Страница 30 из 67
Военачальник скрылся в коридоре. Дверь ведущая в главный холл защелкнулась. Колено дрогнуло и подогнулось. Мы так и стояли вдоль стены боясь пошевелиться. Если это правда сон, то лучше мне уже ничего не приснится.
— Ударь меня, — пихнула меня локтем Зьяль.
Я пихнула ее в ответ, мы шумно выдохнули и быстро принялись за сборы, едва сдерживая счастливые вопли. Идти в новые, вылизанные нами же до блеска, спальни сразу после подвала казалось кощунством, поэтому дрова, которых Клава заготовила немало, отправились в баню на растопку.
Мы весело лупасили друг друга вениками и несколько раз порывались сходить за вином, но все же сообразили, что пять утра не лучшее время для пьянки. Все были пьяны от счастья. Я не могла поверить в происходящее, так же, как и понять, на кой черт мне теперь вообще деньги. Здесь нас кормят, одежду служебную выдают, еще и комнатой обеспечили, о чем мы даже мечтать не могли.
— А вдруг, нас оттуда выселят, как только вонь пройдет? — причитала Ульшат.
— Ой, заткнись! Наговоришь сейчас.
— Во-во! Я в подвал больше не вернусь!
— Зачем тогда он собрался поваров переселять? У них так-то не воняет. Просто наш Господин Карматиро порядочный мужик, которого заботит благополучие подчиненных!
— Его заботит благополучие вверенного ему замка, — сказала Зьяль. — Но нам-то какая разница?!
Мы старались не обращать внимания на завистливые взгляды поварих, которые спросонья до последнего не могли понять, чем мы там надышались за эту ночь. Дафья встала посреди коридора и отказывалась пропускать нас наверх, пока Зьяль с остальными, кому сегодня еще предстояло работать, не начали грозить ей расправой. В итоге с боем, но мы все же выбрались из подвала и с замотанными в простыни пожитками быстро побежали к спальням.
Всем было все равно, какая комната кому достанется, поэтому залетев в первую попавшуюся спальню я тихо прикрыла за собой дверь и замерла, ощущая себя не меньше, чем королевой.
Я прошлась рукой по шелковому покрывалу, поправила шторы, проверила воду в умывальнике. Маленькая комната служанки казалась мне апартаментами класса люкс. Только мое зеркальце в позолоченной раме в углу, только моя кровать, аж с двумя подушками, только мой шкаф. Узкое окно с мутным стеклом, которое растянулось под потолком почти на всю стену отлично справлялось с освещением, когда я начала доставать одежду в воздухе мягко закружились золотые пылинки.
Я открыла шкаф, сгрузила туда рабочее-парадное, пару своих повседневных нарядов и пару обуви, но он все равно казался полупустым. Платье, в котором я здесь появилась, раньше виделось единственной ниточкой, связывающей меня с еще не родившейся легендой, но больше я не видела в нем ничего особенного. Скорее наоборот. Драный подол, птяна от ягод, которые уже не отстирывались, мышиного цвета бывший белым воротник и ни грамма хороших воспоминаний.
Пять лет назад я возникла аккурат у городских ворот, со стороны широкой раскатанной караванами дороги и не могла поверить своему счастью. Я, — жива и здорова. У меня нет легенды, значит вряд ли была эйфория при рождении, страшно подумать, но мне просто было плевать на все, что я там оставила. Дура.
По телу опять пробежал болезненный разряд.
Я старалась об этом не думать, но временами мысли о смерти все равно просачивались. Ни для кого не секрет, что она влияет на легенду, а я до сих пор не могла понять, что именно меня убило. Аппендицит, кривые руки хирурга, неопытность реаниматолога. Воспоминания путались, последовательность их постоянно менялась. Я будто умерла раза три в тот день.
Скорая забрала меня с приступом острой боли в правом боку прямиком с работы. Мигалки, сирена, треск одежды, маска на лице, потом хлопок. Висящие отовсюду провода, кровь на руках, скальпель в животе. Опять хлопок. Белые халаты, крики, серена. Скорее всего, пока мы мчались к больнице, скорая попала в аварию. Сознание постоянно тухло и возвращалось, то я помнила белые стены операционной, то казалось, что это были коридоры моего офиса.
Плевать...
Я сняла свои старые платья с вешалок, завернула их обратно в простынку и выволокла к мусорным ящикам. Пора оставить всю эту дрянь в прошлом и наконец-то озаботиться будущим. Какая теперь к черту разница, если все наконец-то наладилось. Когда-нибудь я выйду замуж за конюха, мы построим неподалеку небольшой домик и будем жить припеваючи лет до ста пятидесяти, если повезет.
Поход за золотом опять откладывался, но для меня пока и одной зарплаты казалось много, будем вникать в богатую жизнь постепенно, а то недалек день, когда я ломанусь в ювелирный квартал за сережками. Не зря Демъяр спустил аж четыреста пятьдесят золотых и не поморщился.
Я долго думала, брать с собой на рынок все деньги, или включить мозги и не транжирить на радостях, но уже через час запихивала в большую купленную у кожевников сумку три новых платья. Жаба скулила, зубы скрипели, но потратила я всего лишь семьдесят монет. Несколько раз порывалась забрать из мусорки старые наряды, потому что подол зашить можно, а пятно и не видно при ходьбе, но мысли о схроне, которого хватит еще на сотни таких покупок, все же успокоили. Пора выбираться из нищеты. Совсем сбомжевалась, еще удивлюсь, что он меня не ревнует.
Я вернулась к замку, когда время уже близилось к обеду. Шкаф теперь радовал куда сильнее, но появилась новая проблема: раньше мы ходили через подвал сразу на задний двор, там только сараи и стоят, так что мы спокойно позволяли себе любую одежду, а тут придется миновать центральный холл. Нам вообще можно из комнат выходить в чем-нибудь, кроме формы?..
Утром Маиса, как сквозь землю провалилась, мы, конечно, шутили, что она узнала, как Карматиро злится и больше мы ее не увидим, но явилась она сразу после обеда, как ни в чем небывало, бегло проверила порядок в наших новых спальнях и испарилась быстрее, чем мы успели задать интересующие нас вопросы. И чем интересно она целыми днями теперь занимается? Носится, как угорелая, с кипой бумажек и даже воспитывать нас не пытается. В бухгалтерию перевели что ли?
Девушки принесли еду к Мии в комнату, где во время обеда мы пришли к выводу, что мы здесь все же живем, бюрократы относятся к нам, как к сотрудницам, так что никого не должно повергнуть в ужас мое белое платье в цветочек.
Было очень непривычно идти по замковым коридорам в нерабочее время еще и в платье, но никто из жильцов не собирался поощрять меня повышенным вниманием. Кивки, пожелания доброго дня и удачи, все, как обычно, ведь мебель есть мебель, стряхни с нее пыль, помой, а функция не изменится.
— Эйя, иди сюда! — крикнул мне стражник у ворот, только я вышла за порог замка.
Я подошла к выходу и огляделась. И че так пялятся?
— Что случилось?
— Там это... На посту тебя какой-то мужик спрашивает.
Я выбежала из арки и уставилась на утроенный пост охраны на дороге.
— Здоровый?! В рубахе?!
— Ну да. Белобрысый такой. С бородой. Знаешь его?
Я слетела со ступенек и побежала к заграждениям. Демъяра я заметила сразу, на удивление, он даже не орал, требуя выдать меня сиюсекундно, а спокойно разговаривал с нашими мужиками. Эти уже наверняка вовсю интересуются, кто он такой и откуда меня знает, чтобы конюху доложить.
Борода у него за эту неделю еще подросла, густые золотые брови спали на глаза, и вообще, несмотря на габариты, выглядел он каким-то осунувшимся.
Дем заметил меня, легко улыбнулся и махнул.
Я протиснулась между стражниками и схватила его под руку:
— Что ты тут делаешь?.. — шипела я, утаскивая его подальше от любопытных глаз.
— И я рад тебя видеть, Аленка, — тяжело сказал он. — Пошли, — перехватил он мою руку и потащил куда-то в сторону города.
— Что? Куда? Я сейчас немного занята, — шептала я, оглядываясь.
Нас провожали несколько десятков любопытных глаз. Мне было страшно представить, что подумает Паль. Уже четыре дня не появлялась, а потом нарядилась и ушла в город с каким-то мужиком.