Однажды в Лопушках

И секретарь не заставил себя уговаривать.

Выскользнул за дверь и дверь, что характерно, прикрыл.

А может, он? Трусоватый человечишко, а трусость, она всегда сродни подлости. И на Калину засматривался. Издали, конечно, но все же… с другой стороны, его проверяли, да и на Калину многие засматривались.

Олег мотнул головой и упал в кресло, сжал голову, задумавшись, что ему делать.

Нет, старый приятель прав.

Забыть.

Только не получалось.

Вот… никак. Он старался. Честно. И с Ингой в люди вышел. Опять же, в газетах о сговоре написали, так что теперь дороги назад нет. Не простят ему, если отступится.

И Инга…

Может, не красавица, конечно, но ей и не надобно. Умная спокойная женщина, рядом с которой, впрочем, Олег ощущал себя… неспокойно.

Нельзя ехать.

Никак нельзя. Да и… то, что вчера случилось… он не собирался вовсе. До свадьбы. Потом бы, конечно, пришлось, ибо наследники нужны. Хорошие правильные наследники. Такие, которым и дело передать можно, и вообще гордиться. Но после свадьбы.

А тут вдруг…

И не понять даже, как оно произошло. Ехали… с галереи той ехали, которую на Олеговы деньги открыли. И на Ингиного папаши тоже. Совместный проект в знак большой взаимной любви. Галерея… никогда-то Олег не понимал этого. Нет, живопись – это хорошо. Он сам рисовать не умел, думал как-то научиться, да все времени не хватало.

И цветочки любил.

Еще корабли, особенно которые с парусами. Красиво. Душа отдыхает. А на выставке кораблей совсем не было. И цветочков. И ничего-то понятного нормальному человеку. Инга что-то там щебетала восторженное о новых направлениях в искусстве, о поддержке молодых талантов.

Раздавали грамотки.

И гранты.

Вот Олег, руку на сердце положа, никому б из этих малевальщиков и рубля бы не дал. Велико искусство, набрызгать краски на холст или там пару полосок провести. А стояли с таким видом, будто по меньшей мере императорский дворец расписывали.

Ну их.

Не в этом дело. А в том, что на выставке было муторно, потому он и выпил. Инга сама поднесла, почувствовала настроение, даром, что баба, но вот… понимающая.

Ей бы мужика толкового.

Олег дернул головой. О чем он вообще думает?

О вчерашнем.

И о том, что потом, после уже, Инга сама вызвалась его довезти, хотя шофер имелся. А Олег взял и согласился. И поехали. Говорили… хорошо говорили. А потом уже в доме, и тоже… и как-то вышло, что в постели очутились.

И утром встали.

Ему было слегка совестно, но Инга, мягко улыбнувшись, сказала:

– Нам следовало убедиться, что брак этот не будет ошибкой.

Тогда-то Олег обрадовался, что нашлось такое хорошее объяснение, и согласился, что именно в этом дело.

– Не будет, – сказал он и ручку поцеловал.

И еще подумал, что надо Инге поднести чего-нибудь этакого. Или нет? Девкам-то он подносил, они изначально ждали, да только Инга – это не случайные шалавы.

Она – жена.

Будущая.

И не обидится ли? Или, наоборот, обидится, если ничего не подарить? Сложно с бабами… потому Олег и озадачил Белова. Тот же, усмехнувшись, сказал:

– Отправь ей цветы и конфеты. Она любит бельгийский шоколад.

Правда, на мгновенье показалось, что в Беловских глазах мелькнуло что-то этакое, на редкость недоброе. Мелькнуло и исчезло.

Про шоколад Олег распорядился. И про цветы тоже.

Но…

Все равно… теперь точно отступить не позволят. И сам он себе тоже не позволит. И надо бы успокоиться, делами заняться, а в голове одни глупости. Мешают.

Именно.

В этом дело, что мешают. Отвлекают. Не дают жить дальше. А значит, что? Значит, надобно разобраться со всем…

В руке хрустнуло что-то, и Олег с раздражением отправил обломки стилуса в мусорное ведро.

Он поедет.

Не затем, чтобы вернуть… нельзя возвращать. Инга – женщина хорошая, разумная. На случайные связи она глаза закроет, ибо понимает, что у любого мужчины свои потребности имеются, и не всегда жена способна с ними справиться. А вот Калина… Калина – это другое.

Олег просто поговорит.

Скажет, что… что не стоило сбегать и вообще… придумает. Точно. Увидит. Придумает. Скажет. Успокоится. И вернется в Москву свадьбу готовить.

А потом женится на Инге и будет жить долго, счастливо.

Глава 12 Где в голову героев порой пробиваются мудрые мысли

Боги даруют нам родственников. К счастью, друзей мы выбираем сами.

Спала я плохо.

То проваливалась в сон, то вываливалась, чтобы отдышаться, вытереть испарину и из простыни выпутаться. А потому, когда в очередной раз то ли убежала от кого-то, то ли, наоборот, не сумела, я просто решила больше не спать.

Сегодня.

Села на лавке, потянулась до хруста в костях. Состояние было… средней паршивости. Во-первых, идти на свежеобретенную работу совершенно не хотелось. Во-вторых, не отпускало предчувствие грядущих неприятностей. Да что там, предчувствие. Я была почти уверена, что этих самых неприятностей не избежать. И весь вопрос лишь в величине их.

– Проснулась? – тетушка уже скользила по кухне. Она умела двигаться вот так, легко и бесшумно, когда не желала нас тревожить. И Пират, придремавший на окне, следил за хозяйкой желтым глазом. Второй был закрыт, но кошачьи уши подрагивали, стало быть, не так тихо в доме, как кажется.

– Проснулась, – я окончательно выпуталась из простыни, которая спеленала меня туго, словно не желая отпускать. И та влажным комом плюхнулась на пол. Стирать надо будет.

А за окном уже посветлело.

– И хорошо. Иди, перекуси, – на столе появилась высокая кружка, над которой поднимался пар. Следом встала и тарелка с бутербродами.

Я перебралась за стол.

Пар был травяным, сладковатым, и несколько минут я просто сидела, вдыхая этот аромат и успокаиваясь.

– Если ты категорически не хочешь идти, то…

– Не хочу, – сказала я. – Но пойду. Деньги нужны.

– Только деньги? – тетушка опустилась на лавку по другую сторону стола.

– А что еще?

– Не знаю, – она склонила голову на бок. – Без денег мы обойдемся…

Правда, почудилась мне в этих словах некоторая неуверенность.

– Нет, – я мотнула головой. – Ты права. Мне… мне надо было искать какую-то работу.

Тетушка кивнула.

– И… и вообще… Важен сказал, что нельзя от врага бегать.

– А там враги?

– Нет, – сделала осторожный глоток. Травяной отвар был горячим, терпким и успокаивающим. – Пожалуй… нет. Не друзья, но и не сказать, чтобы враги.

Тетушка ведь знала.

Я ей рассказала. Не сразу, нет… но однажды мы уже вот так сидели на рассвете и говорили. Обо всем. Почти обо всем.

– Ольга… она просто не слишком умная. Но из хорошей семьи и с амбициями… не знаю, зачем ей аспирантура, но она защитится. Семья у неё…

Я сделала знак рукой.

– Мне она вредить не желала. То есть, я так думаю. Не по доброте, скорее уж ей было плевать. На меня. На кого-то другого, кто мог бы оказаться на моем месте. Я слишком ничтожна, чтобы целенаправленно делать гадости.

Дышать стало легче, то ли от заговоренных трав, то ли от собственных слов.

– Что до Синюхина, то… я так понимаю, я сама себе придумала все. И любовь большую, и будущее светлое. А он лишь воспользовался удобным случаем. Но опять же… если на кого и злиться, то на старших Верещагиных. И Ромадовского, который был моим научным руководителем, но тоже…

Я покачала головой и обняла кружку руками.

– А Важена я, пожалуй, и рада видеть. Мы не сказать, чтобы дружили… хотя он довольно дружелюбный на самом-то деле. Так что… деньги неплохие. Пригодятся.

Тетушка склонила голову.