Страница 14 из 47
Репортерша скользнула взглядом по французу и прищурилась, пытаясь разглядеть лежащий за его спиной труп. Но обзор быстро загородил вставший рядом с ним Ермаков.
— Стрыкин, какого рожна посторонние в холодной? — так зычно рявкнул он, что все, включая меня и репортершу, вздрогнули. — Только газетчиков мне не хватало. Суют нос куда не просят… Гони в три шеи.
Спорить с ним никто не решился. А открывшую было рот дамочку, крепко схватили под ручку и, не забыв закрыть за собой, буквально, вынесли за дверь.
В помещении воцарилась гнетущая тишина. Прекрасный момент чтобы сделать ноги, пока у разозленного в край пристава не появилось ко мне еще больше вопросов.
— Ладно, пойду я, — прошептала, посылая Полю Маратовичу любезную улыбку. — У вас еще много работы, не буду мешать.
Все равно все важное я уже выяснила. Круг тех, кого следует опросить в первую очередь, мысленно очертила. А значит — пора домой.
Тетушка, поди, места себе не находит. А мне еще для нее легенду правдоподобную успеть бы сочинить…
— Госпожа Леденцова, — нахмурился пристав. — Ваши аргументы в свою защиту будут мной тщательно проверяться. За сим извольте передать его сиятельству графу Бабишеву, что я в скором времени нанесу ему официальный визит.
— Всенепременно, — расплывшись в слащавой улыбке, я помахала мужчинам и схватилась за ручку двери. — Еще увидимся.
— Софья Алеексевна, — тут же распетушился Лавуазье. — С этого дня вы всегда желанный гость в нашем участке.
— Не приведи господь, — донеслось до уха вторившее французу бурчание Гордея. А потом захлопнулась дверь и свист ветра заглушил все посторонние звуки.
Рассвет успел окрасить линию горизонта в ярко-алые цвета. Но, благо, солнца было еще не видно.
Вылезая из сугроба на вычищенную от снега дорожку, я отряхнула подол юбки. Шагнула в сторону участка, да так и не вошла. Вовремя заприметив у конюшен того, кого искала. — Яков, если не ошибаюсь? — возящийся с лошадьми рыжий паренек, чьи щеки, при виде меня, стали напоминать перезревшие томаты, удивленно захлопал глазами.
Затем одернул кафтан и встал по стойке смирно, гордо выпятив не сильно внушительную грудь.
— Рядовой Мещанского полицейского участка Яков Григорьевич Барто, — отрапортовал он четким, правда, не таким зычным, как у пристава голосом, и… сглотнул.
Стрельнул глазами по сторонам. Даже за спину мне заглянул, явно опасаясь внезапного появления своего строгого начальства.
— Софья Алексеевна Леденцова, — ободряюще улыбнулась я. — Можно вас на два слова? Больше не задержу.
Парень важно нахмурился и кивнул.
— Слушаю вас, барышня.
— Помниться, вы сегодня упоминали некую даму… Мадам Жужу? — услышав из моих уст это имя, он громко крякнул и закашлялся. Пришлось наклониться и постучать ему по спине. — Не будете ли вы так любезны, подсказать мне ее адрес?
— Софья Алексеевна, не губите, — важности во взгляде поубавилось, на ее место пришел нешуточный испуг. — Благородным барышням у мадам Жужу делать нечего. Место там… неприличное. Да и Гордей Назарович меня потом и в хвост, и в гриву…
— Яков Григорьевич, я верю, что вы действуете из самых лучших мотивов. Но мне действительно нужна эта информация и я ее получу. Если не от вас, так от кто-то другого. Прошу, облегчите мне жизнь. Со своей стороны обещаю в неприятности не ввязываться. А господину приставу и подавно ничего не говорить.
Парень замялся. Между бровей показалась морщинка. Не частая гостья на его гладком лбу. Затем опустил голову и тяжело вздохнул.
— На Поткинской она обитает. Дом приметный, из зеленого кирпича. Рядом булочная купца Камзолкина. Только середь дня ходу туда нет. С вечера двери открывают.
Поблагодарив рыжего, я направилась к дороге, где в ожидании пассажиров томились извозчики.
Уставшие, не выспавшиеся, они, заприметив меня, тем не менее расплылись в заискивающих улыбках. Авось барышня расщедрится, полрубля к тарифу накинет. И я бы накинула, не жалко. Но дойти до пролеток была не судьба.
Передо мной выскочила запряженная тройкой коляска. Резко остановилась. И с пассажирского сиденья раздался знакомый женский голос с повелительными нотками,
— Садитесь, барышня. С ветерком прокачу.
Оценивающий взгляд. Хитрый прищур.
Девушка даже не пыталась завуалировать свое приглашение прокатиться — помощью ближнему. Ее корыстные намерения читались на покрасневшем от мороза лице, как в открытой книге. И мне бы гордо отказаться. Да вот незадача — я тоже была не прочь устроить ей обстоятельный допрос.
Решившись, я незаметно кивнула плывущему за мной призраку, приняла от извозчика руку, ступила на подножку и села рядом с любопытной дамочкой. Укрыла ноги предложенной меховой накидкой, назвала улицу и номер дома тетушки, и демонстративно отвернулась в сторону. Всем своим видом давая понять, что добыча я не из легких.
— Позвольте, угадаю. Софья Алексеевна Леденцова. Племянница госпожи Замировской и невеста графа Бабишева?
«Тоже мне фокус!» — усмехнулась я про себя. — «Сотрудник желтой газетенки, из небольшого городка, узнал знакомый адрес. Или мне нужно впечатлиться?»
Девушка, меж тем, продолжала забрасывать удочки.
— Заметила вас в полицейском экипаже, прибывшем из Перемейского парка. Погибшая там ваша знакомица?
— С кем имею честь? — резко прервала я сорвавшийся на меня поток вопросов.
— Ох, какая я грубая. Покорнейше прошу простить. Дарья Спиридоновна Колпакова, городской репортер «Сплетника».
— Ведете криминальную хронику?
Верно не привыкшая, что вопросы задают ей, а не наоборот, девушка нахмурилась. Но быстро оправившись от замешательства, снова расплылась в покровительственной улыбке.
— А вам палец в рот не клади, Софья Алексеевна, — подмигнула она мне. — Откусите с корнем. Ваша правда. Увлекалась некогда написанием криминальных романов с продолжением, для одной ежедневной газетенки. Под мужским псевдонимом, конечно же. Издатель категорически запрещал его разглашать. Как можно, я же барышня. А кому нужны женские писульки?
Последнюю фразу Дарья явно процитировала, зло скрипнув зубами.
— Уволились?
Она кивнула.
— И ни о чем не жалею. Делала им тираж, а денег жадничали, платили копейки. Зато в «Сплетнике» издатель, дай бог каждому. И женщин уважает, и платит прилично. А подивившись моему таланту, предложил вести криминальную колонку. — Кажется, мне повезло. Девушка оказалась разговорчивой, открытой, живой. Выудить из нее нужную информацию будет не сложно. — Не желаете отзавтракать в кофейне при «Картечи»? Там бесподобные пирожные с ванилью. Знатные барышни в очередь выстраиваются.
— Спасибо, нас и дома хорошо кормят, — улыбнулась я, вспомнив накрытый Глашей стол. — Да и задержалась я больно. Тетушка будет переживать.
— Понимаю, — Дарья, судя по виду, нисколько не расстроилась. Задумчиво пожевала губу. И решившись, наклонилась ко мне. — Знаю, полиция запрещает разглашать тайны следствия. Но даю вам честное и благородное слово, о нашем разговоре не узнает ни души…
Честное и благородное слово… Если бы оно сжигало каждого лгуна, на улицах было бы не протолкнуться от догорающих тел.
— Ежели я права, только кивните — это снова… он?
Пришла моя очередь хмурится.
— Он?
— Китежский потрошитель? Ночной душегуб? Князь Тьмы?
Что-то щелкнуло в голове и в памяти всплыл Яшка, тоже упоминавший некого князя. И строгий взгляд пристава, заставивший паренька прикусить язык.
Князь Тьмы… Что же вы от меня скрываете, Гордей Назарович?
— Простите, о каком князе идет речь?
Газетчица удивленно захлопала глазами.
— София Алексеевна, вы будто не из Китежа, право слово! Газеты который год о нем трубят?
— Мы с тетушкой не читаем газет, — быстро нашлась я. — Предпочитаем им вышивание. Но, если вы поделитесь, буду премного благодарна.
— Поделюсь, — кивнула Дарья. — Но имейте в виду, история уж больно кровавая…
Дарье, к счастью, не потребовались мои заверения в крепких нервах и здоровом сердце. Убедившись, что все мое внимание поглощено ее выдающейся персоной, девушка склонилась к моему уху.