Страница 9 из 12
Сглатываю, наблюдая за семейной перепалкой. Как же ты ошибаешься, папа. Наследники уже есть, только тебе об этом знать незачем. Никому из вас, бездушных и бессердечных, алчных людей. Отец командует, Давид думает только о компании, Милана и мама готовы устроить истерику, а Олег с горящими глазами готовится считать деньги.
– Не на той ты женился, Давид, – усмехается отец, с недовольством поглядывая на меня. – Вон Ева рожает как кошка. Или проблема в тебе? Ты скажи, Давид, ты болен? Почему вы до сих пор за шесть лет не задумались о детях?
– Папа, прекрати! – я взрываюсь и вскакиваю, закрывая детям уши руками, вся дрожу. Меня трясет от черствости и бесцеремонности отца. Он совершенно не стесняется в выражениях. – Если ты не прекратишь разговаривать в таком тоне, мы уедем.
– Ева, сядь, Глафира, уведите мальчиков в кухню и накормите, – командует мама экономке, а затем оборачивается к нам, когда та уводит их. – Предлагаю оспорить завещание. Никто не гарантирует, что наследник появится в ближайшие полгода. За шесть лет-то не появилось, – ухмыляется с горечью. – Подумайте сами. Давид, сделай ты хоть что-то! У тебя много влиятельных друзей! Разве нельзя ничего предпринять?
– Я решу этот вопрос, – жестко говорит Давид, вставая, и в его глазах я вижу твердость и хладнокровие.
Как никто другой, я знаю, на что способен этот человек. Ни капли сострадания, добра, сочувствия. Мама права. Кто, как не он, может решить нашу общую проблему.
Глава 6
Ева
Лазурное побережье
Шесть лет назад
– Ева? – томно произносит мужчина, наклоняет голову набок и оглядывает меня с головы до ног, отчего-то задержавшись взглядом на пальчиках.
Поджимаю их, стесняясь его пристального внимания, но глаз отвести не могу. Тряхнув темной мокрой шевелюрой, он протягивает мне ладонь.
– Разреши побыть твоим Адамом, – дерзкая полуулыбка на лице, пауза, затем он растягивает мое имя, словно пробует его на вкус, как какой-то деликатес: – Е-е-е-в-а-а.
Сглатываю, облизываю от волнения нижнюю губу и вижу, как его взгляд сразу же устремляется туда.
– Я… – Не знаю, что сказать, но машинально хватаюсь за его руку.
Он помогает мне подняться, но от головокружения я чуть теряю равновесие, и он тут же притискивает меня к себе.
– Не падай больше в море, русалочка, – ухмыляется, демонстрируя ямочки на щеках.
И когда я вижу его лицо, то млею. Каюсь, ямочки – это моя слабость, даже коленки подрагивают от бабочек в животе.
– Русалки – это утопленницы, – говорю как факт и поднимаю глаза выше и смотрю пристально в его. – А вас как зовут?
Жду, когда он скажет свое имя, чтобы хотя бы знать, кого благодарить за свое спасение.
– Думаю, после всего, что между нами было, можно и на «ты», не правда ли? – оглаживает мою шею кончиками шершавых пальцев, проявляя очевидный интерес.
– Между нами? – в панике опускаю взгляд вниз, но с облегчением замечаю на себе промокшую, но всё же одежду. С облегчением выдыхаю. А я уж подумала…
Сверху раздается мягкий, но басовитый смех мужчины. Поднимаю глаза, упираясь в грудь, и наблюдаю за тем, как она трясется. Затем вижу дергающийся кадык, мужественный подбородок и запрокинутую голову. У моего чернявого спасителя приятный голос, хочется слушать еще и еще.
– А ты бы хотела? – спрашивает, когда окончательно успокаивается, хотя изредка у него вырываются смешки.
– Чего? – уже не помню, о чем шла речь до этого.
С каким-то отчаянием наблюдаю за тем, как скатываются капли по чужому торсу. Сглатываю и отвожу взгляд. От греха подальше. Не пялься на него, Ева! У тебя есть парень, помни об этом. Любящий… Любящий ли?
– Чтобы что-то было, – улыбается, а у самого хитринки в глазах, затем шепотом добавляет: – Между нами.
– Нет! – поспешно вскрикиваю и делаю шаг назад, но снова не удерживаю равновесие и начинаю заваливаться назад.
В последний момент мужчина ловко хватает меня за предплечье и подтягивает к себе. От скорости и силы меня практически вдавливает в его грудь, за которой я так пристально недавно наблюдала.
– Осторожней, русалочка Ева, – хриплый баритон и поглаживание моих лопаток сквозь ткань неприятно влажной одежды, – ты уже который раз падаешь в мои объятия. Не кажется ли это судьбой, м?
Краснею, упираюсь ладошками в его тело, ощущая при этом исходящий от него жар. Или это я такая горячая? Случаем, не заболеваю ли?
– Я не пыталась, кхм, – прокашливаюсь, прочищая горло, – то есть да… не хотела я умирать… просто волны такие… шторм…
К концу мой голос и вовсе утихает.
– Ты про что? – приподнимает он в удивлении брови, а затем понимающе кивает: – А-а-а, понял. Не цепляйся к словам, девочка. И не будь такой ботаничкой, не углубляйся в мифы. В эту поездку я сорвал куш и обрел свою персональную русалочку, первую женщину в море. Еву.
У меня дергаются уголки губ, я еле сдерживаю себя, чтобы не ответить улыбкой на его улыбку. Молчу.
– Давид, – говорит он мне после значительной паузы, так и не дождавшись от меня каких бы то ни было слов.
– А где же Голиаф? – не могу упустить возможность, чтобы постебать этого шутника в ответ.
Он усмехается и щелкает меня по носу.
– Идем, – разворачивается и, подойдя к шезлонгу посреди палубы, берет в руки лежащее там полотенце.
Осторожно делаю шаги в его сторону, осматриваясь по сторонам и обхватывая себя руками. Только сейчас понимаю, что ветер, усилившийся к ночи, так сильно обдувает, что неприятно холодит кожу. После ледяной воды недолго и подхватить простуду. Зубы беспрерывно стучат с мелкой и быстрой частотой, отбивая барабанную дробь.
– Я предпочитаю часть про его соблазнение Вирсавии, – добавляет, споро растирая меня полотенцем.
Мы находимся посреди моря, вдвоем, на его, видимо, яхте, окруженные только глубокими водами и темнотой ночи. Романтика. В другой ситуации клюнула бы на его флирт, но я лишь криво усмехаюсь, почти дословно помня эту легенду. Знал бы он, насколько сейчас близок к истине. Только вот Вирсавия была замужем, я же просто нахожусь в отношениях. Но сердце отчего-то колотится. То ли от его сумрачного темного взгляда, то ли от воспоминаний концовки этих двух историй – Ева и Адам вкусили запретный плод и были изгнаны из Рая, Давид соблазнил чужую жену и обрек династию на раздоры.
Трясу головой, выкидывая бредовые мысли из головы. Тогда я не знала, что и мы станем воплощением такой легенды… В летописи наших семей… Вот только будет ли у нас счастливый конец? Или мы так же обречены на страдания?
Раздается шум со стороны коридора. В проеме появляется знакомое лицо экономки.
– Стефания Леонидовна, дети капризничают, просят маму, – говорит виноватым тоном, слегка опустив вниз голову.
– Я сейчас… – хочу сказать, что уложу детей и вернусь, но тут неожиданно рука мужа хватает меня и насильно усаживает обратно.
– Я сам схожу, Ев, а вам, – приподнимает брови, кивком головы указывая на отца, – нужно поговорить.
Чувствую, как бледнею от пристального внимания к этой сцене родных, оттого порыв Олега не кажется мне странным. Будь я в иной ситуации, то удивилась бы, ведь он никогда не изъявлял желания играть с детьми или же укладывать их.
– Мысленно я с тобой, – шепчет мне в губы Олег и привстает, – люблю тебя, помни об этом.
С недоумением смотрю ему вслед, задаваясь вопросом, какая муха его укусила. В то же время не показываю свою реакцию родным, чтобы не подумали, что забота Олега о детях – это что-то странное и непривычное для нашей семьи.
Внутри, под ребрами, теплится надежда, что вот он – корень наших проблем. Деньги. И имейся у нас финансы, муж снова станет тем самым весельчаком, каким был раньше. Но что-то не дает мне покоя. То ли его слова касательно отца, то ли взгляд. Но можно же помечтать о лучших временах хотя бы один день?
Неужели я такая слабая и размякла от одной улыбки собственного мужа, который вытирает об меня ноги? Нет, ведь дело далеко не в этом. Между нами гораздо большее, чем разбитые иллюзии и призрачные надежды.