Страница 44 из 50
— Ты про близкого человека, который остался в Палеонессе? — уточнила Авилина. — Он что, благословлённый?
— Да.
Им принесли заказ, дешёвое пиво, пару грубых ломтей хлеба, сыр и похлёбка. Авилина сразу же накинулась на еду, попутно успевая говорить:
— Я собираюсь поехать в одно из своих имений, написать оттуда маме. Она вернётся домой со своей охраной и отвоюет дворец, если будет нужно. Потом мы найдем твоего человека. Если он благословлённый, значит, всё будет хорошо.
— Его зовут Дьюк Альбер, — сказала Камилла. — Буду ждать любых вестей.
— Обязательно напишу. Нам ведь ещё придется общаться, если мы с Амелией соберёмся захватить власть на континенте.
— Сначала разберись с тем, что у тебя в доме произошло, — сказала Камилла.
Есть особо не хотелось. Разговор с императором и его внуком терзал душу до сих пор даже больше, чем убийство Нирту. Она ввязалась в какую-то политическую игру и взяла на себя ответственность. А от североземцев можно ожидать чего угодно. Благо ещё император не подумал, что Камилла хочет с помощью североземцев уничтожить род Рокберри, чтобы завладеть их родовым имением и землями, как полноправный член семьи. Несовершеннолетние дети Кай и Астория, конечно, прямые наследники, но история знала множество примеров, когда при подобных обстоятельствах эти самые наследники куда-то бесследно исчезали. И больше никто ничего о них не слышал.
— Я знаю, что произошло, — ответила Авилина. — Культ вечных устроил резню во дворе и выпустил Мариуса Грайли из темницы. Думаю, это и была главная цель.
Тут уже Камилле стало любопытно:
— А кто такой этот Мариус Грайли?
— Человек, которого не должно существовать.
— В каком смысле?
Прежде чем ответить, принцесса поспешно прожевала ломоть хлеба, чуть не подавившись. Между прочим, платить за всё пришлось Камилле, хотя она практически ничего не съела. Но, не беда. В этой старой таверне цены на удивление гораздо ниже, чем в Саргосе.
— Орден Вианоры, основанный моим отцом и Норбертом Рокстерли существует как раз из-за этого Мариуса Грайли, его старшей сестры и брата. Сначала папа и отец Амелии создали его, чтобы просто исследовать тайны древних. Затем узнали, что трое Грайли, из древнего рода, существовавшего около четырехсот лет назад, до сих пор живы. Они умирают и рождаются вновь. В текстах древних по всему континенту неоднократно упоминается бессмертие и похоже, они смогли разгадать его секрет. За эти долгие годы вокруг Грайли как раз и сформировался целый культ. Цель культа — помочь всем троим встретиться и объединиться. Их последователи есть на всем континенте. Хотя в Гальраде их практически не осталось.
— И что будет, когда они объединяться? — полюбопытствовала Камилла.
— Вечные захватят власть и на континенте наступит хаос. Так гласит старое пророчество королевского Оракула. Ордену Вианоры был дан приказ изловить всех Грайли. Мариуса поймали ещё ребёнком, и он долгое время просидел в темнице. Но никаких тайн отцу так и не раскрыл. Вёл себя, как обычный мальчик из бедной семьи. Мы решили, что память о прошлых жизнях проявляется не сразу и стали ждать. Вот и дождались.
Камилла теперь поняла, как Североземцы и культ Вечных в Палеонессе связаны. Ей никак не приходило в голову то, что связь здесь самая простая — кровные узы.
— Значит, сестра этого Мариуса, которая сейчас в Стылых землях, убила моих родителей, — задумалась Камилла. — И маму Дьюка.
— Эстер Грайли убила твоих родителей? — удивилась Авилина. — Но как?
— Во время северной смуты.
— Но, они же…
— Я не хочу об этом говорить, — перебила Камилла.
Авилина посмотрела на управительницу с интересом, но не решила расспрашивать. И продолжила уплетать хлеб с сыром. Про похлёбку она и вовсе забыла, видимо по душе не пришлась. Камилла и сама бы побоялась это есть.
К теме родителей она всегда относилась с осторожностью, особенно если дело касалось политики. Когда кто-то узнавал, что управительница Центральной провинции родилась в бедной семье без собственного дома и земли, сразу начинали по-другому вести разговор. И в данном случае информация могла бы дойти и до мамы Авилины. А ведь, император надеялся, что Камилла всё же наладит связь с Палеонессом и правящей династией. Вскоре на трон должна будет взойти дева Альферия, жена Освальда, а к ней нужно будет относиться с осторожность. Слухов вокруг супруги принца Освальда ходило очень много и не все из них благоприятные.
— Самое смешное во всём этом то, что недавно в Алкории и за её пределами усилили меры безопасности, — сказала Авилина, отпив из своей кружки. — Отец не просто так лично дал это распоряжение. Девы ходили по округе, и ближайшим городам, собирали сведения о культе вечных, расспрашивали у местных, кто что знал или видел кого-то подозрительного. Докладов, прошений и обвинений было очень много и людей начали массово ловить, а потом разбираться. Пошли судебные процессы и тяжбы. И даже подруга, жившая со мной в одной комнате, упоминала, что схватили кого-то из её знакомых. Но, недавно отцу сообщили об обвинении в сговоре с культом дворцовой главы тайной канцелярии. Это сделал какой-то парень из Солнечных равнин, поселении возле города для богатеньких. Утверждал, что дева Талия уже давно была тайным сторонником культа Вечных. Обвинение очень серьёзное. За такое и самому можно угодить за решётку. Но у него были доказательства. И в ту ночь, когда это произошло, деву Талию посадили в темницу прямо во дворце, ожидая дальнейших приказов отца. А он решил дождаться меня.
Камиллу заинтересовала эта история. Похоже, эта была последняя встреча Авилины и отца перед смертью.
— И что было дальше?
— Он повел меня в темницу, не сказав ни слова, — продолжила принцесса. — Когда я увидела там деву Талию, которую знала много лет и которая была преданна отцу, решила, что это какая-то ошибка. Но папа велел пыточному мастеру подготовить инструменты. Я осталась стоять у камеры. Наблюдать за пытками не хотелось, да и они запрещены в Палеонессе, но папа решил, что я должна это видеть и всё происходило, как должно. Сказал, что своих врагов нужно знать в лицо. И пока я стояла у камеры, дева Талия заговорила со мной. Сказала, что у неё есть дочь, моего возраста, которая учится в Военной Академии и тоже хочет стать девой. И если её схватят, то будут пытать и убьют, как и её. Я всегда знала, что она жила одна в этих Солнечных равнинах. Но знаешь, она говорила правду. Я чётко это увидела по глазам.
— И ты смотрела, как её пытали? — с интересом спросил Камилла.
— Нет. Я не знала, что думать и растерялась. А дева Талия воспользовалась этим, как-то дотянулась через решётку, схватила меня за волосы и сорвала с шеи кулон с ядом. Уже через мгновение она умерла. Клетку даже не успели открыть. Отец, конечно, был в ярости. Я подвела его и знала это. И, даже после всего продолжала говорить, что это ошибка и дева Талия, служившая у нас много лет, не могла быть заодно с культом. Он не слушал. А утром его убили.
Авилина заметно загрустила, вспомнив про отца и последнюю ночь с ним и перестала есть. Если всё сказанное действительно так и было, она ещё и считала себя виноватой в случившемся дворцовом перевороте. Пойманного изменника можно было бы пытать прямо ночью, узнать имена остальных предателей во дворце и на утро уже всех изловить. Сложный выбор пал между совестью и жизнью врага. Впрочем, и выбора то у неё не было, пойманную женщину собирались пытать в любом случае. И пытки не были бы быстрыми. Это в Гальраде достаточно какой-нибудь заключённой девице увидеть оральную грушу и признаться во всём содеянном и не содеянном. А Палеонесские девы, по слухам, могут переносить многочисленные телесные мучения и их этому даже учат в Академии.
— Когда меня схватили культисты, я, наконец поняла, что ошибалась, — тихо сказала Авилина. — Что всё это время его опасения были правдой.
— Как они вообще смогли убить принца? — спросила Камилла, желая узнать, что думает Авилина. — Там же кругом должна быть охрана.