Шлейф сандала

Я не знала, как правильно обращаться к нему, поэтому решила просто опустить этот момент.

- Я тоже не жалуюсь, - ответил Давид, а потом вдруг спросил, глядя на мои губы: - Позвольте пригласить вас на прогулку у пруда. Сегодня вечером. Когда на него опускаются летние сумерки, там очень красиво.

Ну, конечно. Вечером на прогулку. Наверное, если бы вместо меня стояла какая-нибудь графиня, то ее бы он пригласил в ресторан или хотя бы на дневную прогулку в парк среди людей. А меня можно охмурять вечерком у пруда, под кряканье уток в камышах. Я не была сведуща во всех правилах отношений между мужчинами и женщинами этого времени, но то, что это неправильно, прекрасно понимала. Неприлично. Нет уж, мачо! Перетопчешься!

- Спасибо за приглашение, но вечером у пруда мне делать нечего, - с каменным лицом ответила я. Меня это очень задело. – Не выношу сырости.

- Я обидел вас? – Давид шагнул ко мне, но я шагнула от него.

- Зачем вы спрашиваете то, что и сами знаете? – я усмехнулась. – Когда вы сопровождали нас, я решила, что мне посчастливилось встретить благородного мужчину. Давайте сделаем вид, что мы никогда не встречались. Так будет лучше.

- Елена Федоровна! – я почувствовала на своем запястье его горячие пальцы и угрожающе протянула:

- Руки убрал, дитя гор. Я тебе не фифа из будуаров.

Пока княжич обтекал от моих слов, я махнула Прошке, и мы быстренько завернули за угол.

Глава 38

Моему возмущению не было предела. Нет, нормально? Вряд ли в этом времени вот так свободно женщинам можно ходить с мужчинами на свидания в сумерках! Если бы Давид хотел чего-то серьезного он бы стал ухаживать за мной, возможно, попытался познакомиться с моими родственниками. В данном случае с дядюшкой. По идее он ведь мной опекается после смерти племянника. Но нет… Я была далеко не дурой и прекрасно понимала, что князья не женились на женщинах, социальный статус которых не дотягивал до их положения. Вот и нечего ко мне свои клешни тянуть! Любовницей я точно не буду!

Конечно, когда-то в моей жизни появится мужчина, но он должен относиться ко мне с уважением и всей серьезностью. Репутация очень хрупкая вещь. Если разрушить ее, то восстановить практически невозможно. А еще мне не нужно было лишнее внимание к моей персоне. Я и так скольжу по хрупкому льду. Неизвестно, как обстоят дела с поисками. Меня ведь сто процентов ищут мачеха со своим тухлым сынком Николя!

Единственное, что могло стать проблемой, так это настойчивость Давида. Кавказские мужчины горячие, они не приемлют отказа, стараясь добиться своего различными способами.

Махмуд тому доказательство. Это Дракула в исполнении Герри Олдмана! Уверенный в себе, настойчивый, а как он мог себя подать! Закачаешься! Вот тот самый тестостерон, который из них прет с мощью лавины и привлекает женщин. Мы видим перед собой самца, который знает, чего хочет, который сильнее других. А это очень подкупает, особенно когда ты сама «асфальтовый каток».

Пусть наши отношения с Махмудом начались не с того, что он изначально ожидал, да и вообще моя персона не рассматривалась им на предмет влюбленности. Но я все равно впечатлилась мощным парнем с суровой внешностью. Они с другом сидели в кафе, куда нас занесло с подругой. Кристина, в отличие от меня была длинноногой блондинкой с осиной талией, поэтому все внимание было приковано к ней. Меня это не особо обижало. Во-первых, я привыкла, а во-вторых, как-то не особо стремилась к отношениям. И вот тут началось… Кавказские комплименты выплескивались, будто из рога изобилия. Причем их креативность зашкаливала. «Сэрдцэ в осколки, инфаркт от тебя принял!», «Нэ-эт, ты не чудо, а чудэса на виражах!», «Нефертити с конкрэтной такой буквы», «Афродита рядом с тобой кальян не нюхала!».

Когда мы собрались уходить, Махмуд последовал за нами и попытался схватить Кристину за руку. Ну, я и провела бросок через бедро с захватом шеи двумя руками. Девочка я была немаленькая, мягко сказать, да и эффект неожиданности опять же… После этого Махмуд посмотрел на меня другими глазами. Случилась любовь с первого взгляда.

Он не выпрашивал моего внимания, не уговаривал сходить на свидание, просто прямо сказал, как будут развиваться события. Махмуд обезоружил меня. Я в первый раз в жизни почувствовала себя женщиной.

Вот в этом и была основная опасность. Никаких горцев! Нужно пресекать все попытки поползновения в мою сторону!

Я тяжело вздохнула. Но хорош ведь, подлец! Как хорош!

- А чего это вы так на него посмотрели, будто сейчас отоварите? – Прошка заглянул мне в глаза. – Обидел он вас, поди, чем?

- Тебе показалось. Мы просто поговорили, - ответила я, решив, что нужно выбросить из головы этого ценителя Хванчкары. Или что они там пили в это время? – Этот человек помог нам, когда мы ехали сюда.

- А-а-а-а… - протянул Прошка. – Видно, что из благородных… А глазища - как сажа в печи! Глянет-глянет, аж сердце в пятки опускается! Ежели он стричься к нам придет, крестик надевайте, Еленочка Федоровна и читайте «Да воскреснет Бог, и расточаться врази Его»!

- Спасибо, Прошка. Обязательно так и сделаю.

Пора уже записывать его цветистые фразы.

Мы уже почти подошли к аптеке, когда мальчишка вдруг сказал:

- Это хорошо, что вы к Никите Мартыновичу ходите. Грустно ему видать одному.

- Конечно, грустно. Человеку одному быть нельзя, - согласилась я с Прошкой. – Мы будем его часто навещать.

- Он, наверное, постоянно доченьку свою вспоминает, - парнишка грустно посмотрел на меня. – Саша хорошая была. Добрая, будто ангел небесный!

- Ты знал ее? – с любопытством поинтересовалась я.

- Ее все знали. Саша беднякам помогала, – Прошка забежал вперед и остановился. – А еще она красивая была! Волосы как лен, а глаза словно небо синие!

- Жалко очень ее. Несправедливо когда хорошие люди умирают.

Он оглянулся и, прижавшись к моему боку, зашептал:

- Дык Саша не просто померла! Убили ее!

- Как это убили? Никита Мартынович сказал, что ее карета раздавила, - почему-то тоже зашептала я. – Откуда ты это взял?

- Все об этом говорили! Знаете, чья ее карета раздавила? Ни в жисть не догадаетесь! – мальчишка несколько раз моргнул широко распахнутыми глазами.

- Чья?

- Жлобина Бориски! – выпалил Прошка и замер в ожидании моей реакции. – Ага!

- Сашу переехала карета Бориса Жлобина? – я обалдела от такой новости. – Может, случайно вышло?

- Случайно да не случайно! – хмыкнул он. – Жлобинский сынок проходу ей не давал! А Саша ему отворот-поворот! Вот он и осерчал!

Я, конечно, все могла понять, но раздавить каретой отказавшую тебе женщину - это как-то слишком.

- На сплетни похоже. И что же его в тюрьму не посадили?

- Это рано утром случилось. Саша за молоком шла, а Борька от цыган ехал! Тогда они в «Яру» песни свои распевали! – горячо заговорил Прошка. – Никто не видел, что случилось, а он сказал, что дочка аптекаря сама под колеса бросилась!

- Так, может, задумалась она? Вышла на дорогу… - начала предполагать я, но мальчишка не дал мне развить мысль.

- Никто не видел, а я видел!

- Что ты видел?!

- Я Сашу ждал на той стороне улицы, - он кивнул на булочную. – Тамочки. Медку украл майского, хотел ее угостить. Смотрю, экипаж несется, а рядом с конюхом Жлобинский сынок сидит! Морда красная, в вожжи вцепился и правит! Нажрался он в «Яру»! Увидел Сашу и понесся на нее, окаянный! Потом спрыгнул на землю и оглянулся. Я еле успел за углом спрятаться!

- Что ж ты не сказал никому? - у меня даже во рту пересохло.

- Кому, Еленочка Федоровна? Кто мне поверит? А потом чего? В бега? – Прошка удивленно взглянул на меня. – И меня бы угробил Жлобин!

Действительно, чего это я? Какой из мальчишки-служки свидетель? М-да, дела…

- Только я вам по секрету большому это рассказал! – предупредил Прошка. – Не говорите никому!