Страница 92 из 98
Хок много чего слышал об этом автомате: Сток доложил ему о своих берлинских приключениях по приезде в Оман. Об автомате, двух Арнольдах и любимом добермане фон Драксиса.
— Это ваш водитель? — удивленно переспросил барон. Мариуччи улыбнулся и кивнул.
— Барон, подойдите сюда на минутку, — сказал Мариуччи.
— Что такое?
— Просто подойдите сюда, к окну. Я хочу, чтобы вы посмотрели.
— Если вы настаиваете, — сказал фон Драксис и медленно направился к стоящему у окна Мариуччи.
— Ну, что там? — вздохнул барон.
— Посмотрите вниз на улицу. Скажите мне, что вы там видите?
Барон подошел ближе к окну и посмотрел вниз. Линия полицейских машин с мигалками тянулась во всю длину квартала. Фон Драксис печально покачал головой и прищелкнул языком.
— Polizei, — сказал он.
— Да. Хотите уберечься от массы неприятностей? Покажите мне то, что спрятано у вас в киле. Скажите, как к этому подобраться.
Немец застыл на месте. В его глазах сверкнула сталь.
— Арнольд, — тихо сказал фон Драксис. — Bitte, спроси Джорджа, есть ли у него оружие. Если есть, забери его. Если он откажется тебе его отдать, убей его.
— Уже немного поздновато для подобной драмы, барон, — сказал Хок.
— Выполняй, Арнольд!
Хок вытащил вальтер из кобуры, повернул его дулом к себе и протянул немцу.
— Капитан Мариуччи, вы вооружены? — спросил фон Драксис.
— Нет. Я чист, как младенец.
— Я хочу, чтобы вы оба пошли туда и сели. Вы и ваш очаровательный водитель. Сядьте рядышком на том диване, чтобы Арнольд мог за вами присмотреть. Хорошо? Пожалуйста?
— Как скажете, — ответил Мариуччи, взглянув на Хока. — Эй, Моран! Выбирай, где сядешь.
— Моран?
— Это его фамилия, барон. А Джордж — имя.
— У окна стоял резной письменный стол, на котором ничего не было, кроме ноутбука и двух телефонов — черного и белого. Фон Драксис сел на стул, включил компьютер и начал нажимать на кнопки, глядя на экран. Хок наклонился вперед, пытаясь разглядеть то, что высвечивалось на мониторе. Наблюдающий за ним доберман зарычал.
— Прекрасная собака, барон, — сказал Хок, протягивая к ней руку. — Иди сюда, Блонди.
Фон Драксис крутанулся на стуле и с недоверием уставился на Хока:
— Блонди?
— Именно так, — улыбнулся Мариуччи.
— Но собаку действительно так зовут! — сказал фон Драксис, на лице у него застыло выражение полного изумления. — Откуда Джордж…
— Он собачий экстрасенс, — Мариуччи встал и снова подошел к окну. Тайнан услышал волшебное слово. Шесть буксиров остановились у самого пирса. Его ребята и сотрудники морских частей полицейского департамента сновали туда-сюда, готовя канаты, которыми «Левиафан» будет крепиться к буксирам.
Зазвонил белый телефон.
Фон Драксис взял трубку:
— Генерал Мун, спасибо, что так быстро откликнулись на мое письмо. Я в Нью-Йорке на борту судна. Со мной капитан Мариуччи из Нью-Йорка. Да, да, здесь в доках.
Все в порядке. Не волнуйтесь. Ваш корабль не сдвинется с места. Можете замкнуть цепочку, когда захотите. До свидания, генерал. Позвольте сказать, какая честь для меня… Простите, сэр? Да, можете. Одну секунду.
Фон Драксис посмотрел на Мариуччи:
— Он хочет поговорить с вами, капитан.
Мариуччи встал и взял трубку.
— Говорит капитан Мариуччи, — сказал он. — Кто это? Около шестидесяти секунд он внимательно слушал, видно было, как кровь отхлынула у него от лица.
— Подождите, секунду, генерал, — сказал он и взял ручку. — Я думаю, мне лучше записать эту последнюю часть.
Мариуччи нацарапал одну строчку в блокноте.
— Так, не могли бы вы повторить еще раз? Да. Хорошо. Я понял. До свидания, генерал. Я передам ваше сообщение. — Мариуччи вырвал первый листок из блокнота и секунду просто смотрел на него.
Когда он положил трубку, его рука заметно дрожала. Он взял себя в руки и вернулся к Алексу Хоку.
— Это был генерал Мун, — произнес Мариуччи лишенным всяких эмоций голосом. — Он хочет, чтобы мы позвонили президенту и передали ему сообщение.
— Сообщение?
— Да. Я думаю, это должен сделать ты, Алекс.
— Не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном, барон? — спросил Хок, поднимаясь на ноги.
Пожалуйста, — милостиво разрешил барон. Вид у него при этом был крайне самодовольный.
— Что за сообщение? — спросил Хок, набрав номер прямого телефона президента.
— Вот. Я записал.
Хок услышал в трубке знакомый голос.
— Мистер президент, это Алекс Хок.
— Алекс. Где ты сейчас?
— На борту «Левиафана» в Нью-Йорке, сэр. У меня для вас срочное сообщение, сэр. Мы только что получили его напрямую от генерала Муна из Гонконга. Возможно, вы захотите, чтобы его услышали и другие.
— Я включаю громкую связь. Говори, Алекс.
— Мистер президент, генерал выдвинул следующее требование — я цитирую, сэр: «Соединенные Штаты должны аннулировать указ о начале операции «Неожиданный поворот». Если они этого не сделают, последствия будут катастрофическими».
— Хорошо. Мы поняли. Он поставил какие-то сроки?
— Да, сэр. Он только что включил таймер. Устройство сдетонирует в четыре утра. Устройство нельзя отключить без кода, известного ему одному.
— Сколько сейчас времени? Черт! Два часа девять минут.
— Да, сэр. У нас меньше двух часов.
— Боже! Мы уже работаем, пытаемся найти какое-то решение. Вы должны отвести этот корабль подальше в открытое море, причем сделать это быстро. Вы сможете это сделать, Алекс?
— Я думаю, нам придется сделать это, мистер президент.
— Еще что-нибудь?
— Да, сэр. Он сказал, если он не получит подтверждения того, что «Неожиданный поворот» нейтрализован, вы можете попрощаться с Нью-Йорком.
62
Хок стоял на корме у поручней на верхней палубе лайнера и смотрел на манипуляции с буксирами со все возрастающим ужасом. Если у него и были задания, в которых главную роль играло время, то они ничего не значили по сравнению с тем, что происходило сейчас. Буксир «Карен Морган» занял позицию у кормы огромного лайнера. Толстый буксирный канат тянулся от швартовой тумбы на корме «Левиафана» к носу буксира. Внезапно канат натянулся; буксир начал тянуть изо всех сил. Против своей воли «Левиафану» предстояло, пятясь, уйти с места стоянки. Это был мучительно медленный процесс.
С каждой минутой мысли Алекса становились все мрачнее и мрачнее.
А Нью-Йорк спокойно спал, десять миллионов жителей вкушали благостный отдых, не подозревая о смертоносной драме, которая разыгрывалась в порту. Когда Хок размышлял о ровно светящихся за каждым окном огоньках человеческих жизней, его вдруг пронзила ужасная мысль. Эмброуз Конгрив лежит сейчас в больничной постели на другом конце города. Может быть, в палате горит настольная лампа. И Диана Марс тихо сидит у его изголовья и читает ему Йетса.
Что до него самого, то Алекс всегда чувствовал, что он с самого рождения был одной ногой в могиле. Он потерял жену. Пуля, пронзившая ей сердце, на самом деле предназначалась ему. Когда живешь, зная, что занял часы жизни у другого, погибшего вместо тебя, наступает какое-то онемение. Все мысли, которые сейчас роились в голове у Алекса, были сосредоточены на других.
Он думал об Эмброузе и Диане, которые так поздно нашли свою любовь. О Мариуччи, который был настоящим нью-йоркским героем. О том парне из береговой охраны, Тайнане, который принес Америке золотую медаль на Олимпийских играх в Афинах. Ни один из этих людей не заслужил такой участи. Просто исчезнуть, как…
Алекс посмотрел на рацию.
У него был прямой канал связи с президентом. Но звонить ему так скоро, обладая лишь отрывочными и приблизительными данными… В этом мало смысла. В зале для совещаний было много встревоженных людей, затаивших дыхание. Тихоокеанский флот США и китайский флот стояли нос к носу в Заливе. Часы неумолимо тикали, отсчитывая секунды. Через несколько минут Хок должен будет осторожно преподнести информацию о разворачивающихся событиях, не заставляя людей питать несбыточные надежды.