Острая фаза

— Ну, и где мой экзо-костюм?

Не веря самому себе и приборам космолета он сделал еще один заход, чтоб поймать слабый сигнал специфического излучения штурмового доспеха Патруля, но снова ничего не увидел. Не было даже следов скалтон-дрона.

— «Вот те раз! … Мистика прям… Ну и что мне с тобой делать теперь? … Сейчас твои координаты уйдут куда надо и арриведерчи» — рассуждал уставший Таонга сам с собой.

В какой-то момент перед отправкой координат цели он внезапно замер.

— «Хм… Что ж это получается: они сейчас прихлопнут пустой шаттл с 4-мя раненными и больными на интенсиве? … Тогда ради чего я их из «Лиода» вытаскивал?»

Он, пролетев тот участок, снова заложил крен и пошел на еще один заход, 3-ий по числу.

— «Ну, глупость же! Я ж Звездный Патруль, а не садист! … А если потом всплывет, что я навел арт-удар или ракеты на шаттл с ранеными, то что? Нарушение Конвенции!? … Э, нет… Мне нужен только экзо-костюм, а с шаттлом сами разбирайтесь».

И только теперь Таонга вдруг осознал, как он нелепо будет выглядеть, когда вместо находки вдруг огорошит Жеронимо, что отказывается выдать нахождение «Спэйсгейта».

— «Вот я идиот, а! … Скажу, что не нашел, снова отправят на поиски, а мне этот шаттл теперь до голубой звезды… Мне экзо-костюм нужен. Вот только где его теперь искать!?»

В мысленные «боли» Таонги вмешался его симбионт и предложил идею с ложной целью:

— «У тебя ж есть запись найденного шаттла…Ну, отправь Жеронимо координаты другого оврага. Пусть вмажут артой или ракетами по пустышке и решат, что шаттл уничтожен… А экзо-костюм, где бы он ни был, взломать за вменяемое время все равно не смогут. Там квантовый шифр… Я б на месте этих альхонских ребят его просто выбросил. И так в шаттле места кот наплакал».

— «А что если моего «болвана» вырубило, когда он «головастиком» в инженерной консоли ковырялся? Что тогда?»

— «Ну, и каков шанс такого исключительного случая? … Я ж тебе не предлагаю прекратить поиски».

Таонга умолк, понимая, что симбионт был в общем-то прав. Он отключил сканер, чтоб поэкономить энергию, передал координаты куратору и дождался залпа из орудий «Вишенки», наматывая круги вокруг ложной цели. Удар тяжёлыми роторными снарядами пришелся точно в небольшую впадину 2-мя километрами южнее истинной цели. Стены оврага не выдержали, и грунт с сильным треском и грохотом сошел вниз, засыпая образовавшиеся воронки. Над местом удара поднялось облако пыли.

— Цель успешно поражена. Повторяю — цель успешно поражена. Возвращаюсь в космопорт.

Сам для себя Таонга сделал финальный круг и прошелся сканнером по настоящей позиции непострадавшего шаттла, чтоб в будущем в случае каких либо претензий по линии Конвенции иметь доказательство своей непричастности в атаке на корабль с ранеными.

Диверсия

Габриель злобно смотрела на испуганное лицо так глупо попавшего к ним в плен наемника из альхонского отряда. Еще свежи были в памяти мгновения, как его командир со своими подчиненными лихо ликвидировал всю верхушку подразделения реакционеров там в подземном штабе тех-станции. Габриель даже не знала, что ее злило больше, то, что они сделали это так подло, быстро и безответно, или то, что сама она откровенно струсила вступить в перестрелку. Она это знала, но до последнего не признавалась самой себе, что виной всему ее родители, которые не пережили бы смерть дочери фактически на руках. Она оставалась их единственным чадом. Да и их смерть она тоже не могла допустить. А, убей ее наемники тогда, кто бы позаботился о них сейчас. Именно так она оправдывала свою трусость тем, что смогла убедить их лихого безбашенного и такого жестокого, как ей казалось, командира не уничтожать пленных, а позволить ей позаботиться о них. Она и сейчас всячески проявляла эту заботу. В подчинении оставалась лишь пара чудом уцелевших пехотинцев со свитой дронов «ганранов». Как этими силами обеспечить охрану полтысячи мирных, она представляла с трудом. Была надежда на долгожданные и наконец прибывшие силы «Воид». Однако те пробыли тут около цикла, даже позиции и блок-посты оборудовали, а потом как с цепи сорвались и убежали в сторону космопорта и Кроненбурга. Как она ни ругалась, ни просила их оставить хотя бы дронов охраны, тщетно. «Даже отремонтировать реактор на тех-станции не удосужились!». Хотя Габриэль прекрасно понимала, что тот был разбит тяжелыми снарядами полностью и безвозвратно. Стены и ворота некогда сильного укрепа так же выглядели, как решето, и совершенно не годились ни для чего. Положения спасал большой подземный бункер-ангар, в котором даже после опустошительного набега альхонских наемников все еще можно было кое-чем разживиться. Вот только это «кое-чем» мало помогало в организации мало-мальски приемлемой защиты беженцев. Последней каплей стал неприятный разговор с отцом, который, пользуясь авторитетом, отказался убедить остальных разместиться в бункере. Габриель была зла и сильно расстроена. Она беззастенчиво вымещала злобу на пленном. Теперь он хорошенько поколоченный с кровоподтёком на лице сидел в углу импровизированного карцера тут с ней под землёй и испуганно смотрел на нее своими совсем мальчишескими глазами. После вымещения злобы и накопленного негатива Габриэль испытывала стыд, поэтому всячески отводила глаза от встречного взгляда этого Дункана.

— За что!? Мы ж помогли вашим избежать гибели там, на тракте! Мы ж вместе за одним столом радовались удачному завершению пути! — ныл и скулил он.

— Заткнись, подлец продажный! Я видела, что натворил ваш командир там в штабе! … Вас всех убить за это мало!

— Брод! … Это он отдал приказ защитить ваших жителей! Он рискнул нами, своим отрядом, репутацией ради ваших кронцев, ради мирняка, ради твоих родителей! Понимаешь!? … Ты меня пытаешь за то, чего я не делал!

— Все вы, твари продажные, одинаковые! Никто вас сюда не звал! Разобрались бы сами в своих делах! — рявкнула она в ответ на него.

Внезапно ее отвлек сигнал с нейро-обруча о том, что «Разведчика» успешно пере-прошили, а вот с «Горбуном» неувязочка вышла. Она встала снова одела технические полимерные перчатки на руки направилась в сторону Дункана.

— Сейчас ты пойдешь и переподчинишь «Горбуна» иначе я тебя буду бить, пока не прибью к лысой бабушке!

Она грозно двинулась на него. Дункан сжался в комок и вдавился в угол, выстави впереди себя стянутые полимерной лентой руки.

— Там юнионовский протокол безопасности 6-го класса! Только командир может управлять им! — завизжал Дункан, пряча лицо за руками.

— Врешь! Ты ж приперся за ним на «Разведчике»! Зачем!?

— Чтоб использовать против «Воид»! — сознался напуганный пленник.

— Где твой командир!?

Габриэль и сама не заметила, как начала по кругу спрашивать вопросы, на которые уже знала ответы. Не умела она допрашивать, поэтому снова по второму кругу принялась вымещать свою злобу. Однако в этот раз ее прервал «звонок» по нейро-обручу. На связи была ее мама.

— «Габри, нам нужно с тобой серьезно поговорить. Отец совсем меня не слушает и хочет вернуться в Кроненбург. Прошу тебя убеди его не делать этого».

— «Хорошо, мама. Где он сейчас?»

— «Идет к тебе в подземелье, чтоб выпросить шаттлы для дороги обратно».

Габриэль, дослушав маму, бросила взгляд за спину, где в полуразобранном виде стояли колесные машины. Не всех их успели пустить в дело. Кое-какие были все еще целые, но не хватало колес. Вдали из тускло освещенного тоннеля прямо в ее сторону быстрым шагом шла группа людей в комбинезонах во главе с бородатым чуть лысоватым мужчиной с вкраплениями седины лет 60-и.

— «Папа стой. Дальше тебе идти не надо» — выдала она через нейро-линк, чтоб не кричать группе вдали ангара. — «Что ты хотел?»

Тот остановился сам и люди позади него.

— «Габри, дочка, нам нужен транспорт, чтоб уехать. Мы с твоей мамой решили, что так будет лучше для всех… Мы знаем, что сейчас в Кроненбурге, и хотим быть со своими».