Страница 35 из 54
Поняла.
Сомнения терзали душу. Чужая жизнь в руках – не шутка.
Йон произнес совершенно спокойно:
- Иного выхода все равно нет. Твой зверь…
- И твой, - перебила Лили. – А ты его. - Она протянула руку. Стиснув пальцами теплую ладонь Йона, призналась: - Впереди меня ждет тяжелая битва. Я не знаю, смогу ли в ней победить, но сделаю все, чтобы выжить. И чтобы ты выжил тут. Я не брошу тебя, слышишь? Кем бы ты ни стал… Слышишь меня?
Ее начала бить дрожь, которую не получалось скрыть. Еще один человек из ее жизни…
…исчезнет.
- Слышу, - прозвучало в ответ. Настала очередь Йона сказать: - Не бойся. Делай то, что нужно. Давай же!
Зверь уже тянулся из глинистых глубин, выплывал. Золотая голова поднималась, как остров. Тлели глаза. Прежде снулые и матовые, теперь они нагнетали в глубинах холодный свет.
Зверь искал.
Того, с кем судьба пожелала связать его после текучих лет…
Долгих... Долгих!
Миллионов лет…
Лили смотрела на зверя. На его бесконечно-длинный нос медового золота, на пологий лоб, на рассаженные широко по бокам головы уши и глаза. И все в его формах, в перекатах, в изгибах было иным и древним. Эти черты и пропорции, почти чуждые современному дикому миру, слабо читались еще в непропорционально огромных кабаньих башках, в куньих длинных хребтах, в росомашьих челюстях, сокрушительно грозных…
Это были черты давно умершего, а вернее, переродившегося в нечто иное существования.
И вот настал новый момент перерождения.
Новый виток истории круто завернулся, чтобы поднять на гребне волны своих седоков…
- Давай же… - отчетливо произнес кто-то еще.
Лили обернулась. Костяной зверек вышел из осиновой поросли. Несколько круглых листочков прилипло к его головке, к дужкам пожелтелых ребер…
- Ты тоже здесь? – Лили поразилась и отчего-то обрадовалась. – Поможешь? - спросила, надеясь.
Зверек запрыгнул на сброшенные в траву книги, скинул верхнюю с вершины стопки, распахнул, ткнувшись мордочкой, на нужной странице…
Лили посмотрела на него и протянула умоляюще:
- Знаю я… Но главного слова там нет! Там только начало: «Ин номене…» Но этого мало. Помоги. Подскажи! Ты же знаешь?
- Цио… - прошелестело в ответ.
Таинственное создание отступило от книги и вдруг задымилось. Потянулись к небу черные клубы. Кости истончились на глазах, растворяясь в воздухе.
- Что ты делаешь?
Лили подбежала к распавшемуся на части зверьку, присела. Осталась только выжженная трава - черная земля, как рана. И на ней, тлеющее рыжими углями слово… Лили прочла, перед тем, как вмиг налетевший ветер задул остатки жара.
То самое слово.
Когда обернулась на Йона, ноги подкосились. Рассветный Зверь был рядом. Совсем близко. И он затягивал Йона в себя. Как трясина. Обливал расплавленным золотом. Огнеметаллом…
- Йон! – Лили рванулась к другу.
Тот остановил ее. Поднял руку, ту, что еще не вросла, не втянулась в тело зверя.
- Нет. Не останавливай это… Колдуй… Ты знаешь, что делать… Я верю в тебя… Верю!
И Лили взяла себя в руки.
А у ног закрутилась, загарцевала кошка. Умиротворенное «мур-мур» окутало, обволокло уютным коконом спокойствия и поддержки.
Кошка легла, свернувшись плотным клубком, прямо на Лилины башмаки. Заурчала громко, надрывно. Разогрелась, как маленький горн. Лили ощутила, что от монотонной кошачьей вибрации течет в ее тело необъяснимая сила.
И своя сила, так долго спавшая внутри, вдруг становится ощутимой и реальной.
На раскрытой ладони вспыхнул сам собой энергетический комок. В голове забилось, запульсировало знакомое: «Вис! Вис! Вис!»
Сила.
Нужно было сказать, но горло пересохло. Лили закашлялась, поперхнулась воздухом.
- … Ин номене… Ин… - Никак не получалось договорить до конца, будто сдерживало что-то. Будто стальная рука сжала горло, лишив возможности дышать... Нет! Она справится… Справится! – Ин номене… Октаграмматон…
Ин номене Октаграмматон!
И все вокруг разлетается на цветастые куски.
Весь мир.
Глава 26. Аконитовые сны
Сказал Царь Ракоскорпионов рыбе: «Буду я властвовать
над тобой и над внуками твоими во всех водах!»
Промолчала рыба, ибо не было у нее рта.
Сказал Царь Ракоскорпионов рыбе: «Будешь ты мне едою.
И внуки твои будут пищею мне во все времена!»
Не стерпела рыба, расколола свою голову надвое,
и стало две челюсти у нее. Надела рыба доспехи, и грянула битва.
В страхе бежал Царь Ракоскорпионов из всех вод на все времена.
Правила рыба Царством Девонским много миллионов лет,
А внуки ее отрастили четыре ноги и ушли по земле…
(С) Книга Эво
- Проклятый Регер! Небось, вздумал кинуть нас! - негодовал Здоровяк, неуклюже восседая на спине широкого, слово скамейка, гнедого мерина.
- Вздумал бы кинуть, оставил бы без денег, а так какой смысл? – спорил с ним Лейф.
Привыкшие к корабельной палубе, на земле, вдали от моря, оба разбойника чувствовали себя неуютно. Долгая поездка верхом казалась пыткой.
Флоки напротив нравилось качаться в такт лошадиным шагам на спине высоченной, серой в яблоках кобылы. Было в этом процессе нечто умиротворяющее. По обе стороны плыл лиственный лес полный звуков и запахов. Плелись над дорогой косицы берез, дрожали тонкие пруты осинника, завивались морскими канатами раскидистые ветви могучих дубов.
- Он уже в Нерке, - уверенно заявил Кяьрр. – Ждет нас.
- А Ивар будет? Тот, что пятым с нами ходил тогда? – вспомнил Лейф.
- Нет. Сдох он.
Лейф и Здоровяк удивились хором:
- С чего бы?
- Попался людям Тарха буквально на днях, - пояснил Кьярр. – И сдох.
- Под пытками? – с надеждой уточнил Здоровяк, протискиваясь своим мерином меж лошадьми подельников.
- Если бы, - уныло протянул Кьярр. – Его повезли на допрос к самому Тарху, но кто-то нанял убийцу, чтобы не довезли.
- Куттанец придворный, - догадался Лейф. – Побоялся, сволочь, что сдадут его.
Кьярр кивнул.
- Да. И хрен его, Ивара знает, что он там успел разболтать. Поэтому нам всем тут лучше надолго не задерживаться. Передадим вашего мальчишку Регеру, дождемся его в порту и все вместе свалим из Райлы на ближайшем корабле. К демонам это все…
- К демонам! К… – радостно повторил Здоровяк, сбился на полуслове и выругался. – Безмозглая кляча!
Все из-за того, что лошадь под ним споткнулась. Ветка, что ли, под ноги попала. Здоровяк крякнул, неуклюже съехал на бок вместе с седлом, выпустил повод из рук.
- Стой, корм собачий! – прикрикнул на невнимательного мерина Кьярр. Седоку тоже досталось. – Ездишь как мешок с дерьмом. Слазь. Седло надо поправить и подпруги затужить, а то не ровен час рухнешь посередь дороги о камни башкой.
Встали все. Спешились.
- Давайте уж и перекусим. Хоть выпьем, - жалобно протянул Здоровяк, разминая уставшие ноги. – Зад болит. Ненавижу лошадей! И эти дороги. - Он гневно пнул перекрывшую путь коряжину. Подошва из акульей кожи шершаво сняла с подгнившего дерева кусок мохового скальпа. – К демонам все это. Из-за тебя тут мучаемся, говнюк мелкий.
Последняя фраза, адресованная Флоки, была поддержана понимающим фырканьем Лейфа. Морские волки хотели обратно в море. Полукровка не стал радовать их обидой или прочим вниманием. Пропустил оскорбление мимо ушей.
Солнце перевалило за полдень.
Тут же рядом, у тропы, заплясал веселый костерок.
- Эй, Флоки! Тащи эту чертову коряжину в огонь. Хочу сжечь ее! – горланил Здоровяк, развалившись на конском потнике и причмокивая пивом из бурдюка. – Давай живее, парень!
Полукровка выругался под нос. Если громила-варвар что-то втемяшит в свою пустую башку, спорить бесполезно. Вот ведь мстительный ублюдок. Даже с коряжиной решил разобраться, будто безмозглая деревяшка по собственному разумению впуталась в ноги его коню.