Страница 101 из 123
- Что у тебя?
- У меня здесь непонятки.
- Какие?
- Во-первых, солдаты чего-то беснуются перед своими казармами, те, что на "Эвересте". Во-вторых, у третьего пирса толпа рабочих пытается что-то кому-то доказать: у меня в камеру этот участок не весь просматривается. - Тут он соврал: на его монитор эта камера вообще не выводилась - просто ему не хотелось подставлять Аркашку, который, по-прежнему, пуская слюни, бегал и прыгал, преодолевая виртуальные препятствия.
- Ладно, разберемся! - прогудел в трубку голос Ястребова, а потом он добавил, - Ральфу привет и мои соболезнования по поводу брата. Всё, пока, - в трубке раздались гудки.
Трясогузову пришлось снова тянуться, чтобы достать до рычажка и положить на него трубку. Но тут трубка, уже, вроде бы, уложенная на свое законное место, вдруг соскользнула и упала вниз, раскачиваясь на витом проводе. Трясогузов, тихо матернувшись, вновь попытал счастье. Проделав ту же самую операцию по покорению высоты, в прямом смысле этого слова, он потянулся из всех сил и чуть не выпал из своего кресла. Вдруг кто-то подошел сзади и спросил:
- Всё стараешься, Трясогузов?
Альфред, снова бросив трубку, отчего та стукнулась микрофоном о стену, обернулся, не узнав чужого голоса. Как только он взглянул на незнакомца, сердце его дрогнуло: перед ним стоял тот самый обожженный матрос с 404-го корабля, или, выражаясь яснее, Малыш-Александр, его давний обидчик и, скорее всего, убийца Светланы, поварихи с Пику.
Трясогузов со всей силы сжал подлокотники кресла и, глазами метнув в непрошенного гостя молнии, злобно спросил:
- Какого черта ты здесь делаешь?
Тот, ни мало не смутившись реакцией Альфреда, спокойно достал из кармана дорого пиджака толстую сигару и зажег ее какой-то огромной зажигалкой, словно это был кислородный баллон, а не средство добывания огня в домашних условиях.
- Я отвечу на твой вопрос, только гораздо позже, согласен? - самоуверенным тоном ответил Малыш. - А сейчас мне пора возвращаться к своим обязанностям.
- Каким еще обязанностям? - спросил Альфред, не переставая сверлить взглядом того, кто только полмесяца назад чуть не прибил его на корабле.
- Да, ты же не в курсе. - сказал Малыш, - а всё потому, что кое-кто не любит приходить на работу вовремя, правда, Весельчак? Дело в том, что сегодня я старший в отделе наблюдения. Самое смешное, что ты с этим ничего не сможешь поделать. Правда, обидно, свинка?
Альфред, по-прежнему, не сводил с него взгляда.
- Я прекрасно понимаю твое недоумение, - продолжал тот, выпуская сизый дым в сторону толстяка, - но тем не менее, мне нужно с тобой серьезно поговорить. Скажем так, я приглашаю тебя на вечерние котлеты в столовку. Ты, ведь, не брезгуешь местными "деликатесами", тем более, что дают их за сущие копейки?
- Не брезгую, - ответил Альфред.
- Ну, не сердись, Весельчак, и не надо так раздувать ноздри: видишь, как я от тебя далеко - тебе не допрыгнуть, - сказал Малыш и усмехнулся.
- А это мы еще посмотрим, урод.
- Как ты меня назвал? - наклонился тот, оттопырив ухо.
- Повторить? - спросил Альфред, примерно рассчитав, что если тот наклонится чуть ближе, он сможет двинуть ему кулаком в челюсть. Толстяк, правда, никогда этого не делал, но сейчас был готов нанести первый удар: надо же когда-нибудь начинать.
Малыш разогнулся, сделал еще одну затяжку, но, на сей раз не стал выпускать дым в толстяка, а поднял свою обожженную рожу и выдул его в потолок. Тут же Альфред пожелал ему сдохнуть от вредной привычки, но Малыш этого не услышал: в этот момент где-то далеко впереди запищала сигнализация, что означало нарушение периметра, в лучшем случае. Худших случаев еще на этом объекте не было, да о них никто и не говорил, но, похоже, что именно это и случилось. Малыш бросился в ту сторону, откуда раздавались звуки, и подбежал к группе сотрудников, сгрудившихся за монитором Аркадия, который, наконец, оторвался от своей игрушки.
Люди о чем-то оживленно переговаривались, а Аркадий сидел, как пришибленный. Толстяк с жалостью смотрел на молодого человека, которому опять придется возвращаться на тот уровень, в конце которого он слетел в яму, или его загрызли монстры, а, ведь, он столько часов потратил на покорение этой "вершины". Напарник Аркадия так и не пришел на смену. "Что-то сегодня день какой-то странный, - подумал Альфред, - я опоздал, но по уважительной причине. Урод этот обожженный неожиданно нарисовался. Напарника Аркашки, как корова языком слизала. Да, боюсь представить, что же будет вечером".
Его мысли прервал Малыш:
- Трясогузов, быстро на свое рабочее место и отслеживай передвижение всех рабочих, которые уходят с пирса.
- У меня доступа нет к этому участку, - ответил он спокойно.
Малыш чертыхнулся.
- Код: семь-четыре-один и звездочка - вот тебе и вход.
- А потом?
- Потом - пирс номер три: ты что, маленький, что ли?
- Да, как я за всеми услежу? - спросил Альфред, явно не намереваясь заниматься всякой ерундой.
- А мне все равно, как ты будешь это делать! - крикнул Малыш. Люди даже не обернулись: привыкли, когда на них орут.
- Да пошел ты, мразь, - ответил Трясогузов достаточно громко, чтобы его услышали.
- Что ты сказал? - крикнул Малыш, резко обернувшись.
Альфред показал ему средний палец, что делал очень редко, но сейчас его допекли по полной программе.
Он подъехал к столу, набрал нужный код. События на экране развивались стремительно. Рабочие, ранее собравшиеся на пирсе, теперь приперли какие-то доски, железные бочки, деревянные поддоны из-под скоропортящихся товаров - скорее всего, они собирались строить что-то похожее на баррикады.