Никогда не поздно!

– Стараюсь не выбиваться из графика, – как на духу ответил Каток.

– Что ж, отставим в сторону ненужные вступления и перейдём сразу к делу, – сказал Инер и, переместившись к настенному проектору, включил его. – Сейчас ты увидишь засекреченные кадры. Прошу тебя никому о них не сообщать и при просмотре сдерживать эмоциональные всплески.

– Крит Инер, этому нас обучали в раннем детстве.

– Я знаю. И тем не менее, прошу. Да, и разрешаю обращаться ко мне не обезличенно, как положено по уставу, крит, существо, а фамильярно – тип.

– Отчего же? – не удержался от вопроса Каток.

– Вот видишь, о таких-то всплесках я тебе и говорил, – по-доброму указал Инер. Он не всегда вёл себя обезоруживающе корректно, однако вести диалог с подчинёнными и вышестоящими предпочитал лишь в вежливой манере, подчёркнуто сглаживая углы.

– Извините, крит… я имел в виду, тип Инер.

– Хорошо, я понял, тип Каток. Отвечая же на твой вопрос: так нам проще будет установить атмосферу взаимопонимания, учитывая, что брифинг предстоит сложный. А теперь взгляни на экран.

Идеальная плоскость, «выстрелив» изображениями сверху и снизу, наложила их друг на друга, создав удивительно чёткую и реалистичную голограмму.

– Первый кадр, – комментировал картинки Инер. – Звездолёт «Кат», перевозивший исследователей дальних миров. Весь экипаж предварительно прошёл особые, сложные курсы и тренинги…

– Извините, что перебиваю, тип Инер. Вы сказали, «перевозивший»?

– К несчастью, да.

– А что же с ними случилось?

– Это тебе и предстоит выяснить. Взгляни на монитор.

Каток машинально наклонился в «жесте» согласия, повернулся к проектору – и чуть не упал на пол от нахлынувших эмоций: теперь понятно, о чём предупреждал заботливый босс. Картинка наподобие той, что открылась Катку, вызывала бурю чувств: от профессионального любопытства до обыкновенного мандража.

Если на первом голокадре «Кат» смотрелся снаружи привычным скоростным межзвёздным лайнером, без заметных невооружённому глазу внешних повреждений, то на второй картинке, изображавшей внутренности корабля, виднелись покорёженный металл, искры, сыплющиеся на пол из перерубленных проводов, и поднимающиеся к потолку, тоненькие струйки дыма. Проекция была трёхмерной, подвижной (в режиме псевдореального времени) и видеореалистичной.

– Ничего себе… – помня о предупреждении Инера, выдохнул, а не воскликнул Каток.

– Именно. Впрочем, ты пока не видел третьего снимка.

На снимке номер три, по команде начальника сменившем второй, устрашала взгляд полопавшимися ретортами и пролившимися токсичными и ядовитыми жидкостями корабельная лаборатория. На кадре четыре помигивала двумя-тремя плохо функционирующими лампочками погружённая во мрак столовая. На пятом – снова коридор, на сей раз без следов разрушения, однако выпачканный чем-то чёрным.

– Смазка? – предположил всматривающийся в детали снимка Каток.

– Или топливо. Или мазут, или нефть, или что-то другое, – продлил ряд Инер. – Сложно понять. Мы с «шишками» и спецами долго вглядывались. А вот и последний кадр из тех, что мы получили вместе с «чёрным» посланием сразу после того, как прервалась связь со звездолётом.

Шестое изображение едва ли не полностью закрывала собой неясная помеха: то ли тёмное пятно, то ли какой-то предмет, а может, тело. Разглядеть что-либо представлялось невозможным, если не считать вышедшего из строя подвижного сочленения в правом верхнем углу.

– Похоже на медицинский отсек, – выдвинул гипотезу Каток.

Инер наклонился.

– Мы тоже подумали об этом. А почему тогда в прогалинах – здесь и здесь, – начальник указал где, – не видно медразметки?

– Стёрлась? Уничтожена?

– Не исключаю, как и того, что помещение не «лечилка».

– А что, кадры не подписаны?

Инер невесело усмехнулся.

– И заметно попорчены. Да мы их и получили-то чудом: вышли на ежедневный сеанс связи с экипажем, перебросились парой слов, и вдруг – вспышка, шум, треск. Изображение пропало. Все тут же забили тревогу, стали выяснять, что произошло, мгновенно отправили запрос о передаче бортовой информации, но никто не отозвался. «Кат» с запозданием начал транслировать сигнал SOS, а часа через два прилетел «чёрный ящик» с данными.

– Всё-таки авария, – подытожил услышанное Каток.

– Увы. И тебе предстоит разобраться в её причинах.

– А больше в расшифровке сигнала ничего не было? Шесть кадров? Крайне мало…

– Поддерживаю. И подозреваю, что дело в поспешности, с которой сведения отправлялись.

Угукнув в знак согласия, Каток попросил пролистать шесть изображений по-новой и чуть медленнее.

– Углядел что-нибудь? – поинтересовался Инер, когда его подчинённый оторвался от созерцания последнего кадра.

– Мне почудилось на голографии столовой чьё-то движение… но, может, почудилось.

– А это уже интересно…

Шеф перещёлкнул кадры и стал рассматривать номер четыре.

– Тут, – показал Каток. – Видите?

– Ты прав… – задумчиво проговорил Инер. – Явно что-то двигается… Хм, ну что же, теперь ты, видимо, знаешь, откуда на корабле начать поиски.

– У меня есть и ещё соображения.

– Отлично-отлично. Если понадоблюсь, я всегда буду на связи, а соображения лучше проверяй на месте: это всем пойдёт на пользу, в особенности экипажу, за судьбу которого мы волнуемся. Я тебе верю и рассчитываю на твои вдумчивость, опыт и находчивость.

– Боюсь, вы меня переоцениваете…

– Ничуть. И драмбоны, составлявшие рекомендации, тоже. Ну, длить дальше не вижу смысла.

– Понял вас. Разрешите идти? – Каток счёл нужным опять перейти к официальной манере диалога.

– Иди. И удачи.

Инер вкатился по дорожке в полость, окружённую креплёным железом, – столом директора-драмбона. Начальству, перебиравшему важные документы, присутствие работника более не требовалось, а потому Каток выскользнул из кабинета, заложив крутой вираж: и волнение снедало, и не терпелось приступить к порученному ответственному заданию.

3

В отсеке перехода вертуна встретила малоэмоциональная и не очень разговорчивая, однако постоянно проявляющая любознательность по всем вопросам старший механик Кру. Инер ничего не сказал о секретности задания, выходит, делиться с другими почётным поручением было можно – в пределах разумного, естественно.

– Привет, – поздоровалась Кру и, неторопливо крутясь, подкатилась к машине телепортации. – Подождёшь немного? У меня тут небольшая проблема.

– Что за проблема? – спросил Каток и тут же добавил: – Извини, если отвлекаю.

– Да ладно. Проблема? Соединяющий контакт вышел из строя, пытаюсь понять почему.

– Ну, здесь я тебе не помощник.

– Угу. Так-так-так… – Она открыла панель и порылась в ней. – Ага… О? – Кру извлекла из панели перерубленный светло-красный провод. – М-да…

– Что, всё очень плохо? – догадался Каток.

– Да не то чтобы… – неуверенно отозвалась дама-техник с Драмбо. – Просто замена соединяющего провода – дело долгое, кропотливое и для менее опытных технарей крайне неприятное.

– Но ты-то справишься? – и подбодрил, и осведомился Каток.

– Должна. Однако придётся подождать.

– Сколько? Моё поручение, как ты наверняка догадалась из того, что я говорил, отлагательств не терпит.

– Полцикла где-то.

Цикл равнялся одному обращению планеты вокруг яркого солнца Драмм; так вышло, что название Драмбо родилось из «имени» светила и спутника планетарного тела, крошечного по вселенским меркам астероида Бо.

– Я не могу столько ждать, – честно заявил Каток.

– Понимаю. И потому предлагаю запасной вариант – портативная шлюпка.

– А разве её разработка закончена?

– Буквально на днях. И опытный образец протестирован. Я летала на этой штуке. – Мордашку Кру на миг озарила тёплая улыбка, на смену которой сразу же вновь пришло выражение профессиональной серьёзности. – Короче говоря, тебе тоже должно понравиться; главное, вспомни, чему научился, когда проходил курсы управления звездолётами, – принцип тот же самый, даже проще.