Страница 89 из 115
Да, это пломбы — с ума можно сойти. Приборные стойки — и опять пятна на диаграммах — следы ремонта.
— Послушайте, — тихо окликнул Вольд профессора, делавшего вид., что он разыскивает в шкафу какую-то книгу, — вам удалось узнать, что же это за штуку я нашел тогда в кармане? С пластинки ведь все и началось, как я понимаю?
— Не будьте наивны, Вольд. Мы совершенно не знаем, что это такое. Именно потому, Вольд, я и вызвал вас сюда, хоть я и допускаю, что вы и без меня не скучали бы. Видите ли, назначение этого предмета очень трудно угадать. Конечно, с самого начала было ясно, что, вероятней всего, она осталась у вас случайно — ее не могли оставить преднамеренно. Это шло бы вразрез со всем остальным, Вольд. Это не вязалось бы с их основной задачей. Да, девять пробоин и пилот… Творцы пожелали остаться неизвестными. Они сделали все, чтобы скрыть происшедшее. Они почти достигли цели. Пластинка была забыта у вас в кармане. Но для нас этого оказалось достаточно, Вольд. Мы отлично знаем, Вольд, наши возможности. Мы знаем, на что способны наши руки и наш мозг, мы построили стройное здание науки, мы в муках родили совершенные машины и автоматы. Но никогда ни одна человеческая рука не могла держать подобной вещицы. Ни одна. Никогда. Почему? Видите ли, Вольд, удалось исследовать очень маленький наружный участок пластинки, микрон на микрон. Его атомы уложены, как кирпичи. Самые разные атомы. Я не могу привести никакой удачной аналогии, Вольд. Затейливое архитектурное сооружение из элементов, соединенных по законам какого-то сложного кода. Причудливая мозаика из молекул и атомов. Простите, я увлекся, следовало бы пока помолчать, все равно это пока невозможно передать словами. Мы напали на след, Вольд, и вы должны помочь нам, раз уж вам так повезло.
— Невероятно, профессор… Должны же быть у вас факты… доказательства?.. Или в этом случае они не обязательны?
— Никаких. Ничего, кроме того, что я вам сказал, — поправился профессор, подумав. Он замолчал и долго мял потухшую папиросу.
— Что это было за облако, Вольд? — вдруг резко спросил он без всякого перехода. — То есть я хочу спросить, что это были за метеоры? Конфигурация, вес — хотя бы очень приблизительно?
— Не знаю. Но разве это так уж важно, профессор?
— Как знать, как знать… — тихо пробормотал Невадаго. — Мы просто не можем поставить себя на их место, а они… впрочем, не будем фантазировать.
…Темнота создавала иллюзию одиночества. Вечер был так тих и яркие звезды мерцали так спокойно, что, если бы Вольд прислушался, он ничего не услышал бы, кроме звука собственных шагов.
Он мысленно продолжал разговор. Совершенно неожиданно к нему пришло убеждение, что в рассуждениях профессора есть слабое звено. Но какое? Неприятный металлический голос профессора снова и снова спорил с ним, убеждал, успокаивал… Да, он прав. Факты. Логика. Неопровержимые заключения.
Значит, все так и было? Слабого звена не находилось. Но откуда же все-таки эта необъяснимая убежденность в его существовании?.. Откуда?
“Я Вольд. Я же отлично помню, как все было, — попробовал он в который уже раз мысленно спорить с профессором. — Я уснул и потом проснулся. Все было в порядке. Я отлично себя чувствовал. Я помню все, потому что я Вольд Сухарев, и никто другой.
Ведь это я в школе убежал с урока биологии в кино вместе с Колькой Утриловым. И часы с компасом мне подарили в день рождения, я их еще показывал девчонкам. Одна попросила примерить и разбила часы, а компас так и остался цел. Она очень испугалась тогда. Мне ее стало жалко. “Хватит плакать, — сказал я ей, — мне все равно- часы не нравились, хорошо, что ты их разбила”. Мы с ней потом подружились…”
РЕАЛИСТИЧЕСКИЙ ФИНАЛ
Они шли по аллее, похожей на коридор: справа и слева подстриженные кусты, немного дальше — ряды деревьев с запутавшимися в их кронах яркими звездами. Живые глаза профессора, пристально разглядывающие его поверх массивных коричневых очков, вдруг опять всплыли в его памяти. “Усталость металла”, — это из протокола. Диаграммы, таблицы, фото… Его ракета: два черных глаза иллюминатора, своды корпуса неровно отсвечивают остатками защитного слоя, сбоку — приземистая машина техслужбы, трап, придвинутый к запасному люку, дюзы зачехлены — трудно поверить, что такое нелепое сооружение совсем недавно могло летать… Он крепче взял Анну под руку. Казалось, сон продолжается. Прежде чем покончить со всем этим, он сказал:
— Похоже на то, Анн, что слово “гипотеза” нужно заменить словом “реальность”. Я думаю, что Невадаго…
— Не надо, — мягко перебила она, — я не могу больше слышать этой ужасной фамилии. Все в порядке, поверь мне.
— Но, Анн, это похоже на истину.
Она вдруг остановилась, повернулась к нему, коснулась рукой его лица.
— Глупый, глупый, — быстро заговорила она, — в твоих рассуждениях совсем нет логики. Неужели ты думаешь, что я этому поверю, даже если это были в самом деле? Ну скажи, неужели ты так думаешь?