Ставка на смерть

Команда, задействованная в сверхсекретной операции «Неожиданный поворот», собралась в Белом доме. В нее входили сотрудники ЦРУ, Совета национальной безопасности и офицеры Агентства национальной безопасности. По выражениям лиц было несложно прочесть, что новости их не обрадовали.

За длинным столом не было свободных мест. Одна стена представляла собой огромный экран, на котором светилось изображение четырехцветной карты Китая и его беспокойного соседа — Тайваня.

Когда президент сел, первым вскочил советник по вопросам национальной безопасности Джон Гуч.

— Мистер президент, сейчас мы столкнулись с тремя крайне неприятными сценариями, — Гуч кивнул моряку, сидящему за компьютером. — Номер один…

— Только с тремя? — с улыбкой сказал президент. — Неплохо. Черт, трех сценариев неблагоприятного развития событий уж точно недостаточно для развития глобального мирового кризиса.

— Мистер президент, — сказал Джон Гуч, когда затих поднявшийся за столом нервный смех, — боюсь, что ситуация резко обострилась с момента последнего брифинга.

— Извини. Продолжай, Джон.

— Во-первых, пришло подтверждение информации о том, что одно ядерное устройство находится в Нью-Йор-ке. И…

Я прошу прощения, — снова прервал президент, — подтверждение?

— Да, сэр. Мы забросили группу наших спецназовцев на крышу «Золотого дракона» в гонконгском порту. Нанесли им визит без предупреждения. Сломили сопротивление. Генерала Муна там не было. Наши ребята залезли в компьютер.

— И?..

— В киле «Левиафана» имеется устройство, сэр, с разрушительной силой вдвое большей, чем те, что встроены в танкеры.

Лицо президента внезапно посуровело. Иронии в глазах как не бывало.

— Насколько это плохо? — Макати потер подбородок.

— Ядерная бомба, мощности которой хватит, чтобы снести половину Манхэттена, сэр. И затопить то, что останется от города, радиоактивной водой.

— Я хочу, чтобы у Хока и Мариуччи были любые федеральные и муниципальные ресурсы, все, что им понадобится. Я даю им час на то, чтобы убрать эту плавучую бомбу из нью-йоркского порта. Ясно? И делайте все тихо, не поднимая шума. Это одна угроза. Говорите, что еще?

— Во-вторых, мистер президент. В последнее время поведение Пекина, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Оно просто возмутительно. Все отношения, которые мы с ними установили, в одночасье полетели в тартарары. Как вы знаете, они приняли закон, позволяющий применять силу против Тайваня. Они используют дешевую националистическую пропаганду против японцев, чтобы замазать населению глаза и раззадорить граждан. Теперь они угрожают потопить нашу валюту, если мы не поддержим французское вторжение в Оман. Пойдут ли они на это? Честно говоря, я не знаю.

— Это все?

— Да, все, что у меня есть на данный момент.

— Этого достаточно. Чарли? — спросил президент, поворачивая голову, чтобы взглянуть на командующего объединенным штабом. — К черту валюту. Они грозят потопить наши корабли. И оккупировать Тайвань.

— Я как раз подходил к этому, мистер президент. Номер три — присутствие значительного числа морских и воздушных соединений Китая в Тайваньском проливе. Под словом «значительное» я подразумеваю истребители, которые базируются на борту их нового авианосца «Варяг», купленного у Украины, — сорок истребителей Су-27, совсем недавно приобретенных у России. Вопросы?

Кто-то поднял руку:

— Как насчет субмарин?

— Китай располагает двумя атомными подводными лодками класса «Хан» и одной — класса «Ксиа». Они стоят в доках судостроительного завода недалеко от Бохайского пролива. Лодки оснащены двенадцатью ракетами «Гигантская волна», с радиусом действия две тысячи четыреста километров.

— И что входит в эту зону? — спросил президент.

— Эти ракеты могут достать Японию, Тайвань, Корею и Аляску. Плюс дизельная субмарина класса «Сонг». На ней установлена гидролокационная система, способная автоматически контролировать поражение пяти боевых мишеней.

— Ракет модели два у них нет?

— Мы не знаем. Это одна из причин, которая заставляет меня нервничать. У ракет модели два, как некоторым из вас прекрасно известно, радиус действия достигает восьми тысяч километров. Любая китайская субмарина, находящаяся сейчас в западной части Тихого океана или у берегов Филиппин, с ракетами класса два на борту, может достать любую мишень на территории России и США.

— Да кого сейчас волнует Россия? — сказал генерал Мур.

— Меня, — отозвался Гуч. — Мы находимся на той стадии игры, когда лучше думать о других, черт побери! Мы все находимся на этой планете. Президент только что говорил с Путиным по телефону. Он звонил, чтобы сказать, что две русские субмарины сейчас направляются в Залив. Сейчас все должны знать всё. Или почти всё.

— Ну, и что дальше, Чарли? — спросил президент.

— Все морские военные службы переведены в режим повышенной готовности — отменены увольнительные на берег, а все соединения Сан-Диего и Норфолка четыре дня назад выведены в море. Командование сообщило мне, что «Теодор Рузвельт» и его боевая команда прибыли в Залив и ожидают дальнейших указаний. «Кеннеди» и «Нимитц» придут туда через день, командующий состав обоих авианосцев всего в трех часах пути от Залива.

— Это хорошие новости, — президент что-то записал у себя в блокноте.

— Да, сэр. Плохая новость заключается в том, что танкеры с трудом поспевают за авианосцами. У нас будут проблемы с горючим, если станет по-настоящему жарко.

— Ну, нам придется как-то с этим справиться, — сказал президент. — Что у нас с частями, отвечающими за психологическую работу? Директор Келли?

Высокий худощавый директор ЦРУ поднялся с места. Костюм у него был помят, а глаза покраснели от напряжения. Как и многие его коллеги, он не спал уже двое суток. Келли поправил галстук и обратился к президенту.

— Мистер президент, в соответствии с вашими указаниями, мы начали… Простите, сэр, могу я просто на всякий случай получить подтверждение, что у всех находящихся в этой комнате есть допуск к операции «Неожиданный поворот»? Пожалуйста, поднимите по очереди руки и назовите свое имя и службу… Простите, ребята, это исключительно для моих записей… Прекрасно. Спасибо. Извините. Так вот, насчет «Неожиданного поворота», сэр. Работа по этой операции началась сегодня в восемь ноль-ноль.

— Хорошо. Объясни им, что это такое, Брик.

— Что я могу рассказать, сэр?

— Ровно столько, сколько нужно.

— Хорошо. Операция «Неожиданный поворот» готовится давно. Это, э, последовательная цепь наших самых мощных ядерных зарядов, размещенных в Китае. В одном из самых крупных городов. Они об этом знают. Они даже знают название этой цепи. Но они не знают, где именно находятся заряды. В каком городе и на какое время назначено начало активной фазы операции. Вот, собственно, и все.

— Боже правый! — протянул Джон Гуч. — Что вы собираетесь делать? Разнести Шанхай на куски? Сровнять с землей Пекин? Брик, ради бога, погибнут миллионы людей!

— До этого дело не дойдет, — сказал Брик Келли.

— От всей души надеюсь, что ты прав.

Келли продолжил:

— Мы выложили «Неожиданный поворот» прямо под нос китайцам сегодня вечером. При помощи «беспечного радиста», передавшего радиограмму с авиабазы Хикхам на Гавайях. Он использовал кодовое название, которое, как нам известно, они расшифровали. Сообщение радиста звучало следующим образом: «Неожиданный поворот» в игре». Они перехватили сообщение. Осмелюсь предположить, что сейчас в политбюро идет очень напряженная дискуссия.

Значит, «Неожиданный поворот» работает, Брик? — в вопросе президента недвусмысленно прозвучала надежда. Макати с самого начала был против концепции страшной ядер ной цепочки, которую следовало использовать как крайнюю меру. А потом был знаменательный брифинг после его инаугурации, на котором выяснилось, что ядерную цепочку в Китае нельзя устранить, не разрушив при этом тоненькую ниточку цивилизованных отношений, которые в последнее время наладились между Вашингтоном и Пекином.