Страница 12 из 16
Надо бы в зеркало посмотреться поскорее.
А то темнейшество вон как оторопел.
Впрочем, руку мою он с запозданием, но принял.
Но не пожал, как предполагалось, а склонившись к пальцам, коснулся их губами. Невесомым таким касанием, едва ощутимым, но меня в этот миг словно молния прошибла. Всю. От макушки до пят. До кончиков слюдяных крылышек за спиной, до золотых пылинок на них. Может, ещё сказалось, что темнейшество, который Марком оказался, во время поцелуя взгляда не опустил.
И смотрел в мои глаза, не отрываясь…
Шерд!
Лучше бы я на настоящий поцелуй согласилась!
На обычный!
Ведь обычный что – обмен слюной, не более. Знаем, плавали. Ни о чём. Перетерпеть главное.
А вот этот касание губ к моей коже и взгляд пронзительный – глаза в глаза…
Внутри так что-то и оборвалось!..
Впрочем, Марк, то есть темнейшество, к счастью, этого не заметил.
Деловито соскочил на нижнюю ветку и, так и не отрывая взгляда, протянул мне руки.
Я же, счастливая донельзя, что этот невыносимый зрительный контакт прервётся наконец-то, положила ладони на твёрдые горячие плечи и выдохнула, когда перед лицом ветки закачались!
Прижимая мою талию к своей груди, коей я имела неосторожность любоваться давеча из шкафа, темнейшество принялся спускаться.
Время замедлилось, сгустилось.
Я каждой клеточкой ощущала биение сердца тёмного лорда. Удар за ударом. Удар… За ударом… Слушала его тяжёлое дыхание, щекочущее ухо… Чувствовала, что темнейшество прилагает нечеловеческие усилия, чтобы дышать ровно. Осязала неведомую, незнакомую доселе, фантастических масштабов, силу, которая исходила от мужчины, прижимавшего меня к себе! Голова шла кругом, в висках пульсировало тяжёлым набатом. В ушах шумело, рокотало даже… Казалось, где-то вдалеке идёт горная лавина, сходятся в фатальном столкновении айсберги, разверзается в громовых раскатах небо…
Рука тёмного была такая горячая, казалось, раскалённая ладонь оставит ожог, прямо сквозь платье.
Мелькающая перед глазами листва вдруг размазалась. Границы чётко очерченных листьев поплыли. Меня повело в сторону.
А затем вдруг подбросило в воздухе!
Но невысоко. Опустило сразу же.
В те же самые крепкие мужские объятия.
– Шерды дери, леди, – хрипло проговорил темнейшество сквозь зубы. – Вы ж дышать не забывайте!
С запозданием поняла, что и в самом деле забыла, как дышать. И что после подбрасывания меня прижимают к себе уже не за талию. А, скорее, поддерживают под… Под то самое место, которое отшлёпать обещали! Причём, несмотря на пышность юбок ладонь тёмного продолжает жечься! Ещё больше даже.
Судорожно вдыхаю и тело вмиг становится лёгким… Голова – так и вовсе, как воздушный шарик…
А лопатки вдруг начинают зудеть со страшной силой!
Не менее судорожно хватаю темнейшество за плечи, отмечая мельком, что руки у меня в этом мире сильные! До лорда Эскуро, мне, понятно, далеко, но всё же. И вдруг обнаруживаю, что меня уже двумя руками обнимают! Одной за талию, второй… Второй вцепились прямо в то, во что «вцепляться» вообще-то, неположено!
И спуск наш с дерева какой-то плавный стал… Только листва щёки щекочет…
А в лопатках такая приятная истома, что захлебнуться от восторга можно!
Я и захлебнулась. Вдохнула судорожно, со всхлипом!
Или что-то ещё произошло, какая-то не менее уважительная причина на то, чтоб я головой вдруг замотала, обнаруживая, чтоб голову эту, кажется, отшибло. Немножко…
Только когда ощутила, что темнейшество на ноги встал, и не просто встал, а замер, уперевшись ножищами-сваями в землю, не даёт мне взлететь, сжимая в объятиях… поняла, что львиную часть пути вниз мы на моих крыльях спускались!
И если бы лорд Эскуро не прилагал каких-то нечеловеческих усилий, ещё неизвестно, спустились бы, или нет!
Стоило мне это понять, как зуд в лопатках стих.
Сам собой.
Вот только на землю меня ставить не спешили!
И объятия разжимать тоже!
– Так и знал, что вы придуриваетесь леди, – прозвучало хриплое над ухом.
Я же ответила отчего-то заплетающимся языком.
– Обращаясь к леди, правильнее было бы сказать: «ваше поведение эксцен…три…чно».
Тело наливается слабостью, мышцы превращаются в вату…
Чувствуя себя тряпичной куклой, я обмякаю в руках тёмного лорда.
– И вообще, вы меня уже наказали, – вяло бормочу я, ощущая, как веки наливаются тяжестью. – Так что держите себя в… прилично.
– Держать «в прилично»? – сыронизировали откуда-то издалека. – Это как?
Призвав на помощь всю свою волю и логику, я разомкнула налившиеся свинцом веки и пробормотала:
– Ой, у вас, что, мысли никогда слова не опережали? Вы никогда не просили продать вам кыр сосичку?
– К-кыр… с-сосичку?..
Ну какой же он всё-таки непонятливый!
Хорошо, что объяснять дальше не пришлось.
Потому что я отключилась.
Глава 9 О главной обязанности правителя и набившей оскомину погоде
Главной, если не наиважнейшей обязанностью правителя, коему вскоре предстоит инициация Даркнѐсс, Главным Тёмным Источником империи Даркарис, является вовсе не умение держать себя и свою тёмную ипостась в руках, а что касается Мрака, то, пожалуй, что и в рукавицах из железной лозы. И не филигранное владение тёмной Силой, как можно было бы подумать, учитывая предстоящую Инициацию. И даже не хладнокровное достоинство, не умение вежливо и немного отстранённо полу-улыбаться и держать слегка равнодушный тон, общаясь со своими будущими подданными на до смешного нелепые темы… Нет.
Главной обязанностью правителя является умелое, филигранное и талантливое владение искусством подавленной зевоты.
Никто не должен даже мысли допустить, что новый глава правящего дома дарков скучает на приёме градоначальника, особенно, когда этот самый приём затеян в его честь…
Такой глубокомысленный вывод сделал лорд Эскуро, находясь на пресном и нудном, вот прямо до зубовного скрежета нудном скучилище, или, как принято называть подобные мероприятия в высшем обществе, к коему Марк неожиданно для себя самого оказался причастным, на суаре.
Дом пузатого градоначальника сверкал по такому случаю, словно начищенный пьяс. От обилия золота и горного хрусталя рябило в глазах, от слаженной, патетичной игры оркестра сводило скулы, а ароматы духов, коими с ног до головы обливались прекрасные леди, грозили удушить сплетением своих шлейфов.
Таким образом, его темнейшество лорд Эскуро вынужден был внести коррективы в своё первоначальное глубокомысленное заключение: наравне с овладеванием искусством подавленной зевоты шло овладевание искусством внутреннего чихания…
Марк Эскуро с детства знал, что по достижению возраста Силы он встанет наравне с другими боевыми дарками на стражу Грани. И уж точно не мог предполагать, что после смерти кузена-императора, к слову, очень дальнего кузена, Источник Даркнесс выберет его.
И ведь пока наследники, коих Марк сходу окрестил «зверятами», по крайней мере, один из них, не достигнет возраста Силы и не получит инициацию от Даркнесс, управлять империей Даркарис предстоит ему. Марку.
Вот уж точно пришла беда, откуда не ждали.
Марка сызмальства готовили в Стражи, не в правители.
И потому он донельзя нелепо и неуклюже чувствовал себя в смокинге вместо привычной брони туманности, а в этом утончённом царстве хрусталя и фарфора – и вовсе прозавроподом в посудной лавке.
Но отказаться было никак нельзя.
На суаре градоначальника присутствовали главы самых влиятельных домов Даркарис с супругами – дарки и даркини из высших кланов. Были на суаре и двуликие, в основном Псы и Кошки.
Были и феи, естественно, высокородные – неправдоподобно красивые и такие же холодные и надменные.
Натянув вежливую полуулыбку, Марк отвечал на приветствия, говорил дежурные комплименты, перекидывался парой фраз о погоде, успевшей набить оскомину на зубах, пожимал протянутые руки, другие же руки целовал, то есть делал вид, что целовал: подносил надушенные и унизанные кольцами пальцы к губам, целуя над ними воздух и стараясь не морщиться от приторности духов и обстановки.