Страница 46 из 82
С чувством выполненного долга я закрыла калитку и пошла досыпать.
Из темноты вышел высокий худой мужчина, нагнулся, поднял палку и внимательно осмотрел её. На его губах заиграла улыбка.
Утром ни свет ни заря, дядюшка уже был на ногах. Он растопил печь, прожарил инструменты, вымыл пол и, когда я вошла в парикмахерскую, испуганно заговорил:
- Истинно тебе говорю, доченька, не поддался я на их речи! Сразу распознал, что хотят они меня снова в пучину тьмы беспросветной затянуть! Злого умысла не имел я! И не помышлял о дурном!
- Вот и молодец. Ты, Яковлевич, не переживай, я тебя в обиду не дам. Но и ты не вздумай моей добротой воспользоваться, - я предупреждающе посмотрела на него. – Что скажешь?
- С тобой я! – дядюшка прижал руки к груди. – Разве я враг сам себе?
Действительно. Вряд ли ему снова под замок хотелось.
Минодора явилась и этим утром. Я начала замечать, что в ее глазах появилось некое упрямство, словно она наточила свой томагавк и встала на тропу войны.
- Как дела дома? – поинтересовалась я, когда мы переодевались.
- Все так же, – Минодора нервно швырнула платье на спинку стула. – Матушка не слышит меня. Она опять взялась меня сватать. Сегодня к нам на ужин должен прийти купец Колодников с сыном и супругой.
- Может, этот сын неплохой парень, - предположила я. – И вы понравитесь друг другу. Всякое бывает.
- Да знаю я его! – фыркнула девушка. – Он в три раза толще меня, еще и животом мается! Нет уж, спасибо! Мне таких женихов не надобно! Я вот схудаю, стану красавицей, а он подле своим салом трясти будет? Маменька его жаловалась, что ему ни изюму, ни капусты нельзя, иначе всё, дом неделю проветрить не могут! А он все одно жрёт…
- И что ты делать будешь? – мне было искренне жаль ее.
- Я матушке сказала, что не выйду к ужину, и никто меня не заставит, - твердо сказала Минодора. – Она меня батюшкой пугать вздумала. Мол, вернется он домой и вразумит по-отечески. Дабы я родительскому слову не перечила да дурью не маялась.
- Боишься?
- Нет. Ежели я решила, с пути не сверну. Даже батюшка мне теперь не указ, - она произнесла это так, что я поверила. – Надоело мне.
Конечно, такая твердость была похвальной, но вот я немного сомневалась в том, что если купец захочет приструнить дочь, то у него это не получится. Минодора полностью зависима от отца.
Несмотря на все это, мы отлично позанимались. Купеческая дочь с маниакальным упорством делала все, что я ей говорила. Ни капризов, ни стенаний, ни знаменитого «не могу больше, давай немного передохнем».
Когда мы присели на траву, чтобы немного передохнуть, я спросила:
- Булки не ешь?
- Бог с тобой! – возмутилась Минодора. – Курочку отварную откушиваю, кашу без масла… Репу вчера ела… Свеклу опять же… Морс, правда, пью да квасок. Яйца еще жалую. Люблю их.
- Молодец! Больше овощей ешь, они очень способствуют красоте фигуры, - я не могла нарадоваться своей ученице. Хоть бы ее родственники ничего не испортили, не сломали девку!
Минодора сходила в душ, переоделась и перед тем как уйти, вдруг спросила:
- Ежели чего случится, можно к тебе перебраться?
- Конечно. Отсюда тебя никто не выгонит, - ответила я, и она благодарно улыбнулась, а потом обняла меня.
- Благодарствую, Елена Федоровна, голубушка.
Минодора ушла, а у меня на душе было неспокойно. Если в семье Жлобиных произойдет скандал, и девушка сбежит ко мне, легко точно не будет. Я буду виновата во всех грехах. Но и отказать ей не смогу, потому что это не по-человечески.
__________________________________________________________
* Белокурая Жози - персонаж из фильма “Неуловимые мстители”.
Глава 45
Жариков сразу направился в Москву, понимая, что в большом городе спрятаться легче, чем в какой-нибудь провинции. Раствориться в толпе именно то, что сделал бы нормальный человек. Доехав до знаменитого придорожного трактира, он узнал очень любопытную историю и очень подозрительную ко всему прочему. В нем останавливались интересные постояльцы. Молодая девушка с ребенком, трое слуг и офицеры. Как раз они и привезли всю компанию в трактир.
Почему Жариков заинтересовался именно ими? Да потому что девица уж слишком подходила под описание Ольги Дмитриевны Черкасовой. Сыщик показал ее портрет и служащий трактира подтвердил, что это была именно она. Оставалось узнать, что за люди путешествовали с ней. Двое из них беглые крепостные, а остальные? Откуда они взялись?
Служащий трактира вспомнил, что девицу звали Елена Федоровна. Значит, барышня Черкасова скрывается под чужим именем. Жарикову не составило труда посмотреть регистрационную книгу на заставе, в которой он нашел запись, что такого-то числа в такое-то время в Москву въехала Волкова Елена Федоровна с младенцем в сопровождении слуг.
Ну а дальше все было совсем просто. Отыскав старика по фамилии Волков, Жариков нашел и девушку. Он некоторое время наблюдал за ней, но, несмотря на то, что ее внешний вид соответствовал описанию, сыщик немного сомневался. Барышня уж никак не походила на кроткую, милую девицу. Это был ураган в юбке!
Даже если предположить, что это Черкасова Ольга Дмитриевна, то откуда у нее младенец? Документы? И ведь парикмахер считает ее своей родственницей… Странно. Может Елена Федоровна, просто сильно похожа на беглую барышню? Но чтобы узнать правду, нужно было отправиться в то место, откуда прибыла Волкова. Расспросить людей. Хотя бы узнать какую внешность имела молодая мать!
Но Жариков решил еще немного понаблюдать за странной девицей. Вдруг проколется? Пару дней не сыграют никакой роли. А зря ехать черт-те куда тоже не хотелось.
Если честно, сыщик все же склонялся к тому, что она не имеет ничего общего с беглой барышней. Да любой человек сказал бы тоже самое! Так девушек из хороших семей не воспитывали. А эта мало того, что дралась, ругалась, расхаживала в странных портках, так еще и мужикам бороды стригла. Последнее вообще не вязалось с Ольгой Дмитриевной. Где бы она такой науке выучилась? Ерунда, да и только!
Жариков принялся расспрашивать о родственнице парикмахера Волкова. Одни хвалебные оды. Умница, мастерица, руки золотые! Стрижет так, словно ее сам Бог на это дело благословил. Нет, точно он не по тому пути пошел. Нужно снова все начинать сначала.
* * *
- Еленочка Федоровна, поговорить бы надобно…
Я пересчитывала деньги, сидя в одном из кресел для клиентов. Хотелось понять смогу ли я купить новые инструменты и заказать униформу.
- Давай поговорим, - мальчишка всегда вызывал у меня улыбку. Такой милый шалопай. – Что ты хочешь?
- Признаться сначала желаю, - важно произнес Прошка и так тяжело с подвыванием вздохнул, что сразу стало понятно – виноват.
- Признавайся, - я старательно сдерживала улыбку. – Не бойся. Не съем я тебя.
- Без спросу кашу таскал. Хлеб брал, два пирожка намедни спёр, три картофелины, молока крынку и сала кусок, - мальчишка поднял на меня глаза. – Вот вам мое признание.
- Так, хорошо, что признался. А воровал-то зачем? Если хочешь есть, просто скажи Евдокии она тебя покормит. У нас здесь голодом не морят, - спокойно ответила я. Наверное, он думал, что я начну его ругать, поэтому в его глазах появилось изумление.
- Что и за ухо таскать не станете?
- Не стану. Так зачем воровал?
- Не для себя! Вот вам истинный крест! – Прошка перекрестился. – Для Машутки!
- Это еще кто? – я взяла его за руки и подтащила к себе. – Прохор, я ведь тебе всегда говорю: не скрывай ничего. Рассказывай мне. Я пойму, и мы вместе найдем выход.
- Я хотел, а потом подумал, зачем вам это… Вы и так вся в заботах, - он виновато взглянул на меня.
- Ладно, рассказывай, что это за Машутка, которой ты кашу таскаешь?
- Она в конце переулка живет. У нее мамка померла месяц назад. – Прошка жалобно шмыгнул носом. – А Машутка мелкая совсем. Пять годков ей. Помрет ведь с голоду…