? - интересуется, закидывая руку за голову. Чувствую, как снова расслабляется.

- Не знаю... Заботливой, оберегающей, с любовью.

- А с тобой я разве не так разговариваю? - легонько щипает меня за щеку.

- Не так, по-другому. Но я бы, конечно, и не хотела, чтобы так же.

- Почему?

Облизываю губы, прежде чем ответить, и путешествую рукой вниз по его рефлекторно напрягающемуся под моими пальцами животу.

- Потому что, когда ты говоришь со мной, я чувствую, что ты меня хочешь, - говорю ему в губы, обхватывая в кольцо наполовину вставший член.

- Сучка...- бормочет так восхищенно, что я смеюсь, - Давай ещё?

- Мишу не разбудим?

- Здесь звукоизоляция - огонь. Это же бывшая спальня моих родителей, - со знанием дела заверяет меня.

53. Гулико

Беспощадный будильник разражается стандартной мелодией ровно в семь утра. Страдальчески стону, зарываясь носом Лёвке в подмышку. И там, вдыхая его сонный, разогретый запах, прячусь от этого бренного мира. Так застываю на пару секунд, но чуда не происходит и все же приходится протянуть руку, чтобы наощупь найти телефон на тумбочке и отключить звук.

- Со мной побежишь? – бормочу Лёве в губы, гладя твердый мужской живот.

- Может лучше и ты не побежишь? – прижимает меня к себе ближе, - Давай тут поупражняемся. И кардио, и растяжка…

Луплю его по наглым лапам и сажусь на кровати, растирая лицо в попытке быстрее проснуться. Режим есть режим. Он давно впаян в мои установки, и сейчас я не вижу ни одной причины пропускать тренировку. Темп нельзя сбивать.

- А пока я тут не жила, ты со мной бегал, - обличаю его коварство.

- Не с тобой бегал, а за тобой. Это разные вещи, Гулён, - хрипло хмыкает Лёва, поудобней впечатываясь щекой в подушку и закрывая глаза.

- А сейчас, значит, можно не бегать? – театрально возмущаюсь, тормоша его за плечо.

- Пока вроде догнал, - улыбается с закрытыми глазами.

Хочется стукнуть, но вместо этого наклоняюсь и целую в мягкие от полусна губы, ловя тёплое дыхание. Лёвка тут же пытается углубить поцелуй, но я уворачиваюсь.

- Я тебе припомню, - обещаю ему, поднимаясь с постели.

- Даже не сомневаюсь, - фыркает Лёва, накрываясь с головой одеялом.

Скольжу по его силуэту взглядом, ощущая укол лёгкого сожаления, но…нога сама себя не разработает.

Надев леггинсы и хлопковый топ, застегиваю поясную сумку, вставляю неизменные капельки наушников и выхожу из спальни, бросив прощальный взор на Лёву, успевшего за это время распластаться на кровати звездой, сбросить одеяло и уснуть богатырским сном. Он - само олицетворение словосочетания «бесстыдная безмятежность». Бесстыдная, потому как боксеры его со вчерашнего вечера непонятно где. Улыбка так и приклеивается к моим губам, пока, напевая, иду по коридору.

И я сама расслаблена и немного витаю в облаках, и потому, когда прямо перед моим носом резко распахивается дверь, от испуга и неожиданности чуть не падаю в обморок.

- Теть Гуль, доброе утро, - взлохмаченный мини -Лёвка в пижаме с эмблемой Хогвартса трёт сонные глаза, пока я одной рукой хватаюсь за сердце, а другой вытаскиваю наушники.

- Привет, ты почему не спишь?

- Выспался, - пожимает худенькими плечами.

- Семь утра…

Никак не реагирует на это замечание.

- А папа встал? – заглядывает за мою спину.

- Нет, Миш, он ещё спит. И ты бы тоже спать пошёл. Сейчас совсем-совсем рано.

- Я не хочу, - смотрит мне в глаза, - А ты куда?