Страница 17 из 19
— Понял?
Я кивнул и получил в ответ ласковую трепку своей лысой головы.
— Ну и молодец.
Коля взял свою ношу и удалился, весело смеясь и комментируя вслух мою сообразительность.
Откуда-то с хвоста птицы меня окликнул голос Германа:
— Последыш, скачи-ка сюда!
Я быстро прибежал на зов и очутился в самом хвосте. Оказалось, что брюхо у крылатой хищницы можно было открывать. Сейчас по нему то вниз, то вверх сновали егеря, перенося какие-то коробки. Колю я уже знал. Герман представил меня остальным:
— Господа, познакомьтесь с новым членом экипажа.
Тут Герман запнулся. Подошла Мария.
— И как ты его назовешь, папочка?
Герман смутился, поскольку только сейчас понял, что так и не придумал мне имя. Над ним подтрунивал Ковалев, весело смеясь:
— Помните, доктор — как коня назовешь, так он и поскачет!
Герман отмахнулся от шутки, рассеянно улыбаясь, но потом, взглянув на меня, спросил:
— Тебя же я нашел?
Я с готовностью кивнул головой, понимая важность момента. Даже на цыпочки привстал, чтобы казаться значимее.
— А я, значит, егерь для ваших. Вот и будешь ты не егерь, а Игорь!
— Назвал бы Егором, — не унимался Ковалев, — в честь меня!
— Вот еще… — буркнул Герман.
— Так и запишем в судовом журнале, — подвела итог Мария. — Новый член экипажа — Игорь Мечников.
Все вокруг начали ударять в ладоши, попутно приветствуя меня ободряющими выкриками. Я не знал, что означает этот шлепающий жест — по всей видимости, что-то очень хорошее, потому что все улыбались. Они все искренне радовались, давая мне, бесправному последышу, настоящее имя! И не абы какое, а самое что ни на есть егерское — двойное. Я не смог сдержать слез и заплакал. Меня тут действительно считали за человека. За равного!
— Ну-ну! — приободрил меня Герман. — Нечего тут хныкать. Ты теперь член экипажа звездного крейсера «Магеллан». Звание твое будет — юнга! А служивым людям не пристало хныкать. Подобрать сопли, юнга!
Я никак не мог привыкнуть к тому, что не всё, что говорят егеря, нужно понимать буквально, а потому вызвал взрыв просто гомерического хохота экипажа, попытавшись запихнуть все, что вытекло из носа, обратно.
— Да чтоб тебя… — выругался Герман и отвел меня умываться.
Затем Герман вывел меня из птицы по опущенной рампе — так они называли ее открывающееся брюхо. Пройдя по короткому и холодному коридору, стены которого были сделаны, по всей видимости, из какой-то ткани, мы зашли в большой сруб.
Внутри было очень просторно. Свет, струившийся из ярких светильников под самым потолком, заливал все пространство. Сруб состоял из трех комнат и нужника. Одну, самую маленькую комнатку, занимала Мария. В комнате побольше размещались мужчины. Спали на двухэтажных кроватях. Мне Герман отрядил место на втором этаже своей кровати. Третья комната была обставлена какими-то егерскими приборами. В ней я обнаружил много светящихся окон и летающих прямо в воздухе изображений. От всего этого великолепия кружилась голова. Хотелось потрогать буквально каждую вещицу, к каждой приобщиться. Герман же вовремя меня одернул:
— Руками ничего не трогать! — строго сказал он. — Мы учить тебя будем всему. Как освоишься, будем задания тебе давать. Но не раньше. Твоя основная задача сейчас — учиться!
Что означает слово «учиться», я знал. Дети сотрапезников часто делали это. Каждое утро они уходили в дом нашего шамана в центре куреня. Возвращались же они ко второму поклонению Жии, и почти каждый из них нес на себе следы учебы у шамана. У кого глаз подбитый, у кого ухо красное, а кого и до черни избивал наш шаман, вбивая в пустые головы детей сотрапезников основы поклонения богам великой Пустоши.
Именно в этой комнате с летающими в воздухе картинками однорукий майор Ковалев и собрал всех егерей.
— Первым делом, — начал он уже без тени улыбки на лице, — хочу представить нашему юнге, Игорю Мечникову, всех присутствующих. Меня ты знаешь — майор Егор Ковалев. Я руковожу всеми наземными операциями нашей группы.
Далее майор указал на Германа:
— Полковник Герман Мечников — начальник медицинской службы и мой первый помощник.
Герман наклонился над моим ухом и буркнул:
— Лекарь я, по-вашему.
Ковалев указал рукой на Марию и представил мне единственную женщину экипажа:
— Майор Мария Веровая. Главный пилот межзвездного крейсера «Магеллан» и руководитель всех наших полетов.
Герман опять наклонился над моим ухом и прошептал:
— Управляет «Ермаком» — той птицей, на которой мы сюда прилетели. И еще умеет управлять птицей побольше — «Магелланом». Он от нас улетел год назад.
— Её помощники, — продолжал Ковалев, — пилоты-механики лейтенанты Коля Болотов и Саша Репей.
Я ткнул на коридор, ведущий к «Ермаку», и Герман подтвердил:
— Да, пилоты умеют управлять «Ермаком» и постоянно в нем что-то чинят.
— И, наконец, самый новый наш член экипажа, — представил Ковалев красивого молчаливого мужчину, сидящего в дальнем конце комнаты за светящимся окном, — Оан Юэн. Представитель коренного народа этой версии Земли. От наших званий Оан отказался, поэтому все обращаются к нему просто по имени. Оан провел в гибернационном сне в заполярье больше ста лет. Весь его экипаж бесследно пропал, а потому, так же как и мы, он плохо ориентируется в текущем положении дел на планете.
Оан привстал на секунду, кивнул мне и вновь уселся за свой светящийся квадрат.
— Оан по специальности техник и хорошо разбирается в компьютерных системах и кодах своей расы. Так что он у нас главный специалист по работе с «объектом» или, как его называет сам Оан, — с «Колыбелью».
Я не понял, что это за «объект» такой, и Герман, уловив мой интерес, вновь пояснил мне:
— Это место, которое осталось после развитой цивилизации, жившей на этой планете до вас. Потом объясню подробнее. Слушай.
Ковалев терпеливо дождался, когда Герман объяснит мне сложные понятия, и продолжил:
— Теперь, когда все представлены, брифинг объявляю открытым.