Воин Бога

Солнечные лучи робко пробивались сквозь плотные шторы, а в приоткрытую форточку врывался теплый весенний ветерок. Было так хорошо! Я вскочила с кровати, и пошла заваривать кофе. Обожаю кофе. Крепкий, ароматный, бодрящий. С каждым горячим глотком все плохое уходит на задний план.

Я сделала несколько глотков и подошла к старой тумбочке, стоящей возле стены. Во мне вновь взыграло любопытство. Интересно, а что там лежит? Чужие вещи – чужая жизнь. А ведь так иногда хочется подглядеть в чужие окна. Знаю, что это неприлично, но… Я осмотрелась. Смешно! Дверь закрыта изнутри, и, естественно, никто не войдет.

Я подошла к тумбочке и приоткрыла дверцу. Оба отдела были забиты книгами, письмами, и газетами. Я поставила кофе на столешницу, а сама уселась на пол. Пожелтевшие газеты лежали аккуратной стопкой. Легкий запах старой бумаги наполнил комнату. Так пахнет в архивах и библиотеках. Люблю этот запах – запах человеческих мыслей. Я взяла в руку стопку связанных писем и открыток, покрутила их, и отложила в сторону. Это слишком личное. Советская художественная литература, так… энциклопедии, так… Я рассматривала обложки изданий и складывала их в стопку. Я уже было собралась все убрать в тумбочку, как мой взгляд упал на медицинский сборник. Я достала увесистую книгу.

Потом я часто задавалась вопросом, что подтолкнуло меня взять именно эту книгу? Книгу, с содержимого которой все и началось. И это был не напечатанный в ней текст, а фотография выскользнувшая из страниц ко мне на колени. Она легла белой стороной. Ни одной надписи, ни одной даты. Я подняла фотографию и развернула лицевой стороной. То, что я на ней увидела заставило непроизвольно дернуться, и покрыться неприятными мурашками. В висках болезненно застучала кровь. О, Господи! Что это вообще такое? Разве нормальный человек такое сделает? Я опять взяла фотографию в руки. Это просто ужасно, противоестественно, жутко! Это точно ненормально!

На фотографии была изображена старая женщина. Ее редкие седые волосы были красиво уложены и украшены пышными красными маками. Брови прорисованы черным карандашом, щеки – яркими румянами, а губы накрашены алой помадой. На старческом морщинистом лице это смотрелось надругательством над возрастом. Мой взгляд скользнул ниже. Сразу бросило в холод, и волосы зашевелились на затылке. Щуплая, сутуловатая фигура была одета в белоснежное свадебное платье, а с головы каскадом струилась прозрачная фата. Невеста?! Тонкие морщинистые пальцы сжимали букет искусственных красных роз. Беззубый рот растянулся в улыбке. Эта страшная алая губная делала рот похожим на кровоточащую рану. Какой ужас! Если честно, я просто окаменела. Но это было не самое страшное. Самое жуткое на этой фотографии было пустое место рядом с невестой. Она улыбалась, и косилась на кого-то стоящего рядом. Но рядом никого не было!

Я сначала предположила, что может еще кто-то находился в комнате, и в момент фотографирования стоял сбоку, тем самым привлекая ее внимание. Но боковая стена, которую прихватила фотография перечеркнула все " а может быть?". Женщина в белом позировала с кем-то… кем-то… Как это правильно сказать? Призраком? Старая невеста, невидимый жених, и алая помада! Жуть!!! Я быстро все собрала и затолкала в тумбочку. Это ж надо было сделать такую фотографию!

Две ночи подряд я практически не спала, мне все время снилась невеста с беззубым красным ртом и огромным букетом искусственных роз. Не выдержав я решила расставить все точки над "i". Вечером, после работы я сразу зашла к хозяйке.

– Добрый вечер, мне необходимо с вами поговорить, – без предисловий начала я.

– Хорошо, – она отодвинулась в сторону, тем самым пропуская меня в дом.

Я зашла и обалдела! Дом был точной копией флигеля! Также расположены комнаты, и также набитый всякими ненужными вещами. Люди, зачем вам этот хлам? Такие же салфеточки, вазочки, искусственные цветочки. Искусственные цветочки… Мой взгляд остановился на огромном букете красных роз… тех самых. От ужаса я онемела. Видимо, приняв мой испуг за восхищение, хозяйка подошла к букету и любовно провела по нему рукой.

– Красивые правда?

– Угу, – только и смогла я выдавить из себя.

– Эти розы нам привезли из Болгарии. Их очень любила моя мама.

Я окаменела.

– Есть даже фотографии, где она держит их в руках. Сейчас покажу.

Хозяйка открыла шкафчик и достала оттуда коробку из под обуви. Я так поняла, что именно в ней лежат фотографии. Хозяйка недолго покопошилась, и с радостным восторгом извлекла сразу несколько.

– Вот, посмотри. Это мои самые любимые фотографии.

Я машинально взяла их. Мой взгляд скользнул по изображению, и сразу бросило в жар. "Беги! Беги! Беги!" – кричал мой мозг.

– Ваша мама в свадебном платье? – еле выдавила я из себя.

– Красиво правда?

– Ну…

– Это у них с папой юбилей.

– Но она на фото одна.

– Нет! – улыбка мгновенно слетела с лица хозяйки. – Она не одна, он тоже там. Вот он, – с этими словами она коснулась пальцами пустого места рядом с невестой.

– Тогда понятно. Я просто посторонний человек, и поэтому сразу его не рассмотрела.

Хозяйка опять заулыбалась.

– Маме на тот момент исполнилось восемьдесят девять лет, а с папой в браке они уже как семьдесят лет. Мы с дочкой нарядили и накрасили маму. Она была тогда такая счастливая.

– А сейчас она счастливая? – вдруг сорвалось с языка.

Хозяйка сразу подобралась.

– Ты хотела со мной о чем-то поговорить.

– Да, об этих фотографиях. Одна выпала из книги. Я подумала, может вы ее ищете?

– Нет, не ищу. Не волнуйся мама тебя не обидит.

– В смысле? – я встала с кресла.

– Даже если ты себе там что-то напридумала, знай – она хороший человек.

– Мне принести ту фотографию?

– Нет. Пусть лежит там, где ты ее обнаружила.

Несколько минут мы сидели молча. Я не знала как еще можно продолжить этот идиотский разговор, а она надулась на меня за то, что я не разделила ее восторга по поводу фотографии.

– Спокойной ночи, – я взяла свою сумочку и пошла во флигель.

Я зашла, прикрыла дверь, и прижалась к ней спиной. Тихо гудел холодильник, а в спальне тикали часы. Это были предметы живых, и они жили. Я налила в чайник воды и поставила на газовую плиту. Фух! Устало присела в кресло. Помимо воли мой взгляд заскользил по комнате.

Дааа… Флигель был очень стареньким, и предметы, которые в нем находились, были такими же. Для нас, живых, он был мертв, но для кого-то, не состоящего из плоти и крови, он был последним пристанищем. Чье-то присутствие я ощущала кожей, каким-то шестым чувством. Не знаю как это называется. Никогда не интересовалась эзотерикой и мистикой.

Вот оно прошло мимо и село на диване. Сейчас мы сидели напротив друг друга. Я не слышала ни шума шагов, ни дыхания, но точно знала, что оно со мной в одной комнате.

– Я знаю, что не одна в этом доме и, наверное, потревожила вас,– я прикрыла глаза от усталости.

По комнате прокатились волны тревоги и паники. Видимо, она удивилась и испугалась того, что я знаю о ее присутствии.

– Не волнуйтесь, этому своему новоявленному дару я удивлена не меньше вашего. Но как бы там не было, я знаю, что вы здесь.

Так мы и стали жить вдвоем. Я знала о ее существовании, и меня это уже не настораживало, и не пугало. Душа действительно была безобидной. Я спала в спальне, она – в гостиной. Спала она там или нет, я не знаю, но то, что она любила сидеть на диване, четко показывала вмятина на покрывале.

Ночами она ходила вокруг моей постели и выключала телевизор и торшер, которые я забывала выключить. Идеальная соседка, если бы не одно "но". Она не была человеком. Точнее, уже не была.

Иногда было страшно, иногда было жутко, а иногда было тревожно и печально.

Неужели это все? И на самом деле нет никакого света в конце тоннеля? Неужели удел человеческих душ был в том, чтобы вот так бесприданно скитаться по миру живых? Хотелось надеяться, что не все так прозаично.