Ведьмина деревня

Эта мысль теперь не давала Алёне покоя, она ругала себя за то, что раньше не обследовала чердак дома. Спустившись в комнату, она с облегчением вздохнула и тут же начала чихать. Пыль сверху давала о себе знать.

Сев на табуретку и осмотрев ногу, она поняла, что подвернула лодыжку, которая стремительно опухала.

«Только этого не хватало», — подумала Алёна, прикладывая холод.

На следующий день она с трудом могла наступать на ногу и, прихрамывая, отвела дочь к свекрови. Та спросила, что с ней случилось, девушка ответила, что неудачно наступила. А сама поковыляла на работу.

Встречающиеся жители с удивлением смотрели на неё. Обычно Алёна стремительно бежала, а здесь — еле шла.

«Опять сплетницы будут языки чесать», — подумала она. Но не это волновало её больше всего, а то, что с такой ногой она пока не могла поехать к пасечнику за воском и продолжить поиски на чердаке.

«Я обязательно верну тебя, Тимур», — обещала сама себе Алёна, усаживаясь наконец на стул в подсобке магазина.

Глава 10. Ослепление магией

Алёна так загорелась желанием вернуть Тимура с помощью магии, что думала только об этом и не замечала происходящего вокруг. Ночами она читала старинную книгу, стараясь найти в ней ещё подсказки по проведению ритуала. Засиживаясь порой до самого утра, она с трудом шла на работу.

Но и днём мысли продолжали свой хоровод. Считая мелочь от поставщика, Алёна думала, где бы найти серебряные монеты. Перебирая ножи на витрине, рассматривала их на предмет похожести на те, что были нарисованы в книге.

На вопросы хозяина магазина отвечала невпопад и часто теряла нить разговора. Он качал головой, но пока Алёна исправно исполняла свою работу — молчал.

Девушка же продолжала витать в своих мыслях, ей даже пришло в голову попросить у свекрови серебряную ложку и переплавить её на монеты. Но решив, что такие монеты не будут настоящими, девушка отказалась от этой идеи.

Приступить к активным действиям она пока не могла, поскольку нога ещё сильно болела, не давая ни съездить к пасечнику за воском для особых свечей, ни внимательно осмотреть чердак.

Рассеянность на работе всё же привела её к нескольким ошибкам в накладных, за что хозяин назначил вычет с зарплаты.

«Ничего, — думала Алёна, слушая негодование хозяина магазина на свою работу, — вернётся Тимур, защитит меня».

— Алёна, ты последнее время сама не своя, — продолжал мужчина, — глаза красные, бормочешь что-то себе под нос, вокруг ничего не замечаешь. Нога-то прошла?

Девушка не отвечала, будто не слыша его.

— Мужика тебе надо, всю дурь из тебя выбьет, — продолжил увещевания хозяин.

Алёна встрепенулась и зло посмотрела на него.

— Есть у меня муж, — ответила она, — вернётся он скоро.

— Да-да, слышал я уже об этом, — усмехнулся мужчина, — больше года уже прошло, а от Тимура ни весточки. А может, он сам возвращаться не хочет: нашёл там себе тихую и покладистую жену, принял веру их басурманскую и живёт в пещере, как его предки по батюшке.

Алёна задохнулась от такой наглости. Зрачки её глаз расширились, дыхание участилось, а из самого центра поднялась волна ненависти и вновь, как с Аней, выплеснулась наружу.

— Ты в меня ядом-то не плюйся, — проговорил хозяин, видя злость в глазах работницы, — я тебя вмиг уволю, а зарплату последнюю в счёт недостачи удержу.

— Какой недостачи? — немного остывая, спросила Алёна. — У меня всё чётко, вы сами знаете: поставщик товар привёз, я приняла, дальше уже к продавцу вопросы.

— А мне наплевать, кто из вас виноват, — проговорил мужчина, подходя ближе, — если найду недостачу — обе отвечать будете.

— Но это нечестно! — возразила Алёна.

— Ты это кому-то другому скажи, а здесь я хозяин, и как решу, так и будет, — продолжил хозяин. — И гневом не пыхти, а то взорвёшься разом… Видано ли дело: девка молодая столько без мужа живёт!

— Я Тимура дождусь, когда бы он ни пришёл, — ответила Алёна.

— Вот и зря, — проговорил мужчина, наклоняясь ближе к ней, — я могу скрасить тебе дни ожидания, муж всё равно не узнает.

Проговорив это, хозяин протянул руку к Алёне, но она резко отпрянула и пошатнулась, тут уж мужчина придержал её, чтобы об косяк не стукнулась.

В этот момент в подсобку вошла продавец. Быстро оценив открывшуюся её взору картину, она усмехнулась и вышла, нарочито громко хлопнув дверью.

— Как вы могли! — воскликнула Алёна. — Теперь же все сплетницы об этом говорить будут! Как я родителям Тимура в глаза смотреть буду?

— Так и будешь, как раньше смотрела, — ответил мужчина, — мне Аня рассказывала, что к тебе кто-то захаживал, так что тебе не привыкать — мужа предавать.

— Это неправда, — зашипела Алёна, — Анька давно преставилась, а её грязный язык мне всё ещё аукается. — Она с ненавистью посмотрела на стоящего перед ней мужчину и добавила: — И вам аукнется.

Схватив свои вещи, девушка выбежала из подсобки в помещение магазина. Перегнувшись через прилавок, одна из женщин их деревни о чем-то разговаривала с продавщицей. Увидев Алёну, женщины переглянулись и осуждающе поджали губы.

— Разнесёте по деревне — пожалеете, — сказала она им, сама не зная, что имеет в виду.

Выскочив на улицу, Алёна чуть не снесла ещё одну покупательницу. И поспешила к себе домой, с радостью заметив, что нога почти не болит, и можно залезть на чердак, поискать недостающие для ритуала вещи там. И наконец вернуть Тимура.

То, что она ушла с работы в середине дня, девушку не беспокоило. Она как будто потеряла связь с реальностью и жила в своём мире.

Придя домой, Алёна глянула на себя в зеркало. На неё смотрела незнакомая девица с безумно горящими глазами и нездоровой бледностью лица. Девушка не узнавала себя в своём отражении.

На мгновение проскочила мысль, что хозяин магазина прав: она на самом деле странно себя ведёт и выглядит. Но думать об этом Алёна не стала.

Забравшись на чердак, она осторожно ступала по разбросанным вещам. Её целью были сундуки в дальней части помещения.

Пробираясь к ним, девушка глянула в окно чердака. Оно смотрело в сторону основной части деревни. В окно был виден чёрный дым.

— Неужели пожар? — подумала Алёна и начала спускаться вниз, забыв о своём деле.

Побежав в сторону чёрного дыма, Алёна встретила других жителей, которые спешили на помощь.

Когда она оказалась на месте, магазин был уже весь объят огнём. Мужчины успели вытащить из него продавца и покупательницу, а вот хозяин оказался заблокирован рухнувшей крышей. Он до последнего спасал товар, бегал туда-сюда, не обращая внимания на ожоги и затруднённость дыхания. А в крайний раз не успел выйти.

Алёна закричала: так ужасно ей было видеть то, что приключилось с людьми, с которыми она работала.

— Мы думали, ты тоже там, — сказал ей кто-то.

И все, кто не был занят тушением огня, посмотрели на Алёну, требуя объяснений.

— Да, я вышла на обед, — ответила она первое, что пришло в голову. — Надо было дома кое-что проверить. Когда я уходила, всё было нормально.

— Повезло тебе, — сказала какая-то женщина, переглядываясь с другой.

Алёна подошла к продавцу и покупательнице, которые лежали прямо на земле во дворе магазина. Кто-то из деревенских уже тащил для них подстилку, чтобы переложить их, пока не приехала скорая помощь. Фельдшер бегала от одной к другой, оказывая первую помощь.

Обе женщины имели ожоги на лице и руках, глаза их были закрыты, они могли только стонать, когда их перекладывали.

— Как же так вышло? — спрашивали друг у друга жители.

Кто-то сказал, что в магазине закоротило проводку, и искры вмиг добрались до коробок, что были сва́лены в углу. Продавец начала тушить огонь подручными средствами, закрывая его вещами и половиком. Но по неаккуратности смахнула с полки бутылку с самогоном, которым приторговывал хозяин магазина.

— А потом как полыхнёт, — рассказывал дальше мужчина.

Фельдшер, слушая его, только головой качала и всё посматривала на дорогу.