Страница 11 из 16
Теперь я не смогла бы взлететь, даже если бы захотела. Просто почувствовала, что распластанные и прижатые к шершавому стволу самые красивые в мире крылышки теперь уж точно не «заведутся». Несмотря на вновь появившийся зуд в лопатках, который, когда нужно, шерд знает где носит.
– Никаких сомнений, ваше милордное темнейшество, – подхалимаж мне плохо даётся, знаю, но тут случай особый. – Верю вам на слово, что ваши намерения просто твердокаменные! И всё же не советую мне угрожать!
Если крылья «включились», то и зонтик рано или поздно «заведётся», поняла я и поудобнее перехватила рукоятку. Не очень хорошая идея бить работодателя зонтиком с ручкой из рога единорога, конечно…
Слишком уж он дорогой, если вообще, не единственный в мире!
Вряд ли производство подобных волшебных зонтиков поставлено тут у них на конвейер.
Но кому сейчас легко.
– Благодарю за ценный совет, леди Стрекоза, – с тревожной хрипотцой сказал темнейшество и у меня в груди сладко ёкнуло. Захотелось вдруг услышать тот его голос. Который с горным обвалом, с громовыми раскатами, с дикой, безудержной стихией!.. Но радовать им меня не спешили. Вместо этого растревожили ещё больше, подпустив в интонации коварно мягкого, обволакивающего бархата. – В благодарность я предоставлю вам последний шанс избежать наказания. Вы же воспользуетесь последним шансом, леди?
– И что составляет мой последний шанс, позвольте узнать? – так, Машенька, не дрожим. Нас всего лишь на понт берут… наверное.
– Позволяю, леди, – несносно-притягательно улыбнулся тёмный лорд и не в меру наглые очи его заискрились. – Я готов забыть о вашей «светлости» за… Всего лишь за один поцелуй.
– Что?!
– Ах да, вы совершенно правы, – тяжело дыша, кто-то норовит придвинуться ещё ближе! – Три поцелуя.
От удара зонтиком по лбу, темнейшество, хвала местной тьме и всем местным богам и богиням, уклонился. Я чуть не застонала от облегчения. Потому что не собиралась я бить его зонтиком! Он сам подскочил, прямо в моей руке, клянусь!
– Так вы разговариваете с леди, ваше темнейшество? – перешла я в наступление, пока чуть было не пришибленный зонтиком лорд не очухался. А то капец мне прямо на этом дереве.
Но темнейшество вдруг потряс головой и обернулся с недоумением, словно пытался понять, как сюда попал.
Ага, конечно, так я и поверила.
– Я, собственно, пошутил, – сообщили мне спустя секунд десять с ошарашенным видом.
– Я, собственно, так и поняла, – вежливо поддержала я беседу.
– Вообще-то я поблагодарить вас хотел. И сказать, что вышло у вас блестяще. Я про контакт с детьми. Я в вас не ошибся.
– Давайте-давайте, приписывайте мои заслуги себе, – стараясь скрыть облегчение в дрожащем голосе, ответила я. – И вообще, конечно, пожалуйста, но у меня что, был выход?
Серые глаза темнейшества вдруг снова странно вспыхнули. Протянув ко мне руку, лорд заправил прядь волос мне за ухо. Я так и замерла, боясь даже вдохнуть. Хорошо хоть зонтиком его не огрела, и то сахар. Лопатки уже не просто чесались и зудели – они буквально вибрировали! Хорошо, что шершавый ствол за спиной поглощал эту неуёмную вибрацию…
Лицо его темнейшества оказалось как-то совсем уж близко. Руку от моей щеки он отрывать и не думал! Пальцы у него были твёрдые, горячие. Приятно-шероховатые. И выражение глаз такое… противоречиво-тревожное. Как и этот хриплый, бархатный голос…
Я успела подумать, что у лорда очень, просто очень красивые губы, как снизу вдруг прозвучало:
– Знаете, что, милорд?! Это, вообще-то, ни в какие ворота! Какой пример вы подаёте детям?!
Мистрис Сапота!
Шерды драные!!!
Глава 8 О том, как лорд снимал меня с дерева
Эмоции, захлестнувшие меня с головой, были настолько противоречивыми, – от досады до облегчения напополам с туманом в голове и ощущением, что темнейшества на дереве, да ещё и в моей компании, мистрис Забота уж точно мне не простит, – впрочем, детей, с моей лёгкой руки потопавших на географию и подавно!, – что крылья вдруг вибрировать перестали.
Совершенно.
Темнейшество же выглядел застигнутым врасплох и… смущённым.
Проверещав на ультразвуке что-то на тему, что ноги её не будет в этом доме, который прямо на её бедных глазах превратился в «вертеп разврата на деревьях», и что-то ещё о сердце больном, которое не выдержит, и о том, что не думала, что доживёт до такого безобразия, мадам очень споро для сердечницы удалилась.
Вот как она умудрилась так бесшумно подобраться к дереву, а?
И на что, кстати, там ларсен посажен, который ни звуком не предупредил?!
На задранной кверху морде Акишико проступила хитрющая улыбка. Понятно. Мстит нам за то, что сами тут в бандерлогов играем, а его, бедного, на земле позабыли-позабросили.
Стоило мне так подумать, как лис вдруг весело подмигнул!
И язык высунул!
Я быстро помотала головой.
Мне для полной дурки ещё мысли местных лис читать не хватало.
Милорд, который темнейшество, тоже вдруг помотал головой, словно в себя прийти хотел очень.
И в тот же миг странный блеск покинул его серые глаза окончательно!
– Вообще-то я просто не могу спуститься, – выпалила я на одном дыхании, решив рубить правду-матку, и, по возможности, перейти в наступление. – Перенервничала, видимо! Из-за вас! И проголодалась. Такое, знаете ли случается. Иногда.
– Я т-так и понял, – запнулся темнейшество. – Я вот и хотел предложить вам помощь… По спуску вниз. У меня вообще приём ещё этот, – он осёкся, спохватившись.
Видимо, обсуждать с гувернанткой свои планы на вечер для местных лордов не комильфо.
– Я распоряжусь, чтобы вам показали ваши покои и подали ланч, – избегая смотреть мне в глаза сказал лорд. – В доме, как я понимаю, вы ориентируетесь. Но для всех его обитателей будет спокойней, если для вас проведут экскурсию.
Он помолчал и вдруг добавил, совсем другим тоном, мне даже виноватые нотки померещились:
– Я, если честно, сам не в себе из-за предстоящей инициации. Ещё ж и дети снегом на голову свалились… Со всеми вытекающими.
– Так они не ваши? – вырвалось у меня и в глазах темнейшества снова какой-то тревожный огонёк зажегся. Я поспешно добавила: – Простите, это, конечно, не моё дело. Помогите мне уже спуститься, пока ваша мистрис Забота опять не прибежала. Или не убежала. Из вашего дома.
– Не убежит, – покачал головой темнейшество и усмехнулся обречённо как-то. – Она от детей ни ногой. И – ответ на ваш вопрос – нет, леди Стрекоза. «Зверята» – мои племянники. Вы разве не знали, к кому в дом залезли?
Он нахмурился.
– Не о том говорите, ваше темнейшество, – постаралась я уйти от ответа. – То, что дети здесь недавно, очень чувствуется, – на этих словах я назидательно подняла палец. – Вы с ними разговариваете неестественно. Фальшиво. Дети это чувствуют… милорд.
Тёмный лорд вздохнул.
На красивом породистом лице промелькнула досада и усталость. Та самая, которую я из шкафа ещё разглядела. Он вздохнул и сказал вдруг:
– Меня, вообще-то, Марком звать. И Мраком ещё. Но не в этой ипостаси.
И так он это произнёс… ну, нормально, в общем. Без всех этих «горных обвалов» в голосе или затрагивающего некие тревожные струны души бархата. Сразу на человека похож стал.
А с людьми по-человечески нужно.
Поэтому я непроизвольно руку темнейшеству протянула и чуть было не брякнула привычное «Машенька»! Благо, та самая сила, что приходила мне на выручку в экстренных ситуациях с момента попадания, сработала. Но вот только сила эта имела на счёт моего имени собственное мнение!
В итоге получилось:
– Фрешенька.
Надо было видеть лицо тёмного лорда.
Воззрился он на меня, руку ему вежливо протягивающую и с застывшей, – от осознания ляпнутого, – улыбкой на лице, аки на тень отца Гамлета!
Я же моргаю нервно, потому как не ожидала от себя самой такого предательства и тяну, что есть мочи губы от уха до уха, обнажая в улыбке все тридцать три зуба. Или сколько их у местных фей?