Страница 48 из 50
— Я не хотел… — он тянется к салфетке, чтобы протянуть её мне.
Я отмахиваюсь от него, прежде чем он успевает извиниться.
— Ты тут не при чём. Я просто… Думаю, потому что это был долгий и трудный день, и мои слёзные протоки решили, что им тоже нужно потренироваться. — Вытираю слезы и опускаю салфетку.
— Меньше всего я хочу заставлять тебя плакать. Веришь ты мне или нет, будь в этом уверена.
Когда мои слёзы высыхают, я кладу салфетку себе на колени.
— В этом я уверена. Возможно, я ещё не поняла тебя до конца, но это я знаю.
67
Индия
Я вхожу в заключительный день Гран-при в золотом платье в стиле русалки от Софии Руссо, которое сидит на мне как вторая кожа.
С тем же успехом на моей спине могла висеть мишень, потому что все смотрят на меня. У меня всегда была тактика оставаться незамеченной, потому что большинство мужчин-игроков в покер недооценивают женщин, а если это не помогает — я отвлекаю внимание.
Однако для этого турнира моя тактика изменилась. Вместо этого я чувствую себя тараном, пробивающим всё на своем пути, за исключением более элегантной и лучшей одежды.
Распределения объявлены. Фордж следует за мной к моему столу, а Донниган и Голиаф идут по обе стороны от нас. Куда бы мы ни пошли, люди смотрят.
До Форджа они свели бы меня с ума, но сейчас меня это едва ли волнует.
Мы не спали до двух часов ночи, просматривая оставшихся игроков и все их бессознательные привычки — всё, что может помочь мне сегодня. Я очень стараюсь держать свои ожидания и своё эго под контролем, но это очень сложно после вчерашних больших побед.
Стол для финала установлен в другой комнате, и сегодня я собираюсь заслужить за ним место. Я кладу руки на спинку стула, который собираюсь взять первым, но, прикрыв глаза, я уже представляю себя встающей победителем и переходящей к следующему раунду. Этому небольшому приёмчику я научилась много лет назад. Я так нервничала ночью в Ла Рейне, что забыла сделать это… и проиграла.
— Надери им задницу, Туз. Ты сможешь. — Фордж наклоняется, чтобы поцеловать меня в щёку, но вместо этого я поворачиваюсь и подставляю ему свой рот.
Может, я не совсем проиграла в ту ночь. Может быть, судьба взяла на себя ответственность и отправила меня по новому пути. Тот, который включает в себя этого мужчину, в которого я больше не боюсь влюбляться. Может… может это действительно сработает.
Когда Фордж отстраняется, у него на губах остается красный след, и я протягиваю руку, чтобы стереть его большим пальцем. Это выглядит так по-домашнему. Что-то в этом делает меня счастливой.
— Спасибо.
— За что? — спрашивает он, целуя подушечку моего большого пальца.
— За всё.
После того, как я выиграла свою полуфинальную игру, Джерико подхватывает меня и поднимает в воздух, как делал каждый раз, когда я выигрывала с тех пор, как мы здесь. Это часть моего нового распорядка в играх, которую я с радостью продолжу.
Мы едим. Сегодня перед вечерним финалом у меня более долгий перерыв, поэтому я возвращаюсь к изучению игроков, которые будут сидеть вместе со мной за столом. Джерико извиняется, чтобы ответить на телефонный звонок, и я размышляю, не мой ли это отец.
Вместо того, чтобы ощущать гнев и негодование, больше всего мне любопытно. Хочу ли я с ним встретиться? Тот ли это вариант, который я готова принять?
Выбросив все мысли из головы, я вернулась к изучению, потому что не хочу отвлекаться от оставшейся игры, стоящей на моём пути к победе. К тому же я не забыла о дополнительной ставке Белевича. Если я продолжу надирать задницы, то выйду отсюда ещё более богатой женщиной. Может, тогда Джерико позволит мне купить ужин.
Да, Джерико снова в моей голове. Что, по всей видимости, бывает только тогда, когда я счастлива и не злюсь на него. Это когда он становится Форджем — звучит также сурово, как и он может выглядеть, когда ведёт себя неразумно.
Фордж возвращается в комнату, сунув телефон в карман своих тёмно-серых костюмных брюк. Я не могу прочитать его сдержанное выражение лица.
— Всё хорошо?
— Всё в порядке.
— Ты заключил сделку?
Джерико продолжает идти ко мне и садится напротив того места, где я свернулась калачиком на диване.
— Говоря это, я не пытаюсь вести себя высокомерно, но не беспокойся об этом прямо сейчас. Сосредоточься на том, что нужно. Мы можем поговорить обо всём остальном сегодня вечером.
Это именно тот ответ, который мне нужен, но я не знала, что мне он нужен, пока муж не произнёс его. И снова, я благодарю его и ценю ещё больше.
68
Фордж
— Ты готова? — спрашиваю я с порога ванной, в которой Инди подкрашивает губы помадой, которая, я знаю, окажется на моих губах или щеке. Но меня это даже не заботит.
На самом деле, если бы на меня надавили, я бы сказал, что мне это чертовски нравится. Потому что я в восторге показывать у всех на глазах, что Инди моя, и мне нравится, что она тоже оставляет на мне свои метки.
Ещё мне нужно купить Карасу ящик его любимого виски. Я чуть полностью не облажался, а он спас мою задницу своими советами и опытом.
Инди с улыбкой поворачивается ко мне. Её светлые волосы волнами спадают на плечи, а красный цвет губ такой же смелый, как и женщина, носящая его.
— Я готова ко всему. Я запомнила каждую деталь их игры, и теперь просто хочу разгромить их, а затем отпраздновать с тобой… и Кракеном. — Она подмигивает, когда называет мой член своим любимым прозвищем. Моя грудь трясётся от смеха.
Я знаю, что сделаю всё, что угодно, чтобы моя жена была так счастлива… потому что я тоже становлюсь чертовски счастливым.
— Кракен и я согласны, что это идеальный план.
Пока Инди идёт ко мне, я вытаскиваю из кармана небольшую коробочку, которую Бейтс принёс сегодня в обед.
— Кстати, это для тебя. — Я протягиваю её. Инди моргает, а потом смотрит вниз на чёрный бархат.
— Что это?
— Подарок.
Она запрокидывает голову и снова смотрит на меня.
— Что еще за подарок?
— Тот, который открывается.
— Умник, — бормочет Инди, прежде чем, наконец, забирает его у меня и открывает крышку, обнаруживая танзанитовые гвоздики, которые идеально сочетаются с цветом индиго её глаз. Она прерывисто вздыхает, и, я надеюсь, что не облажался.
— Очевидным выбором были бы бриллианты, но я подумал, что они тебе понравятся больше.
Её губы дрожат, а потом растягиваются в улыбке.
— Они абсолютно идеальны. Как ты узнал? Потому что они мне определённо нравятся больше.
Я снимаю серьги с подушек, удерживающих их на месте, и протягиваю одну.
— Потому что я изучаю тебя, и это самая увлекательная тема, которую я изучал. — Её рука дрожит, пока она забирает у меня серёжку, и я понимаю, что мне нужно поднять настроение. — Не считая того, что порой она раздражает, но всегда готова трахнуться.
Плечи жены дёргаются от смеха, когда она снимает свои золотые сережки и надевает гвоздики.
Как только Инди закрепляет танзанитовые гвоздики, я провожаю её в комнату, где будут проходить финалы, весь путь игнорируя свой гудящий телефон.
Когда мы подходим к двери, Голиаф хлопает меня по руке. Он смотрит на свой телефон.