Страница 9 из 53
в этом лифте, если бы это было не так.
Мне не нужна заурядность в моей жизни.
Я хочу только чего-то неординарного. И я надрываю задницу, чтобы достичь этого.
Быстрым движением руки я нажимаю на аварийную кнопку лифта и толкаю
девушку к зеркальной стене кабины. Глаза Индии расширяются от шока, а на шее бьётся
пульс.
— Вы можете предполагать обо мне всё, что угодно, мисс Баптист. Но позвольте
мне сказать, чего я жду от вас.
Я делаю шаг вперёд, не обращая внимания на гудение сигнала тревоги лифта, поставив ногу между каблуками её трахни-меня туфель. У меня есть предположение, которое я должен подтвердить, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля, когда
ничего уже нельзя будет исправить.
Она сглатывает, но не пытается уклониться. Нет. Её зрачки расширяются, и это
либо из-за страха, либо из-за возбуждения.
Вспоминая состояние её сосков до того, как мы вошли в лифт, я ставлю на
последний вариант.
Она моргает, тяжело дыша, отчего её сиськи приподнимаются и касаются моего
пиджака. Блядь, я хочу почувствовать их на своей коже. Что, чёрт возьми, такого в этой
женщине?
Мой член, который всегда находится под железным контролем, наполняется
кровью.
— Мне наплевать на что вы рассчитываете, мистер Фордж.
Её голос дрожит, даже когда она пытается наполнить его уверенностью. Она может
попытаться это отрицать хоть до утра, но она хочет меня.
— Вы поймёте, мисс Баптист. У меня нет абсолютно никаких сомнений по этому
поводу.
Глава 8
Индия
Я не знаю, в чём смысл его игры, но близость Джерико Форджа действует сильнее, чем любое лекарство, которое я когда-либо принимала. И это о многом говорит, учитывая
мои предыдущие отношения.
Я была права, когда считала его опасным. Но я не осознавала степень угрозы. Дело
не только в том, что он достаточно силён, чтобы буквально сломать меня пополам в этом
лифте. Нет, это потому, что я хочу подойти к нему ещё ближе.
Его запах — сандаловое дерево, смешанное с солью и чем-то свежим и чистым —
вызывает привыкание, притягивая меня ещё ближе к нему, чтобы сделать ещё один вдох.
Я избегала мужчин почти десять лет, потому что им нельзя доверять. Каждый мой опыт
показывал мне, что они не приносят в жизнь ничего, кроме неприятностей. Но после
нескольких минут пребывания наедине с Джерико Форджем я знаю, что с таким
мужчиной, как он, я никогда не сталкивалась. Он заставляет тех возбуждённых
выпендривающихся плейбоев выглядеть такими, какими они и были на самом деле —
мальчиками. Не мужчинами.
Я сглатываю, пытаясь придумать, что сказать или сделать, чтобы разрушить это
заклятье, осевшее на нас, но моя голова гудит, словно я выпила две бутылки своего
любимого красного.
Он опускает голову и вдыхает — как будто дышит мной таким же образом — и
вместо того, чтобы чувствоваться жутким и странным, это чертовски сексуально.
Останови это, Инди. Это плохо. Отойди.
Когда он отступает назад и нажимает кнопку, чтобы отключить сигнал тревоги и
позволить лифту продолжать подниматься, я говорю себе, что произошло что-то вроде
столкновения, о котором я не знала. В любом случае, я скажу, что выиграла.
Это очередная ложь.
Каждый дюйм моей кожи гудит от предвкушения, молча прося, чтобы его кожа
коснулась моей.
Я не должна хотеть, чтобы он прикасался ко мне. Он незнакомец. Угроза. Я чётко
определила его, как опасность. Значит, я должна перебраться на другую сторону лифта и
установить как можно большее расстояние между нами. Но это поставит меня в ещё более
невыгодное положение.
Я встречаю проблемы лицом к лицу. Не убегаю от них. Но раньше я никогда не
сталкивалась с кем-то вроде него.
Он уже доказал, что он — джокер, когда речь заходит о моей жизни. Он —
неконтролируемая переменная. Скользкое тепло теперь покрывает мои бёдра, потому что
это платье не совсем подходит для трусиков.
Я делаю, как надеюсь, несколько незаметных шагов от него, но это не помогает
оградить меня от воздействия нашей близости.
Когда двери открываются, перед нами появляются витиеватые белые с акцентами
из сусального золота гипсовые молдинги отеля казино, и я, наконец, освобождаюсь от его
чар.
Возьми себя в руки, девочка. И не застревай с ним ни в каких замкнутых
простанствах. Очевидно же, что ты не сможешь с этим справиться.
Даже не буду пытаться лгать себе в этом. Я не справлюсь с Джерико Форджем. Я
знаю это, как своё собственное имя.
Мне нужно подумать, и быстро.
Он протягивает руку, чтобы не дать дверям лифта снова закрыться и как
джентльмен ждёт, когда я выйду первой. Но мы оба знаем, что под этим костюмом нет
ничего нежного. Я чувствовала жёсткость его тела против моих изгибов.
Он чувствовался абсолютно охрененно вкусным.
Нет. Стоп. Возьми себя в руки.
Но трудно перестать думать об этом, когда находишься на добровольном перерыве
от мужчин, кажется, целую вечность. Если бы я регулярно с кем-нибудь спала, я бы не
реагировала так. Правильно? Правильно.
Я выхожу в коридор и не жду, когда его рука коснётся моей спины. Вместо этого я
поворачиваю в направлении номера, в котором готовилась к этому злополучному вечеру, и иду к двери. По крайней мере, номер больше, чем зеркальная кабина лифта, и я смогу
установить между нами некоторое расстояние.
Фордж догоняет меня за несколько секунд своими широкими шагами. Я почти
ожидаю, что он прокомментирует мою спешку, но он сохраняет абсолютную тишину, шагая рядом со мной.
Любой другой мой знакомый мужчина заполнил бы эту тишину бессмысленными
словами, дешёвыми комплиментами или колкими шуточками. Но не Фордж.
Опять же — почему я ожидала, что он будет таким же, как все?
Он явно соответствует своему классу.
Благодаря темпу, который я задала, мы достигаем двери в конце коридора слишком
быстро. Моё сердце бьётся так, словно я бегала в шпильках, а не шла спокойным шагом.
Эта мысль сразу напоминает мне о последнем разе, когда мне приходилось бегать на
каблуках… потому что лето ( прим. пер. — игра слов “summer” — время года и имя
сестры главной героини).
Саммер.
Как я могла забыть о своей сестре даже на несколько минут, которые
понадобились, чтобы подняться сюда? За это я тоже виню Форджа.
Я распрямляю плечи и держу спину ровно с каждой оставшейся во мне частичкой
мужества. Я переживу эту встречу, не потеряв рассудок, потому что у меня нет выбора.
Завтра я должна начать собирать другую игру. Десять миллионов долларов, которые мне